Крупнокалиберный укол - Сергей Самаров Страница 2

– Хороша оппозиция, которая сбивает российский вертолет! – проговорил Лесничий. – Об этой трагедии мы, разумеется, слышали. Но не знаем подробностей.

– Вот я для того и приехал к вам, чтобы изложить их, – сухо ответил генерал.

– А как был сбит вертолет? – задал вопрос снайпер группы Емельян Величко.

– Наши эксперты не согласны с диванными генералами из Интернета. Те утверждают, что вертолет, скорее всего, был сбит из крупнокалиберного пулемета. Или же работала зенитная установка ЗУ-23-2. Таковые у террористов действительно имеются. Но в этом случае «Ми-8» смог бы совершить посадку в режиме авторотации. Нет, вертолет после частичного разрушения в воздухе рухнул на землю. Это обычно происходит после попадания ракеты. Нам известно, что стационарных и мобильных ракетных зенитных установок у террористов нет. Остается предположить, что вертолет был сбит из ПЗРК «Стингер», которых у бандитов хватает. Конечно, сразу встает вопрос о том, как именно они к ним попадают. На него можно дать великое множество ответов. Возможны как прямые поставки со стороны спонсоров из США, так и косвенные от монархий Персидского залива, которые давно и прочно поддерживают террористов. Эти режимы закупают оружие в США, якобы для своих нужд, и отправляют его бандитам. Американцы при этом закрывают глаза на то, что договор на поставку традиционно запрещает реэкспорт в третьи страны, тем более в воюющие. Этот момент обязательно входит отдельным параграфом в любой договор о продаже оружия. Но там имеется множество оговорок, которыми американцы удачно пользуются. Они разрешают такую продажу себе, но запрещают ее другим. Однако мы отклонились от темы. Давайте вернемся к нашему вертолету. Нет возражений? – Трофимов выдержал паузу, за время которой внимательно посмотрел на каждого из волкодавов.

– Никак нет, товарищ генерал, – за своих подчиненных ответил полковник Селиверстов.

Генерал Трофимов хорошо владел методом, применяемым практически всеми опытными лекторами и преподавателями. Тихий голос всегда слушается с напряжением, которое, в свою очередь, автоматически вызывает повышение внимания. В результате люди хорошо запоминают то, что им было сказано.

Поэтому дальше Виктор Иванович говорил едва ли не шепотом:

– Эта группа так называемой оппозиции предлагает передать нам тела шести офицеров за компенсацию. Попросту говоря, террористы продают их. Они требуют по миллиону долларов за каждого. Сумма, в принципе, для правительства не такая и большая, чтобы ее невозможно было выплатить. Тем не менее на самом верху принято решение не идти на поводу у террористов, использовать войска специального назначения. Иначе начнется настоящая охота за нашими вертолетами, особенно теми, которые выполняют гуманитарные миссии и не имеют вооружения. Сначала предполагалось использовать спецназ ГРУ или ВДВ. Но в том и в другом варианте это была бы регулярная армия, а с этим есть определенные сложности. Ведь наши сухопутные силы в сирийском конфликте не участвуют. Не считая военных советников, разумеется. Но обсуждение не зашло в тупик. Появилось предложение использовать какую-то отдельную мобильную офицерскую группу, укомплектованную специалистами высшего класса. Потом, на обсуждении вопроса в генеральном штабе, командующий войсками спецназа ГРУ вспомнил о частной военной компании «Волкодав», боевой состав которой только что вернулся из той же Сирии. Командование ухватилось за эту идею. Таким вот образом и был быстро решен этот вопрос. Осталось только получить согласие самой группы, поскольку ЧВК «Волкодав» не является государственной структурой, подчиняющейся Министерству обороны или какому-либо иному. В случае получения вашего согласия я передам вам все материалы по данному делу. Их все равно следовало готовить, кому бы ни выпала честь выполнять задание. Этим занималась Служба внешней разведки Российской Федерации. Теперь я с материалами здесь и официально спрашиваю, согласны ли вы принять участие в операции по возвращению тел погибших вертолетчиков на Родину. Итак?..

– Мы согласны, – за всех ответил полковник Селиверстов.

Сергей Ильич промолчал. Он не хуже, даже, может быть, и лучше генерала Трофимова знал, как формировалась его группа, какими методами набирался личный состав и почему дело обстояло именно так. Тогда самому Лесничему была организована подстава, завершившаяся смертью человека, который среди прочих напал на тогдашнего старшего лейтенанта спецназа. После этого накануне суда арестанту был устроен побег.

Все остальные бойцы группы тоже были когда-то офицерами спецназа. С помощью полковника Селиверстова они бежали из мест заключения и поступили на службу в ЧВК.

Теперь эти люди, вчерашние заключенные, официально по сию пору находящиеся в бегах, прекрасно понимали всю недвусмысленность своего положения. Они должны были безоговорочно выполнять любые приказы командования, если хотели оставаться на свободе. Откажешься, и следственные органы очень даже быстро тебя найдут.

Об этом открыто не говорилось, но никто не сомневался в том, что так и будет. Если командир ЧВК говорил за всех, что они согласны, то возражений никогда не следовало. У волкодавов срабатывало пресловутое чувство самосохранения. Да и дураков среди них не было.

– Вот и отлично! – бодро, как юный пионер с красным галстуком, сказал генерал Трофимов.

Можно было подумать, что он сомневался в ответе. Или кто-то другой. Где-то там, на самом верху.

– Операция уже разрабатывается? – спросил Лесничий.

Трофимов посмотрел на Селиверстова, показывая, что этот вопрос не входит в его компетенцию.

Полковник утвердительно кивнул и заявил:

– Оперативный отдел диверсионного управления должен был уже приступить к работе. Вы данные им, товарищ генерал, переслали?

– Еще вчера вечером.

– Значит, вчера вечером они и начали. В связи со срочностью, подозреваю, всю ночь сидели, сводили воедино оперативные данные, сведения, полученные от нашей и сирийской разведки, искали самый выгодный вариант. Исходя из того, что известно мне, товарищ генерал, хотел бы задать один вопрос. Я слышал, что у нас в этой операции серьезный оппонент, не так ли?

– Да, весьма серьезный. Полковник Хорхе Джонстон-младший. Вы же, Георгий Игоревич, кажется, имели с ним дело.

– Так точно, товарищ генерал. Только тогда он еще был капитаном. Дело происходило в Афгане и тоже было связано со «Стингерами». Джонстон по-прежнему служит в ЦРУ?

– Нет, теперь он официально считается сотрудником Госдепартамента США, является офицером по особым поручениям. Только я слышал уже много раз, что человек, служивший когда-то в ЦРУ, до конца своих дней не может расстаться с этой почтенной конторой. У американцев все как у нормальных людей. У нас тоже не бывает отставных разведчиков. На пенсии – такое случается. Но подобные персоны – это совсем не отставники. А полковник Джонстон-младший еще и не пенсионер. Только намыливается, как мне сказали, уйти, хотя по годам выслужил уже свое.

– Меня он наверняка не знает и не помнит, хотя тогда много гадостей наделал. Я в те времена взводом командовал и лично обещал выхлопотать отпуск тому из солдат, который этого капитана пристрелит. Не попался он на прицел, хотя очень длинный был. По ориентировке рост, если мне память не изменяет, сто девяносто пять сантиметров. Всего на сантиметр ниже нашего Иващенко. Подловить его мы так и не смогли. Осторожный был.