Отсроченная смерть - Илья Деревянко Страница 2

– ??!

– Подойди к манекену.

Корсаков послушно приблизился к ярко освещенной фигуре в углу. Вблизи она уже не казалась столь живой, но все равно – сходство с обнаженным мужчиной было потрясающим. На теле, в основном на туловище, отчетливо виднелись несколько красных точек.

– Отсроченная смерть, – пояснил Логачев. – Четкий удар в такую точку убивает человека спустя определенный промежуток времени. Причем смерть наступает вроде бы от естественных причин. Ни одна экспертиза не подкопается, и ни один врач не спасет…

– А-а-а-а, искусство отравленной руки, – протянул Корсаков. – Слышал, слышал. Даже в гонконговском фильме однажды видел. Но там было, если не ошибаюсь, легкое касание, почти не ощутимое жертвой. Выходит, врали китаезы?!

– Нет, не врали, – покачал головой Петр Васильевич. – Только на Востоке сие действо тесно связано с оккультизмом. Проще говоря, удар наносится темной нечеловеческой энергией, полученной сам знаешь от кого и какой ценой [1]. Кстати, на православных христиан, на настоящих православных, – подчеркнул он, – подобные фокусы не подействуют (так же, как и гипноз). Но таких, к сожалению, маловато осталось… Однако не будем отвлекаться. В нашей отсроченной смерти нет никакой мистики. Все основано на законах анатомии и физики. Пораженный нервный узел по цепочке воздействует на другие органы и в конечном итоге приводит к летальному исходу. Но учти – удар должен быть очень точным, определенной силы. Лишь тогда мы получим желаемый результат. Вот смотри, – Логачев резко ткнул двумя пальцами в одну из точек. Глаза манекена вспыхнули синим пламенем.

– Через четыре часа инфаркт, – механическим голосом сообщил он.

– Теперь ты, – Петр Васильевич отстранился.

Прицелившись, Корсаков выбросил руку в аналогичном ударе.

– Мазила, – отчеканил манекен и металлически расхохотался.

– Поставленной цели ты не достиг, – добавил Логачев. – Я же говорил: удар должен быть очень точным, буквально хирургическим. Иначе враг отделается легким испугом. Ладно, не беда, научишься постепенно. А сейчас – к делу. У тебя ровно десять минут на запоминание. Затем разминочный спарринг [2]с тремя противниками, отработка грамотного столкновения с машиной и снова попробуешь. Так будет продолжаться, пока не запомнишь намертво точки, нарисованные на голом теле. Потом задачу усложним. Приступай.

– Можно один вопрос? – вздохнул Корсаков и, не дожидаясь ответа, спросил: – Это единственная цель тренировок?

– Она главная, но отнюдь не единственная, – судя по заиндевевшему взгляду, Логачев начал терять терпение. – У нас в программе изучение некоторых медицинских нюансов, подробное ознакомление с ядами и противоядиями, психологическое воздействие на людей, животных, способы оказания самому себе первой помощи при серьезных ранениях и отравлениях, плюс освоение ряда приемов из секретного раздела боевого самбо. А теперь заканчивай болтать и принимайся за работу. Иначе накажу. Нелюбин, между прочим, разрешил.

Снова вздохнув, Корсаков впился взглядом в манекен. «Не было печали, так черти накачали, – сумрачно подумал он. – Ох, чую, загоняет меня Васильевич! И какого рожна Нелюбину взбрело в голову делать из меня терминатора?»

– Десять минут прошло, – спустя некоторое время прозвучал в ушах ровный голос инструктора. – На очереди разминочный спарринг. Начали!

На Корсакова прыгнули откуда-то сверху три здоровенных бугая в закрытых головных шлемах, с раковинами [3], щитками и прочими защитными приспособлениями.

«Весело! – мысленно усмехнулся он, отражая первые удары и переходя в контратаку одновременно на три фронта. – Тут явно не соскучишься, мягко говоря. Ну да ладно, нам не привыкать!!!»

Полковник ФСБ Корсаков Дмитрий Олегович, 30 лет,

дважды герой России, русский, беспартийный, неженатый.

Месяц спустя.

– Еще кофе?

– Да, пожалуй.

– Одну минуточку! – ослепительно улыбнувшись и вильнув упругими бедрами, Вика скрылась за дверью. «Явно в постель заманивает, – отложив прочитанную оперативную сводку, подумал я. – Недаром Клавдия смотрит на нее при встречах, как будто собирается съесть живьем [4]. Ну да пусть смотрит! Я ей никаких обещаний не давал, а после гибели Кости Сибирцева она так достала меня «бедной раскаявшейся Аллочкой» [5], что видеть ее больше не хочется!»

– И бутерброды, да побольше, – внезапно ощутив голодное бурчание в животе, сказал я в селектор.

– Обязательно! – нежно мурлыкнуло в ответ.

За истекший месяц я похудел на восемь килограммов, здорово осунулся, и теперь мне постоянно хотелось есть. Слова Нелюбина «не менее двух-трех часов в сутки» Логачев воспринимал как «любую свободную минуту» и гонял своего ученика почем зря. Он запросто мог уволочь меня в «спортзал» сразу после окончания операции, а если днем совсем уж не оставалось времени – без зазрения совести являлся ночью и проводил тренировки по психологическому воздействию… (О них чуть позже. – Д.К.)… На плановых же занятиях (это когда без особого напряга выкраивались необходимые часы) он дрессировал меня безжалостно, до последнего издыхания.

«Грамотное столкновение» с машиной вопреки утверждению Васильича оказалось отнюдь не «ерундой». И я порядком намял себе бока (хорошо без переломов обошлось), прежде чем освоил эту технику. «Разминочные спарринги», правда, давались мне легко [6]. Я быстро, без особого труда расправлялся с логачевскими громилами, невзирая на то, что дрался по пояс голый, без какого-либо защитного снаряжения. А вот с «отсроченной смертью» пришлось вдоволь намучиться. Первые несколько занятий манекен после каждого моего удара разражался безжизненным хохотом и обзывал меня то «мазилой», то «косоглазым», то «ботаником хреновым». (Других ругательств в его лексиконе не было.) Васильич хмурился, сопел, недовольно кряхтел и в конце концов подверг вашего покорного слугу обещанному наказанию, заключающемуся в спарринге с ним самим. Я дрался отчаянно, жестко, мечтая порвать на части своего мучителя, но… спустя полторы минуты уже лежал на полу и до крови кусал губы от дикой боли в локтевом суставе [7].