Привычка убивать - Лев Пучков Страница 2

Воспользовавшись попустительством надзирающего, Трофим моментально обнаглел: вообще перестал копать, потащил из кармана «Беломор» и, закурив, принялся с интересом наблюдать за свалившимися на его голову «клиентами». В пятнадцати метрах отсюда, у границы элитарного сектора, осталась потрепанная «Нива», на которой приехали «гости». В «Ниве», на заднем сиденье, свернувшись калачиком, спит пацан лет десяти-двенадцати. Мальчишку эти проходимцы тоже чем-то угостили: такая возня была, шум, а он даже глазом не моргнул, сопит себе с присвистом. Там же, на заднем сиденье, только у другого окна, сидят две здоровенные страхолюдные псины с лохматыми мордами. Втроем на заднем сиденье некомфортно — тесноват салон у «Нивы». Тем неменее псы терпят лишения дисциплинированно — не скулят, сидят тихо, только таращатся с любопытством в окно. Шерсть на лохматых мордах торчит во все стороны сосульками, как будто накануне псов окатили чем-то липким. Глаза шалые — создается такое впечатление, что нерадивые хозяева, сами употребившие ударную дозу «дури», и собак ширнули за компанию. Сволочи, не люди!

Так, теперь коврик. Коврик достали преждевременно. Опытный в таких делах Трофим сразу предупредил агрессора: давай сначала выкопаем могилу, потом достанем коврик. Дабы не возникло проблем. Агрессор доводам не внял — не в том состоянии был. Результат налицо. Коврик — точнее ковер что-то около 2 на 3, свернутый в толстый рулон и некрасиво подогнутый на треть — в багажник пихали, лежит рядом с могилой. Лежит неровно, из него подтекает, и всем это видно — в том числе и дамочке. Вот вам и истерика. Слушаться нужно опытных людей! Пистолетом по роже бить вы все мастера…

— Чего вылупился?! — Агрессор на миг выпустил даму из объятий и сурово прикрикнул на произвольно покуривающего Трофима. — Работать!

— Не гони, начальник, — миролюбиво прищурился Трофим, пуская из ноздрей рваный клок сизого дыма. — Ща перекурю, потом по-быстрому…

— Работать, я сказал! — грубо оборвал агрессор, подбирая пистолет и направляя его на Трофима. — А то я тебе сейчас устрою перекур!

— Замочишь? — живо поинтересовался Трофим, внимательно наблюдая за выражением глаз агрессора. — А мочи. Вас тут много ходют — таких вот. И все замочить могут. Мочи — сам копать будешь!

Башкир сути разговора не уловил, но, мельком глянув на сердитого посетителя, понял, что пахнет жареным. И тут же удвоил усилия — замелькал лопатой, словно компенсируя простой старшого. Только укоризненно покачивал квадратной башкой: мол, рисковый ты дядька, Трофим, с огнем играешь!

— Не будешь, значит, работать? — зловеще понизил голос агрессор.

— Почему не буду? — все так же миролюбиво удивился Трофим, нахально выдувая дым из волосатых ноздрей. — Ща докурю, и по-быстрому сварганим тебе кубатуру. Ща, не гони — успеем.

— Ладно, перекуривай, — неожиданно сдался «гость», опуская пистолет. — Только живее — время поджимает.

— Не боись, успеем, — подмигнул Трофим, выдувая в природу особо сочный клуб сизятины. — Мастера, как-никак — живем этим…

Вот так, прав оказался пожилой могильный червь. Час назад парень выпростался из машинного тепла, ничего не соображал, опасен был и непредсказуем. А сейчас доспел: быстро протрезвел на холодке, обрел нормальные человечьи черты и, судя по всему, готов идти на уступки.

Трофим довольно крякнул и потер заскорузлые ладони. Ага! Есть возможность сорвать куш и не делиться при этом с заведующим. Это ведь только на непросвещенный взгляд может показаться, что дежурный сторож с подручным по своему произволу развлекаются по ночам такого рода внеплановыми работами, зарабатывая себе на пол-литра. На самом деле каждая двойная могила находится на учете у заведующего: у него даже схема есть, которая сама по себе наверняка имеет большую практическую ценность для определенной категории граждан. Нет, заведующий — старый еврей Либерман — никогда не интересуется: кто приезжал, кого привезли, при каких обстоятельствах и так далее. Любопытствовать подобным образом крайне опасно: грустный пример троих предшественников Либермана до отвращения красноречив и убедителен. Заведующий — умный мужик, он просто сообщает сторожам, какие могилы уже давно не посещают родственники усопших. Заметьте — никакого намека на криминал. Не посещают, и все. Сектор три, второй участок — такие-то и такие-то. Забыли сыновний долг. Если вдруг что — я ничего не знал, сторожа сами. Ага. А по утрам, приходя на работу, лениво интересуется: как там у нас дела? А, взносы на строительство храма! И опять благодарные посетители в ящик с дыркой опустили, что на входе стоит? Ну, давайте, куда от вас деться. Давайте-давайте, передам в приход. А третий сектор, говорите, кто-то навещал? Ну, отметим. Молодцы. Возобладало-таки чувство к усопшему родителю над меркантильными сиюминутными интересами. Ага…

Вот так. А могилку, что сейчас оскверняет Трофим с глухонемым башкиром, заведующему можно не сдавать. Железное правило Либермана гласит: не использовать для «левых» захоронений могилы, которые хотя бы единожды вскрывались для эксгумации. И Трофим обычно всегда придерживается этого правила. Но в настоящий момент можно сделать исключение. Могилка эта — ОСОБАЯ…

…Через некоторое время штык лопаты башкира глухо стукнул по дереву. Глухонемой почувствовал разницу, замер на секунду и поднял глаза на старшого.

— Все нормально, — жестами успокоил подручного Трофим. — Стрелять нас пока не собираются. Подчищай… — и полез из могилы, опираясь на лопату.

— Что? — встрепенулся «гость». — Опять курить?!

— Закончили, — лаконично бросил Трофим, приближаясь к ковру и по привычке разминая плечи. — Ты б ее отвел в машину, — он кивнул в сторону дамы, которая тихо всхлипывала и раскачивалась, пытаясь унять ознобную дрожь. — Ща потащу — опять разорется. Увел бы? Тут делов осталось на десять минут.

— Я никуда не уйду, — пискнула дама, тревожно всхлипнув. — Я хочу посмотреть, как вы положите…

— Как-как! — буркнул Трофим, наклоняясь и хватая ковер за подогнутый конец, более чистый на вид. — Как всех — ногами к кресту. Ну, в смысле, к камню. Ну, поехали, родимый!

«Родимый» оказался легче, чем ожидалось. Трофим рванул, примериваясь на средней упитанности мужика, не рассчитал усилие и первые три шага смешно пятился пробежкой.

— Недомерок какой-то, — буркнул сторож, подтаскивая ковер к могиле. — Или баба?

— А гроб? — внезапно озарилась истеричка. — Вы что, так и положите — в ковре?

— Тьфу, ядри ее в корень! — досадливо сплюнул Трофим, присаживаясь на корточки рядом с ковром и отирая потный лоб. — Ну и где мы те ща гроб достанем?

— Нету гроба? — с тоской в голосе поинтересовался агрессор, даже не предприняв попытку унять свою распоясавшуюся пассию. — Может, какой-нибудь завалялся? Ну, бракованный там, или как… А?

Трофим отрицательно помогал головой и опустил взгляд — отчего-то вдруг неловко стало, что соврал. Да, зажал гроб сторож. На веранде похоронного бюро, что отстояло всего-то на триста метров от ворот элитарного сектора, сохли семь стандартных домовин для простого смерда. Запросто можно было бы сходить туда с башкиром и притащить. Но — жалко. Плотникам надо будет деньги отдавать, а получится ли снять с агрессора плату — бабушка надвое сказала.