Коридор без света - Александр Тамоников Страница 2

— Муж и жена?

— По документам — нет, а так — как супруги.

— Батыр чисто их подсек?

— Ты что, не знаешь Рината?

— Ладно. Тормози у остановки.

Ночью движения по городу было мало, доехали быстро.

— Отсюда-то куда пойдешь? — спросил Корвич.

— Это не твое дело.

— Да мне без разницы, но мог бы и в Кузьминках выйти, там такси ночью легко поймать.

— Не беспокойся, Федя, у меня свои пути.

«Нива» остановилась, не доезжая остановки. Корвич достал сумку, переложил в нее вещи из чемодана, а сам чемодан бросил на заднее сиденье.

— Выедешь за город, где-нибудь в болоте бросишь, — сказал Тавари.

— Понял.

— Товар, как говорил, в термосе. Передай Батыру, пусть сразу начинает эксперимент, и не вздумайте сами пробовать. Через месяц подохнете, как тараканы после дуста.

— У нас есть, чем душу греть и настроение поднимать. А тут еще хохлушка ничего попалась, тощая только, и дружок ее тощий, но жилистый. До парней у нас тоже охотник имеется.

— Бордель, короче, — усмехнулся Тавари.

— Мы же в цивилизованной Европе живем, а значит, и ценности у нас европейские.

— Ну-ну. Дело не загубите. Отвечать придется не по-европейски, а по-азиатски. А у нас, как знаешь, с этим жестко. Все. Пакет сзади, от чемодана избавься, я завтра обратно в Таджикистан, вы же работайте. И сидите в своей цивилизованной деревне тихо. Придет время, Сангал позвонит Батыру. Ему привет, тебе до свидания! — бросил таджик и вышел из машины.

«Нива» пошла вперед к перекрестку. Проводив ее габаритые огни, Тавари вновь достал телефон, набрал номер:

— Умед? Я освободился.

— Где забрать?

— Езжай по Волгоградке в сторону Ледового дворца, справа на остановке увидишь.

— Понял, я недалеко, на выезде с третьего кольца.

— Давай. Жду.

Вскоре у остановки встал новенький «БМВ». Тавари взобрался на переднее сиденье, пожал руку водителю:

— Салам, Умед! Извини, по телефону не поздоровался.

— Салам, Файзул! Ничего. Не до формальностей. Домой?

— Да! Ты все приготовил, как я просил?

— Конечно. Ужин из узбекского ресторана привезут, шлюшка на квартире ждет.

— Блондинка?

— Как ты просил, грудь — четвертый размер, ну и все остальное, как любишь.

— Хорошо. Билет на самолет?

— Завтра, вернее, уже сегодня, в 10 часов, мне подвезут. На какой рейс, не знаю. Но завтра уже будешь в Таджикистане.

— Хорошо. Звони в ресторан. Пусть выезжают с пловом на квартиру. Мы приедем быстрее. Хотя мне надо еще душ принять, так что из хаты позвонишь.

— Понял.

«БМВ» проехал до места разворота, развернулся и пошел в сторону центра.

«Нива» же выехала к Ледовому дворцу. Там у работающего павильона Корвич остановился. Захотелось пить. Накануне день рождения одного из подельников, Степана Ванько, отметили. День мучился похмельем, до сих пор остались головная боль и жажда.

Он купил бутылку минеральной воды, ополовинил ее, затем запил две таблетки аспирина и почувствовал себя легче. Набрал по сотовому телефону номер. Несмотря на позднее или раннее время, это кому как, абонент, он же Ринат Батыров, ответил практически тут же:

— Слушаю!

— Не спишь?

— Что у тебя?

— У меня все ништяк. Товар в машине, сам на Волгоградке. Еду к МКАД.

— Встреча прошла без происшествий?

— У Файзула был инцидент с ментами.

— Что за инцидент?

— Он не стал вдаваться в подробности. Лишь то, что «мусора» тормознули, проверили документы, вещи и отпустили. С товаром порядок.

— За тобой не смотрят?

— Нет! Кому я нужен на своей «Ниве»?

— Ну «Нива», скажем, не твоя, но ты, перед тем как свернуть к деревне, хорошенько проверься, нет ли за тобой «хвоста». Дело очень серьезное. Сейчас на Загородном шоссе машин не должно быть, провериться можно легко.

— Ты это мне говоришь, Батыр?

— Нет, себе! Все, жду!

Батыров отключился. Выключил телефон и Федор Корвич.

Он завел двигатель и повел «Ниву» к МКАД. На окружной дороге тоже было мало машин, поэтому десять километров Корвич прошел минут за восемь, свернул на развязку и оказался на Загородном шоссе. Вот там попал в поле зрения инспекторов поста ДПС. Те ввиду разгруженности транспортного потока и отсутствия фур, большинство из которых встали на ночевку, тормозили всех проезжавших по шоссе. Проверка документов, обнюхивание, все, как положено. Инспектор, видя, что сорвать с водилы нечего, вернул документы, козырнул и, зевнув, распорядился:

— Можете ехать!

Пройдя двадцать километров, у старого кладбища Корвич свернул направо, и «Нива» затряслась на ухабах. Дорожное полотно примыкающей дороги оставляло желать лучшего.

Он миновал село, зону отдыха, въехал в лес и оказался в глуши, это в каких-то сорока километрах от Москвы. Начались болота, дорога превратилась в «стиральную» доску. Проехав еще тридцать километров, за старым деревянным мостом через речку Макинку он въехал в брошенную деревню с одноименным названием. Здесь местность не привлекала застройщиков элитного жилья, а распад колхоза привел к тому, что молодежь, побросав дома предков, подалась на заработки в столицу. В итоге, по мере того как старики отправлялись на местный погост, деревня вымирала, пустела. Дошло до того, что в Макинке остался всего один житель, Гордей Григорьевич Пешин, или дед Гордей, так как этому жителю стукнуло уже восемьдесят лет. Несмотря на годы, он мог обеспечивать себя. Правда, приезжал и внук, раз в неделю или в две, завозил деду продукты, но в основном дед Гордей обеспечивал себя сам. Сажал картофель, овощи, собирал грибы, ловил рыбу, которой в речке Макинке водилось в избытке. Сюда не приезжали рыбаки, не ставили сети, вода не загрязнялась отходами крупных предприятий. Последний раз внук приезжал до того, как в деревне объявились пришлые люди. Пять мужиков и одна женщина. Они представились беженцами из Средней Азии, поколесившими по просторам России и решившими осесть в брошенной деревушке, благо довольно крепкий дом на самой околице у реки взяли почти даром. Владелец по документам, обосновавшийся в столице, рад был хоть что-то получить за брошенный дом. Пришлые заявили, что собираются восстановить ферму и разводить различную живность. Дед Гордей поверил, во многом благодаря тому, что недавно видел по телевизору фильм о таких вот энтузиастах, что приехали в брошенную деревню где-то под Нижним Новгородом и развернули дело. А вскоре начала возрождаться и деревня. Дед Гордей предложил свои услуги. Старший из переселенцев, рябой азиат Ринат, только посмеялся, но пообещал деду место сторожа, если тот доживет до того времени, когда будет построено то, что требует охраны.