Мы не мафия, мы хуже - Борис Бабкин Страница 2

Хрипло застонав, тот начал медленно подниматься, цепляясь за деревянный столб. Мимо него, с трудом передвигая скованные кандалами ноги, изможденный человек катил тачку с гравием. Худой поднялся и обессиленно прислонился к столбу.

— Шагай, — снова взмахнул дубинкой первый. Но не ударил.

— Не могу больше. — Молодая женщина с бледным худым лицом, рухнув на деревянные, покрытые тонким матрацем нары, уткнулась лицом в подушку.

— Перестань, — недовольно проговорила лежавшая на таком же топчане женщина. — Сами виноваты. Зачем поехали с ними? — Порывисто вздохнув, она резко отвернулась.

— Кто знал?! — взвизгнула первая. — Как будто мы с тобой в первый раз за счет хахалей жили!

— Так — в первый, — всхлипнула вторая. — Интересно, сколько нас тут держать будут? — немного помолчав, спросила она.

— Ты помнишь, сколько времени мы здесь?

— Около месяца. А может, чуть больше. Мы же не думали… — Не договорив, она заплакала.

— Зачем мы сказали, кем работали?

— Заткнитесь вы, — отчаянно крикнула лежавшая у стены на сене седая женщина средних лет. — Я здесь уже шесть месяцев. А вы… — Она тряхнула головой. — Ведь мне завтра исполнится тридцать восемь лет.

— Не может быть! — изумилась сидевшая в углу пожилая женщина с худым морщинистым лицом. — Я думала…

— Вот за эти полгода, — седая, вздохнув, тихо звякнула цепью кандалов, — я такой стала.

— Чего разговорились? — В зарешеченное отверстие железной двери заглянула рыжеволосая крепкая женщина в маске. — Дрыхните.

— Боятся, — подождав, пока шаги охранницы удалились от двери, вздохнула первая. — Лица закрывают. Но я любую из них по голосу или даже по походке узнаю. Никогда не была хулиганкой. Бывало, по пьяному делу, конечно, с какой-нибудь бабой сцеплюсь. А сейчас сплю и вижу… — Ее глаза на измученном лице зло сверкнули. — С превеликим удовольствием в горло любой из них вцепилась бы.

— Думаешь, ты одна? — чуть слышно спросила седая. — Только с этим, — она дотронулась до кандалов, — не вцепишься.

Молодая женщина с набитой хозяйственной сумкой медленно вошла во двор.

Увидев стоявшую перед вторым подъездом иномарку, на мгновение остановилась. В ее больших голубых глазах мелькнуло раздражение. Один из троих молодых людей, стоявших рядом с «мерседесом», поспешно шагнув вперед, открыл заднюю дверцу. Из машины неторопливо вышел крепкий молодой мужчина в темных очках. Сняв очки, сощелкнул с плеча замшевой куртки невидимую соринку.

— Помогите даме, — приказал он. Двое парней бросились вперед.

— Отстаньте! — не останавливаясь, сердито сказала женщина. Парни расступились и растерянно обернулись на мужчину. Он усмехнулся. Шагнув вперед, преградил женщине дорогу. Она остановилась и с явным облегчением поставила сумку.

— Зоя Андреевна, — с насмешливым участием заметил он, — зачем вы так делаете? Разве носить тяжести к лицу такой прекрасной женщине…

— По нынешним временам, — улыбнулась она, — чем тяжелее сумка, тем лучше. А русским бабам не привыкать носить тяжести.

— Зоя Андреевна, — вздохнул он, — вы могли бы жить…

— Послушайте, Григорий Яковлевич… — сердито перебила его Зоя.

— Все зависит только от вас. Вы могли бы купаться в золоте…

— Предпочитаю ванну с добавлением специальной соли, — засмеялась Зоя.

— Давайте не будем состязаться в остроумии, — недовольно проговорил он.

— Мне нужен ответ. Вы не передумали?

— Господи, — вздохнула Зоя. — Мы говорили об этом дважды. По-моему, в последний раз я все объяснила очень понятно. Если еще раз вы подойдете с подобным предложением, я буду вынуждена обратиться в компетентные органы. Прощайте. — Подняв сумку, она пошла дальше.

— Ну, сучка, — прошипел он, — придется говорить с тобой по-другому.

— Да, — недовольно проговорил невысокий лысый мужчина. — Конечно, все это очень хорошо, но… — Вздохнув, поморщился. — Какие-никакие, все же люди. А…

— Люди так жить просто не смогли бы, — насмешливо фыркнула стройная молодая женщина в спортивном костюме. — А эти… — Она пренебрежительно махнула рукой. — Не люди, а просто похожие на человека существа. Я вообще не понимаю, как можно…

— Алиса, — пыхнув трубкой, прервал ее полный невысокий мужчина, — Никита Афанасьевич в какой-то степени прав. Потому как, используя такие методы, мы теряем, я в этом уверен, в прибыли.

— Господи, — снова усмехнулась Алиса, — что за мужчины пошли. — Но это было сказано гораздо тише.

— Все это, — сказал Никита Афанасьевич, — нужно будет решить на расширенном совете директоров. Алиса рассмеялась.

— Не нахожу нечего смешного, — сухо заметил Никита Афанасьевич.

— Совет директоров… — окончательно развеселилась Алиса. — Как вспомню… Ха-ха-ха. — Она вытерла повлажневшие от смеха глаза.

— Прекрати, Рутина! — недовольно бросил вошедший в комнату рослый мужчина в черном костюме.

Отвернувшись, Алиса прикрыла рот ладонью.

— Я хотел поговорить об условиях… — начал Никита Афанасьевич.

— Я все слышал. — По смуглому лицу вошедшего скользнула улыбка. — И выслушаю вас. Сегодня, — он взглянул на свои часы, — приезжайте ко мне. Все. Сегодня — день рождения брата, и я собираюсь широко отметить это событие. Перед началом мы все обсудим. Жду в восемь тридцать.

— Здравствуй, милый. — Войдя в спальню, Зоя Андреевна поцеловала сидевшего в инвалидном кресле худого мужчину. Тот, кивнув, слабо улыбнулся.

— Ты, наверное, не ел? — по ставив сумку, заглянула она в дверь кухни. — Ну, конечно.

Зоя всплеснула руками. — Я же поставила на плиту кастрюлю со щами и…

— Я не хочу, — вздохнув, негромко проговорил он и, тряхнув головой, тем же ровным тоном добавил:

— Я одного хочу — сдохнуть. Но сам на себя руки наложить не могу.

— Андрей, — сердито перебила его Зоя, — мы уже говорили об этом. И сейчас я говорю на эту тему в последний раз. Убивая себя, ты убьешь меня. А теперь давай обедать.

— Вот в том-то и дело, — опустив голову, прошептал он, — что…

— Лекарство, конечно, ты тоже не принимал, — укоризненно сказала Зоя.

— Как-то забылся. — Андрей виновато взглянул на нее. Вздохнув, снова опустил голову.

— Вот. — Зоя протянула Андрею таблетку и налила в стакан минеральной воды.

Запив таблетку и отдавая стакан, он несмело улыбнулся:

— Прости меня. Но когда тебя долго нет, я понимаю…

— Я люблю тебя. — Присев на табуретку, она обняла его. — И все время с тобой. Я люблю тебя, Андрюшка. — Зоя прильнула к его губам.

Андрей обнял ее.