Второй после президента - Сергей Донской Страница 2

Головокружительные повороты истории о двух разлученных братьях настолько увлекли Дзинтяо, что он вспомнил о блюде со сладостями лишь после того, как старший брат, благодаря сметке, стал шестнадцатилетним миллионером. Пока Председатель неспешно пережевывал рисовых мишек с вишенками вместо сердечек, туповатый младший брат сидел в колонии для несовершеннолетних. Лучше бы он там и оставался. Потому что, выйдя по воле автора на свободу, этот сопливый недоумок попал в окружение Председателя КНР и принялся поучать его, как правильно управлять великой страной.

Возмущению настоящего, нелитературного Председателя не было предела. Вызвав секретаря, он приказал сжечь мерзкую книгу Да Чена, а также все остальные экземпляры, которые будут обнаружены в Китае.

– И пусть выяснят, на какие языки переведена эта грязная ложь, – крикнул он, топнув ногой.

Секретаря как ветром сдуло. Возвратился он через несколько минут, запыхавшийся и счастливый оттого, что может чем-то угодить своему хозяину.

– Господин, – проблеял он, сутулясь, как больной радикулитом, не способный разогнуть спину, – роман «Братья» опубликован в США, Британии, Германии, Франции и в России. В настоящий момент готовится издание…

– И в России, – повторил Хо Дзинтяо. – Ну, конечно. – Его узкие глаза, похожие на блестящую черную тушь, закапанную под веки, злобно сверкнули. – Русские шавки всегда рады облаять китайского тигра. За это они достойны лишь ненависти и презрения.

– Совершенно верно, господин. – Секретарь склонился ниже.

– А с этим Да Ченом нужно будет разобраться, – стал размышлять Председатель вслух. – Не сейчас, а позже, когда про его глупый роман все позабудут. Дракон мудр, невозмутим, терпелив и способен годами ждать удобного случая.

– Да, господин.

– С чего это Да Чен взял, будто я хожу дома в традиционном китайском халате? Моему гардеробу позавидует любой западный плейбой.

Напряженные позвонки секретаря хрустнули в знак согласия.

– А мое тело? – продолжал Председатель. – Когда это оно было жирным и дряблым? Я до сих пор обыгрываю в пинг-понг всех наших олимпийских чемпионов. И в бальных танцах любого юношу обставлю. Во всей стране не сыщется человека, умеющего танцевать фокстрот лучше меня.

– Да, господин… Совершенно верно, господин… Так оно и есть, господин…

Ошалевший от подобострастия секретарь готов был кланяться хоть до следующего перерождения, но Председателю это надоело, и он, повысив голос, приказал:

– Убирайся. И пусть ко мне пригласят сына. Немедленно. Он ожидает вызова в Соловьином саду.

Да, пришло время поговорить с Хо Хайфоном серьезно. На жену и дочь Председатель положиться не мог, потому что они были женщинами, а кто же доверяет секреты женщинам с их непомерно длинными языками и крошечными птичьими мозгами? Законная супруга Председателя работала заместителем начальника Пекинского строительного комбината и, похоже, не была способна подняться выше. Их тридцатилетняя дочь недавно вышла замуж за одного из богатейших бизнесменов страны и теперь готовилась рожать детей, а о большем даже не мечтала. Оставался Хайфон. Только на него мог положиться Председатель… Действительно мог? Это предстояло выяснить.

В ожидании сына он бегло пролистнул досье, которое и без того знал наизусть. В последнее время Хайфон совсем утратил осторожность. Председатель сделал все, чтобы компания сына превратилась в мирового лидера по производству рентгенотелевизионной аппаратуры для досмотра багажа в аэропортах. Акционерный капитал «Ньютех» составлял 85 миллиардов юаней и продолжал расти, как на дрожжах.

Но тут случилось то самое головокружение от успехов, о котором писал еще товарищ Сталин. Увлекшись продвижением продукции на африканский рынок, Хайфон неосторожно перечислил несколько миллионов долларов двум намибийским чиновникам, от которых зависело заключение контракта. Взяточников арестовали, в Намибии началось следствие в отношении «Ньютех», а журналисты всего мира пришли в возбуждение, пронюхав, что генеральным директором компании является сорокалетний наследник вождя Китайской Народной Республики.

Чтобы не допустить распространения сплетен на родине, пришлось как следует надавить на прессу и телевидение. Не ограничившись этим, Председатель распорядился заблокировать Китайнет от поступления соответствующей информации из всемирной сети. С тех пор все попытки пользователей прочитать новости о скандале в Намибии завершались всплывающим объявлением, гласящим: «Доступ запрещен. Результаты поиска могут содержать материалы, противоречащие действующему законодательству». Кроме того, в Китае перестали работать такие популярные сайты, как «Facebook», «YouTube» и «Twitter», а тех, кто очень уж настойчиво прорывался в Интернет с запросами о «Ньютехе», отслеживали и вызывали для серьезных бесед туда, куда по собственной воле не заходил ни один здравомыслящий гражданин.

Что касается Хо Хайфона, то он, подобно нашкодившему мальчишке, примчался искать защиты у папы и безвылазно сидел в Пекине, боясь сунуть нос за границу. С одной стороны, Председателя это устраивало, но, с другой стороны, его раздражала трусость сына и его способность вечно ввязываться в какие-то авантюры. Настало время лично взяться за перевоспитание Хо Хайфона. Вот почему Председатель продержал его в саду несколько дней, всякий раз отменяя встречу и перенося ее на завтра. Он хотел, чтобы сын хорошенько прочувствовал свою зависимость от всесильного отца. Он хотел поручить ему другое дело. И вообще пришло время задуматься о том, что будет со страной, когда сам Председатель отправится к подземному Желтому Источнику, охраняемому трехглазым Ту-бо, пожирающим зазевавшиеся человеческие души.

Подобные размышления настроили Хо Дзинтяо на мрачный лад, и сына он встретил довольно холодно, с выражением суровой скорби на большом плоском лице. Рожденный миниатюрной копией отца, Хайфон был теперь заметно полнее, подвижнее и чуть ниже ростом, а очки с затемненными стеклами делали его похожим на персонажа фильма про китайскую мафию, но не на главного героя, а на второстепенного, которому вот-вот отрубят палец или бросят на съедение акулам.

Робко проскользнув в комнату, Хо Хайфон отвесил церемонный поклон и остался стоять у порога, ожидая, пока Хо Дзинтяо уделит ему внимание. Было заметно, что за время ожидания он слегка озяб. Декабрь выдался в Пекине теплый, однако Хайфон редко бывал на свежем воздухе, и температура плюс пять градусов по Цельсию была равнозначна для него трескучему морозу.

– Здравствуй, сын, – произнес Дзинтяо после десятисекундной паузы.

– Здравствуй, отец, – откликнулся Хайфон, сделал шаг вперед и тут же вернул ногу обратно, словно обжегшись.

– Проходи, сын, садись. – Дзинтяо указал на диван и, подавая пример, сел сам. – Прошу простить, что не нашел времени принять тебя сразу. Много, очень много дел. Твои африканские похождения дорого нам обошлись.

– Я возмещу убытки, – присаживаясь на краешек дивана, пробормотал Хайфон с таким страдальческим выражением лица, словно опасался ощутить под собой жар раскаленной сковородки.