Черное Солнце - Александр Бушков Страница 2

Вот только, к его счастью, ближайший замполит обретался километрах в пятистах отсюда, по ту сторону границы. А главное, они именно так и должны были себя вести согласно принятой роли: перед тем, как отправиться на ту сторону, разноплеменные авантюристы оттягивались вовсю. Вот троица американов, которые не шляются по кабакам, пьют только кока-колу и обходят проституток десятой дорогой, как раз и привлекла бы моментально самое пристальное внимание шпиков — поскольку зрелище для этих мест небывалое… Поэтому за три дня они обошли кучу кабаков, нигде мимо рта не пронося, а в одном устроили качественную драку, победив компанию из двух шведов, неизбежного под любыми широтами поляка и парочки типов неизвестной национальной принадлежности. Ну а одна шлюха на троих — от честной бедности… Чем опять-таки никого здесь не удивишь.

Совершеннейшей неправдой было бы утверждать, что во время предосудительных забав душа советского офицера протестовала в голос, оттого что приходится совершать действия, решительно противоречащие моральному облику строителя коммунизма. И не протестовала она вовсе, честно говоря — он впервые оказался в постели с натуральной африканской негритянкой, да вдобавок симпатичной и незатасканной. Конечно, частичкой сознания он бдительно прислушивался к окружающему — и отчетливо слышал, как распахнулась входная дверь, кто-то вошел, послышался третий, насквозь знакомый голос. Ага, похоже, конец пришел разгульным бродяжьим развлечениям, труба зовет…

Закончив морально разлагаться, он вышел в гостиную — там, кроме Коли Триколенко по кличке Морской Змей и Викинга сидел за столом его благородие капитан-лейтенант Самарин, поджидая близких знакомых, — Лаврик, и все трое, сдвинув головы, старательно разглядывали разложенную на столе карту — большую, потрепанную, выглядевшую так, словно ее сто раз складывали-разворачивали, с разлохмаченными краями, жирными пятнами и обгорелым уголком.

Кивнув Лаврику, Мазур, не теряя времени, подсел к столу и с выражением живейшего интереса на лице, прямо-таки нешуточной алчности, стал изучать карту. Горы, леса, реки, пунктирные линии, там и сям обозначенные координаты, жирный крестик, изображенный выцветшими красными чернилами. Убедительная была карта, ничего не скажешь.

Девица, уже в коротеньком цветастом платье, объявилась в дверях спальни. Узрев Лаврика, воскликнула без всякого удивления:

— О-йе, еще один! Мне опять ложиться? Тогда еще пара розовых.

— Да нет, — сказал Морской Змей. — У нас тут дела…

— Ну, тогда… — она непринужденно протянула руку.

Морской Змей подал ей оговоренное число «розовых» — большущих местных дензнаков с экзотическими птицами по углам и портретом господина президента в овале, занимавшим едва ли не половину кредитки. Президент — благообразный, с красивыми сединами, при очках в тонкой изящной оправе — как две капли воды походил тут на профессора философии, вообще мирного интеллигента. На самом деле это и был тот сволочной полковник, который много лет назад устроил переворот, сверг Патриса Лумумбу, после чего ухитрился разделаться с сепаратистами на юге и на севере и просидеть в своем кресле чуть ли не пятнадцать лет, что было нехилым рекордом…

— Ты мне раскидай одну на полусотенные, — деловито сказала жрица платной любви. — Портье, бабуин трипперный, обязательно потребует процент, а полсотни ему выше крыши… Ага, спасибо, — она непринужденно заглянула через плечо Мазура. — Так-так-так… И у вас, стало быть, верная карта… Горы Мусамбеди, а река определенно Кумбене… — она расхохоталась. — Да вы, парни, никак топаете искать алмазный клад короля Магомбы?

— Ну, не совсем… — осторожно сказал Морской Змей.

— Ври больше, — фыркнула девица. — Горы Мусамбеди, Кумбене, леса по ту сторону Иронго… В тех местах всегда ищут клад Магомбы. Неизвестно с каких времен, да что-то не нашли… Слушайте, ребята, вы вроде парни ничего. Бросьте это дело, а? Не мог Магомба закопать никакого клада, потому что племянники его зарезали совершенно неожиданно для всех, в том числе и для него самого. И все алмазы они захапали. А таких карт один мой дедушка нарисовал охапку…

— Ты откуда такая умная? — мрачно спросил Мазур.

— А я в школе училась, — гордо объявила она. — И помню про Магомбу. Ничего там нету, а вам наверняка головы поотрывают. Потратьте лучше денежки, что остались, на меня, и езжайте домой.

— Да нет, — серьезно сказал Морской Змей.

— Ну, как знаете, я предупредила… Пока, мальчики! Если что, я всегда там же…

Она хмыкнула, еще раз презрительно покосилась на карту и вышла, постукивая каблучками, колыша бедрами. «Это нормально, — подумал Мазур. — Портье и шлюхи в таких вот местах всегда подрабатывают на полицию и охранку. Еще одна компания, собравшаяся искать алмазный клад незадачливого короля Магомбы… Нормально замотивировано».

Лаврик тем временем прохаживался вдоль стен, держа перед собой обеими руками небольшой японский транзистор. Скрылся в спальне, через пару минут вышел оттуда, кивнул:

— Все в порядке, — сказал он на том же техасском английском. — Никто вас не слушает, и микрофончика эта фея не подсунула.

— Откуда у них тут микрофончики… — проворчал Морской Змей. — Считай, каменный век…

— Я не местных опасаюсь, — серьезно сказал Лаврик. — Могут быть и другие, как раз с микрофончиками. Шпионов здесь, чтоб вы знали, как собак нерезаных. Такое уж местечко… Ну что, развлеклись по полной? Между прочим, а чего это вы поторопились девочку выставить, может, тоже хотел окунуться в бездну порока…

— Делов-то. Мигом вернем.

— Нет, я шучу, — так же серьезно продолжал Лаврик. — Не пойдет. Не по причине моих высоких моральных устоев, а оттого что пора делом заниматься, — он небрежно свернул «верную карту» в трубочку и швырнул ее на продавленный диван в угол. — Всем внимание, ушки на макушке…

Он вытащил из своей легкой брезентовой сумки несколько сложенных вчетверо листов бумаги, выглядевших новехонькими. Тщательно развернул один, разгладил ладонью. Троица сдвинула головы. Это тоже оказалась карта но, во-первых, выполненная типографским способом, а во вторых — контурная: ни единого названия, ни единой точки, обозначавшей бы населенный пункт, ни единого условного значка.

Вооружившись остро заточенным карандашом, Лаврик поставил жирную точку возле извилистой линии, обозначавшей, несомненно, реку:

— Если вы еще не догадались, это та самая дыра, где мы сейчас обретаемся. На тот берег мы не пойдем — в самом деле, дрянные места, а главное, нам там делать совершенно нечего… А двинем мы вот сюда, — он поставил еще одну точку. — Я тут купил лендровер, развалина жуткая, но километров тридцать уж всяко протянет, а нам больше и не надо… Сейчас вы расплатитесь за номер, и мы всей компанией покатим к точке рандеву, — он соединил обе точки тонкой линией. — Места малонаселенные, хороших дорог нет, но бездорожье вполне проходимое. Порой с того берега в те края забредают всякие… элементы, но не часто, да и средство убеждения у меня в машине заховано. Короче, мы прибываем в точку рандеву. Там нас… ну да, я с вами, как же вас одних оставить, еще обидит кто… там нас будет ждать человек с грузовичком. Привезет акваланги, оружие и пару приборчиков.