Крысиная тропа - Василий Веденеев Страница 18

«Нервничает Трофимыч, — подумал он. — Наверняка ему влили, а теперь он рикошетом бьет по мне, хотя прекрасно понимает: здесь не бытовуха, когда собутыльники порешили друг друга в пьяной драке. Там и раскрывать нечего! Но в случае с Татьяной Трапезниковой еще придется не только посуетиться, но и помучиться».

— Ладно, поможем вам с Туром, — немного остыв, сказал Мякишев. — Сам позвоню в Управление по борьбе с экономической преступностью. Может, у них есть компромат на Трапезникова? Кстати, он не уехал за границу?

— Загранпаспорт не получал, розыскники проверили.

— Попробуем и в ФСБ попросить помощи, — пообещал Александр Трофимович.

Серов в ответ только горько усмехнулся — нужно это дело ФСБ, как зайцу триппер! У них своих забот полон рот, а гражданин Трапезников, бесследно исчезнувший почти два месяца назад, вряд ли был агентом иностранной разведки или имел доступ к секретам государственной важности. Насколько известно, он даже никогда не работал на предприятиях оборонного значения.

В возможностях Управления по борьбе с экономической преступностью и налоговой полиции он тоже серьезно сомневался. Коммерсанты уже научились свято хранить свои тайны, и за последние годы страна буквально покрылась сетью служб безопасности коммерческих структур, которые платят своим сотрудникам не в пример больше, чем государство. Сколько прекрасных специалистов дельцы переманили из органов внутренних дел и госбезопасности! Все хотят прилично жить и зарабатывать, поэтому люди и уходят, а кто платит, тот и заказывает музыку!

Теперь секреты коммерческих структур охраняют бывшие сотрудники национальной безопасности, ФСБ и МВД, имеющие немалый опыт и отлично знакомые с любыми методами и приемами, которые могут применить против их хозяев те, кто остался на государственной службе и желает вывести нечистых на руку «новых русских» из их темного мирка на ясный свет и посадить на скамью подсудимых. Еще страшнее, когда возникает противоестественный симбиоз службы безопасности коммерческой структуры, как правило, состоящей из бывших оперативных работников, которые всю жизнь душили преступников, как крыс, и «крыши», которую дают дельцам криминальные структуры. Попробуй туда сунуться!

Не стоит сбрасывать со счетов и коррупцию: сегодня человек еще служит в органах и вроде бы активно борется с преступностью, но уже получает пухлые конверты от бывших сослуживцев, с которыми сохранил дружеские отношения, в обмен на конфиденциальную информацию и другие услуги коммерческой структуре, где и ему, при выходе на пенсию, обещают предоставить теплое местечко. Все это есть, чего греха таить!

Говорить ли об этом Мякишеву? За последние годы Серов приучился никому не доверять: жизнь слишком изменилась, и вместе с ней разительно изменились многие люди. Нет, он не подозревал, что Трофимыч тоже тайком получает конверты с «зелеными», однако береженого Бог бережет. Лучше не распускать попусту язык в присутствии руководства.

— Мог он умотать на Украину или в Белоруссию? — прервал молчание Мякишев. — Или в тот же Казахстан? Границы там, как принято теперь говорить, «прозрачные»: ни визы, ни загранпаспорта не требуется.

— Мог, наверное, — скучно согласился Сергей. — Да только кто его там будет искать по нашим ориентировкам? Все теперь «самостийные», блюдут собственные интересы. Чего стоит приехать из того же Киева в Москву, всадить здесь в человека пулю или выбросить из окна и преспокойненько отбыть обратно?

Трофимыч утвердительно кивнул и нервно побарабанил пальцами по крышке стола, словно никак не поспевал ухватить за хвост ускользающую мысль.

— Да, — наконец вспомнив, он поднял глаза на Серова. — Оттиск записи на календаре! Кажется, там было имя и слово «каштан»? Ты уже занимался этим?

— Вплотную еще нет. Кстати, «каштан» может означать что ни попадя, вплоть до клички или цвета волос. Ну а имя, помеченное на листочке, это, скорее всего, Сергей Сергеевич. Вот если бы еще Трапезников или его жена записали, кто он и откуда, или черкнули номер его телефончика… В Москве и области пруд пруди Сергеев Сергеевичей. К тому же кто поручится, что он имеет отношение к убийству? Или исчезновению Трапезникова? Имя может оказаться вымышленным.

— М-да, — хмыкнул Мякишев. — Любопытное дело. Ладно, иди работай и держи меня в курсе.

— «Наверху» этим делом интересовались? — как бы невзначай спросил Сергей.

— Конкретно нет, — ответил Александр Трофимович. — Вливали сразу за все…

Вернувшись в свой кабинет, Серов уселся за стол и закурил. Тур где-то носился по делам, и Сергей был даже рад немного побыть в одиночестве, прежде чем вновь с головой окунуться в привычную круговерть.

То, что делом Трапезниковой еще не интересовались «наверху», — уже благо: по крайней мере не станут без конца попусту дергать. Но уж коли Трофимычу «влили», значит, тучи сгущаются и скоро потянут к начальству на ковер и непосредственных исполнителей. И драгоценный следователь Пулов не оставит бедных оперативников своим вниманием, подбрасывая поручения с жесткими сроками исполнения.

Сергей скинул пиджак и приоткрыл окно. Он совершенно не представлял, где и как искать неведомого Сергея Сергеевича. И вообще что такое «каштан»? Условное кодовое слово или название какого-нибудь заведения? Какого? «Каштаном» может называться что угодно, начиная от парикмахерской и кончая фабрикой-кухней! А если это заранее обусловленное место встречи? Но не под деревом же встречались Трапезников или его жена с неким Сергеем Сергеевичем?!

Итак, надо выяснить: сколько в городе заведений с названием «Каштан», плохо, если часть таких заведений за время, прошедшее с момента исчезновения Трапезникова, перестала существовать — сейчас это быстро: сегодня есть, а завтра лавочку прикрыли. Потом проверим все эти места, на что придется убить кучу времени. Ну да ладно, сначала выясним, а там поглядим, стоит ли их проверять. Но еще хуже, коли имя Сергея Сергеевича никак не связано с неизвестным «Каштаном»: кто поручится, что на листке календаря не сделали две совершенно не относящиеся друг к другу записи?

Работать по брошенной преступниками машине бесперспективно — ее угнали несколько дней назад, и она числилась в розыске.

Мякишев прав: дельце действительно любопытное. Однако раскрывать убийство Трапезниковой придется не Трофимычу и не руководству Управления, а Серову и Туру. Что же, они постараются найти убийц.

Погасив в пепельнице окурок, Сергей покосился на молчавший телефон: странно, день в разгаре, а никто не звонит, хотя обычно аппарат чуть ли не раскаляется от бесконечных переговоров. И Лариска с тех пор, как они расстались, ни разу не позвонила. И он ей тоже…

Спал Николай Иванович, как говорится, «пунктиром» — часто просыпался, ворочался с боку на бок и мучился от липких кошмаров: то ему привиделось, что его арестовали на границе и в зарешеченном вагоне повезли в тюрьму, а то — что он опоздал на встречу с Сергеем Сергеевичем и видит хвост уходящего поезда…

— Зря ты вчера не выпил таблеточку, — наливая ему кофе, сказала утром жена. — Всю ночь мычал и дергался.