Боевое кредо - Андрей Загорцев Страница 19

– Пять секунд, я из кабинета выйду, – затараторил мигом возбудившийся Вермахт. – Через несколько секунд он отозвался: – Да я за эту финку воробья в поле на коленях загоняю! Давай, лечи мне уши, что тебе рассказать?

– Я спрашивал, выезжает от вашего штаба какая-нибудь оперативная группа к армейцам в районы Вахапетовка – Куроярово?

– Не то слово – выезжает! Я тоже туда прусь старшим, с утра задолбался этот выезд согласовывать. От нас радийка идет, «КамАЗ» с кунгом, да я, наверное, на своем микроавтобусе поеду – он у меня полноприводной, и мне армейцы пропуск на него сделали, еще действует. Может, время будет, поохочусь. Мы к одиннадцати вечера должны быть на окраине этой гребаной Куроедовки – я уже и пистолет получил, секреты в портфеле охранять!

Вот это да! Все – можно считать информацию, добытую путем опроса пленных, донесения «агента» и донесения «продажного» Вермахта, верной! Три не знакомых друг с другом источника подтверждали друг друга. Осталось добраться до ПКП, умудриться оставить где-нибудь «учебную закладку» ВУ (взрывного устройства), передать координаты в Центр, получить подтверждение и – мы свободны! Надо только все это сделать как можно быстрее. Командиру соперничающей с нами группы по-любому придет уже готовая информация о местонахождении ПКП. Учитывая подготовку разведчиков в группе, их «ненормальные» темпы передвижения и время, упущенное на «войнушку» с мотострелками (то, что «спортгруппа» уйдет от преследования, я даже не сомневался), время, затраченное на сеанс связи и почти что тридцатикилометровое расстояние до объекта, – где-то восемь-девять часов. Мне тридцатку с моими «профи» за такое время никак не одолеть, дай бог, к утру прийти.

– Рома, есть дело, – немного подумав, сказал я.

– Тогда еще вермахтовская кепка и эдельвейсовский значок, и я полностью в вашем распоряжении, – ничуть не смущаясь, ответил Каузов.

– Когда вы выезжаете?

– Через полтора часа. Колонна уже построена, начальника радиостанции – прапорюгу – найти не можем. Если не найдем, поедем без него.

– У тебя в твой микроавтобус восемь человек влезут? Довезешь нас до командного пункта армейцев?

– Да ты что – забыл, как нас двадцать человек с бабами, собаками и ружьями с озера ехало? Так, где вас подобрать? И надо сделать так, чтобы мои не заметили. И машину мою не угонять – я только стойки новые поставил!

Договорились с Каузовым о месте подбора группы на «борт» микроавтобуса и о том, что Рома будет мне иногда периодически позванивать, чтобы быть в курсе – в силе ли достигнутые договоренности.

После разговора с еще одним «агентом» настроение улучшилось. Теперь нам не надо было переться три десятка километров и убегать от различных опасностей, «спортсменов», инопланетян и извращенцев. Надо было всего-навсего пройти еще пару километров до железобетонного моста через небольшую речушку к месту подбора и дождаться приезда «колонны» Вермахта.

Офицеры-разведчики, обрадованные скорейшей перспективой окончания учений, предложили отметить это дело. Пришлось прекратить разброд и шатания начальственным рыком. Для того чтобы обезопасить нас в дальнейшем, связисты предложили передать на Центр «болванку»-радиограмму, в которой мы укажем «липовые» координаты. Если наше местоположение постоянно сообщают всем, кому не лень, то пусть уж сообщают про то место, где нас нет. Идея была вполне здравая, и я снова развернул карту. Пять минут помозговав, прикинул координаты недалеко от того места, где мы крайний раз выходили на связь, потом описал еще пару мест и, набросав «радиограмму», отдал ее связистам для шифровки и передачи, предупредив, что должно быть несколько радиограмм с различным содержанием и местоположением группы. Артемьевы пообещали, что Вася сделает все как надо, и начали развертывать антенны для связи.

Если с приемной станции каждые два часа на Центр боевого управления будут поступать от нас донесения, то офицер-оператор по реально действующим группам, нанеся на карту несколько точек нашего местоположения, придет к выводу, что мы либо что-то ищем в районе, либо мы просто заблудились и ходим по кругу. Получится, что мы все же вышли на связь с «агентом», но неправильно поняли его сообщения и начали искать ПКП в совсем другом районе. Надеюсь, тогда замкомбриг от нас отстанет и сосредоточит все усилия на выигрыше «спортсменов», а на нас пошлет охотиться все тех же собровцев или пехотинцев. А нам того и надо.

Близнецы доложили об успешном окончании сеанса и принялись сворачивать свое хозяйство. С «фишки» с опухшими лицами приперлись технари. На мои вопросы, что наблюдали и какие изменения в обстановке, ответили, что наблюдали стадо зайцев, беззаботно фланирующих среди деревьев, а потом слышали шум проезжавшей машины. Пачишин еще добавил, что он лично наблюдал начальника разведки округа в купальнике и на роликах. Тот пригласил старого майора на служебное совещание – обсудить вопросы по списанию ГСМ. Однако дальше ничего пронаблюдать не успел, так как подлый Пиотровский толкнул его в бок и сказал: «Задолбал храпеть, хрюндель».

Ромашкин показывал лейтенанту способы стрельбы из пулемета. Доктор любовался на надутый презерватив и замышлял, по всей видимости, что-то нехорошее.

Опять переход. На этом выходе я почему-то устал больше, чем на реальном боевом. Там все твои работают на тебя, а тут все наоборот – еще и мешают. Перебирая ногами, я меланхолично пялился на рюкзак на спине одного из братьев и гадал, что же нам еще устроят? Предчувствия меня редко обманывали. Казалось мне, что возьмут нас после обнаружения передвижного командного пункта за белые наши ягодицы и начнут орать диким голосом. Хотя тут не угадаешь: за лучший результат могут и наорать, а за худший – поощрить. Главное, чтобы ты сделал, как предписывают наставления и уставы.

Снова зазвонил телефон. На этот раз не песня про лошадь, а разухабистый «Сектор Газа»: «Поцелуй меня в живот, ниже-ниже, вот-вот-вот!»

«О, блин, а это еще кто? Неужто Черепанов на Каузова такую мелодию поставил? Интересные у них, однако, отношения!»

Жаль, что у Вовы с собой не было гарнитуры. Пришлось снова лезть в нарукавный карман бушлата и доставать мобильник.

– Котеночек, ну, что ты мне так долго не звонишь, я уже соскучилась, – проворковал бархатный женский голос.

Я очумело взглянул на дисплей, сообщавший мне, что это Виктор Степанович, и показывавший фотографию Черномырдина. Однако экс-премьер ходил к хорошему логопеду. Так исправить голос – это надо уметь!

– Слушаю, Виктор Степанович! – бодро гаркнул я.

– Какой я тебе Виктор Степанович, я же Вика, – обиженно протянула незнакомая собеседница, но потом, видно, быстро сориентировалась: – Ой, котенок, ты, наверное, говорить не можешь? Ты на своих учениях… Ну, я тебя жду, как все закончится. Придумай что-нибудь для своей мымры и приезжай ко мне – возьми шампусика и клубнички, хорошо?

– Так точно! – бодро гаркнул я в трубку.

– Пока, кисенок, чмоки тебя, – ответила неизвестная Вика и отключилась.

Вова, наверное, мог бы и сообщить своим любовницам что-нибудь подходящее и попросить их не звонить ему на трубку. Тут же телефон снова запел, на этот раз про лошадь. Вот он, Вова, только вспомни его…