Транзит из ада - Александр Афанасьев Страница 2

– А здесь он что делает?

– Хороший вопрос. Кстати, ты знаешь местные языки?

– Нет.

– Плохо. Надо учить. Ладно, я тебя сейчас толкну…

Старший толкнул молодого и громко сказал: «Пся крев!» и еще что-то.

– Вот так. Нормально. Теперь нас примут за поляков. А то кое-кто уже стал к нам присматриваться… – и без перехода, – я этого сукина сына встретил на улице пару недель назад. Решил немного последить. Похоже, он здесь легально, с видом на жительство, полицейских и высылки не боится. Нигде не работает. У них неподалеку отсюда молельня, прямо в социальном доме. На первом этаже. Туда он ходит не один, кое-кого я знаю по событиям в Македонии. Думаю, он в чем-то замешан. Надо будет узнать…

– Узнать – а потом?

– Концы в воду.

– Что значит концы в воду?

– То и значит. Знаю я поблизости одно местечко… там никто не будет искать.

– Постойте… мы его собираемся убить?

Старший тяжело посмотрел на молодого:

– Когда ты переходил в отряд, тебе задали вопрос, помнишь?

– Да. Готовы ли вы выстрелить в безоружного гражданского, если на то будет приказ президента США.

– И что ты ответил?

– Да… но у нас нет приказа президента США, сэр.

– А он теперь не нужен. Эти сукины дети взорвали Париж атомной бомбой, забыл? Рано или поздно эта дрянь окажется на нашей земле. И тогда будут взрываться наши города. Эти люди вне закона, с ними нельзя договориться. Они не хотят договариваться и учитывать чужие интересы. Они хотят убить нас, наши семьи, разрушить наш образ жизни, забрать себе нашу страну, а потом и весь мир. И чем меньше их будет, тем проще. Увидел – убил, вот и все. А теперь решай, прямо сейчас. Со мной ты или нет…

– Я готов, сэр… – после паузы ответил молодой.

Старший усмехнулся. Когда-то ему тоже пришлось сказать эти слова… и сказаны они были в условиях, куда более худших, чем эти.

– Под столом.

Из рук в руки перешли ключи.

– Выходишь первым. Мой автомобиль справа – «Мерседес» серого цвета. Садишься, свет в салоне не включаешь и ждешь. Я выйду следом за этим приятелем. Если он пойдет в твою сторону – двинешь его дверью, как только он поравняется с машиной. Если он пойдет в другую сторону – трогаешься следом. Я его сам упакую, просто будь рядом, когда это понадобится. Ферштейн?

– О’кей, сэр.

– Допей пиво и иди…

Парень в футболке с именем Аллаха на албанском языке дохлебал пиво и вышел…

Машину майора армии США Конрада Миллера, последняя должность – командир отряда Группы асимметричной войны, бывшего специального крыла «Дельты Форс» – он нашел сразу. «Глазастый» «Мерседес», устаревший на два поколения, – на вид ему можно было дать лет десять или больше. Машина – самое то для передвижения по безлимитным европейским автобанам. Здесь такая машина стоит совсем недорого, а благодаря тому, что в Европе существует такое понятие, как кар-чек [2], состояние у него еще хорошее…

Он нажал на кнопку противоугонки на брелоке – машина не пиликнула, не мигнула фарами. Но когда он подошел и дернул за ручку, дверь открылась. Майор был старым и опытным уличным бойцом – он переделал противоугонку так, чтобы машина снималась и вставала на охрану без каких-либо сигналов…

Парень в футболке с именем Аллаха на албанском – его звали сержант Альдо Моралес – сел за руль «Мерседеса». Не включая света, потянулся к бардачку. Пальцы нащупали шершавое покрытие… знакомые очертания пистолетной рукоятки. Скорее всего, это «вальтер» сорок пятого калибра в специальном исполнении. У него не съемный глушитель, как на большинстве пистолетов, а штатный, интегрированный в пистолетную рамку, и потому он более короткий и эффективный в бою. Такие пистолеты вместо более тяжелых «хеклер-кохов» использовали германские боевые пловцы и группа «Дельта».

Плохо было то, что этот пистолет наверняка где-то зарегистрирован. Ну да… пусть офицер думает.

Уже стемнело, совсем. На улицах зажглись фонари, где-то вдалеке грохотала гроза и сверкала молния, было душно, но дождя не было. Моряки с пришедших в порт судов и туристы бродили от заведения к заведению, искали приключений…

Не зажигая свет, как и было приказано, сержант включил мультимедийный центр, настроенный на местную радиостанцию. Из динамика полился мелодичный нашид на немецком под названием «Хайя гьаляль-Джихад». Его исполнял некий Абу Тальха аль-Германи, этнический немец – ваххабит, принявший радикальный ислам, выехавший в Пакистан, прошедший там подготовку и вступивший в бой с частями международной коалиции на стороне «Аль-Каиды» [3].

Мы сделали выбор, мы уже давно выбрали Аллаха, Его Посланника, и жизнь после смерти… Созданы были для служения, пришли, чтобы победить, жить и умереть, хайа аля-ль джихад… Когда мы идем в бой, Он вселяет в наши сердца чувство защищенности и спокойствия… Желая встретиться с Ним, увидеть Его лик, крепко мы держимся за Его нить и сражаемся до своей смерти…

Сержант спецназа морской пехоты США, относящийся к временной тактической группе, занимающейся обеспечением безопасности военных объектов США, сидел в гамбургском порту, слушал нашид на немецком мусульманском радио и все больше удивлялся тому, как далеко все зашло.

Что-то с силой шваркнулось о дверь, он вспомнил, что должен делать, но было уже поздно. Майор уверенно паковал невысокого бородатого типа, выкручивая тому руки.

– Сэр…

– Открой багажник.

Сержант открыл багажник, и майор перевалил туда тушу бородатого, связанного по рукам и ногам жгутами для компьютерных кабелей. Багажник был изнутри выстлан толстой полиэтиленовой пленкой.

– Сэр…

– Заткись и садись назад. Не рядом…

Куда они ехали, сержант не понимал, потому что город знал плохо. Но он догадывался, в какую историю влип, и оттого испытывал двойственные чувства. С одной стороны, эти гребаные ублюдки убили уже столько людей, что пора было угостить подонков их же собственным блюдом. С другой стороны, он никак не думал, что помощь, о которой его попросили, обернется участием в судилище в составе какого-то комитета бдительности [4], мать его. И это явно не первое дело этого комитета – хрен знает, сколько их было до этого…

В-третьих, он облажался, и это было плохо…

Майор свернул в темный переулок. Мимо проплывали ржавые бока контейнеров. В просветах между сооруженными из них вавилонскими башнями сверкали молнии. Морпехи выехали на контейнерную площадку порта.