Реактивный шторм - Александр Тамоников Страница 2

Жилин ничего не сказал и прошел в свой отсек.

Соболь толкнул друга плечом.

— Попал ты, Боря!

— Чего попал?

— Выставляться надо. Очередное звание — это не шуточки. Целым капитаном станешь. Как заместитель командира группы. А может, тебя на эту должность переведут. Туренко там засиделся. Его запросто могут на группу бросить.

— Выставлюсь, не волнуйся. Я порядки знаю и уважаю. Только ждать тебе, Соболь, придется месяца три, пока мне погоны не вручат.

— Не обязательно. Главное — что? Представление ушло в Москву. Оно подписано командиром отряда. В управлении его подмахнут не глядя, а для капитана этого достаточно. Значит, что? Дело сделано. Надо учитывать, что работа у нас очень вредная для здоровья. За три месяца со мной может произойти все, что угодно. Стало быть, выставиться можно и сейчас.

Смирнов взглянул на Соболя.

— Ты губу-то, Дима, закатай. Жилин просек, чего мы ждем, знает, что нам нужна водка. Мы ею разживемся, возьмем если не у новых, то у экипажа «семьдесят шестого» точно. Значит, и без представлений выпьем. Только теперь придется ночью, после ухода Жилина. Не хочу я опять таскать тебя на себе.

— Затаскался весь. Помог немного, а выставляешь так, будто жизнь спас.

— А может, и спас. Ты себя не видел, когда грохнулся. Я уже подумал, кранты тебе. Самое обидное, не в бою, не на выходе, а в пыли у взлетки, прямо как спившийся ботан.

— Ты теперь все в степень возведешь!.. Твою мать, а ведь в натуре жарковато становится. И когда этот чертов борт прилетит?

— По расписанию, я у летунов узнавал. — Старший лейтенант посмотрел на часы. — Да, он уже должен подойти.

— Вот именно, что должен. И где он?

Вдали послышался гул турбин тяжелого самолета.

— Идет! — воскликнул Соболь. — Валим к вышке.

— А что к вышке? Борт, наверное, загонят на площадку у ангаров, как и всегда. Не потащит же «Ил-76» только пару десятков человек меняющегося персонала. Наверняка внутри груза под завязку.

— Пари?

— Чего?

— Поспорим, спрашиваю?

— Насчет чего?

— Я говорю, борт встанет для высадки людей у вышки. Ты считаешь, что он пойдет под разгрузку к ангарам.

— На что спорим?

— Ну не на щелбаны же. На пузырь, естественно.

— Местной араки?

— Пусть ее аборигены пьют. На пузырь русской слезинки.

— А, давай!

— Тогда выходим на вал стоянки «сушек». Оттуда будет видно, где приткнется борт.

— Главное, Боря, разглядеть, где будет поставлен трап.

— Не обязательно. Люди могут и через рампу выйти.

— Не исключено и такое.

Пока приятели спорили, «Ил-76» плавно коснулся бетонки и побежал по ВПП. Он прошел ее всю, сбавил скорость и вырулил на дорожку, где штурмовики, бомбардировщики, многофункциональные самолеты сбрасывали тормозные парашюты. Потом лайнер покатился вдоль стоянки боевых машин, миновал вышку.

— Что я говорил! С тебя пузырь! — воскликнул Смирнов и вдруг осекся.

Транспортник скрипнул тормозам и встал метрах в десяти дальше пункта управления полетами, так называемой вышки.

— Опа! Боря, пролет?

— Твою мать, еще не вечер!

— Чего не вечер? Гляди, открылась боковая дверь. А вот и трап.

Из чрева транспортника, огромного по сравнению со штурмовиками и бомбардировщиками, на бетонку начали спускаться люди. Сперва борт покинули мужчины в форме, затем появились и женщины.

— Ни хрена себе, сказал я себе, — вдруг воскликнул Смирнов.

Соболь недоуменно посмотрел на товарища и осведомился:

— Что такое, Боря?

— Нет, этого не может быть.

— Чего не может быть?

— Да отвали ты!

— Чего отвали-то? Или знакомого увидел?

— Хуже.

— Не понял.

— Видишь женщину, которая только что сошла на бетонку? Она в бежевом костюме, с синей сумкой на колесиках.

— Вижу. Красивая, фигуристая дамочка.

— Вот только ее мне здесь и не хватало!

— Да в чем дело? Объясни по-человечески.

— Придется. Нет, ну не твою ли мать? Надо же, где пришлось встретиться! До чего же, оказывается, мала эта планета. Ну, теперь весело будет. Разборок не миновать, не скрыться. Где тут на хрен спрячешься?

— Боря?!

— Да ладно. Короче, Диман, помнишь, я рассказывал тебе, как от одной шалавы по окончанию училища сбежал?

— Погоди, это от той, у которой пахан был большой шишкой?

— И маман тоже. Я глазам своим не верю.

— Ты вместе с братвой из взвода отмечал выпуск в кабаке, так? Та история?

— Та самая и есть.

— Ну, тогда ты попал. Хотя как знать. Сколько уже времени прошло? Она наверняка вышла замуж, вот только как сюда попала? Это непонятно. Твоя несостоявшаяся невеста в медицинском училась?

— Спроси чего-нибудь попроще.

— Скажи еще, что ты и фамилию ее не знаешь.

— В паспорте видел, но не запомнил. Да и на кой ляд нужна была мне ее фамилия, если я собирался от нее когти рвать?

Соболь вздохнул и заявил:

— Тоже верно. Ну так иди, встреть подругу дней своих суровых.

— Может, не стоит?

— Боря, база — это тебе не Москва и даже не провинциальный поселок. Здесь все на виду. Я считаю, что лучше сразу все устаканить, чем потом получать неприятные сюрпризы.

— Ты прав. Пойду!

— Давай, а я к экипажу.

— Если затаришься, то водку к нам не неси. Тащи ее пока к летунам, к Макарову.

— Я и сам знаю, что делать надо.

— Ну так пожелай мне ни пуха ни пера.

— Чтобы ты послал меня к черту?

— Я могу послать тебя куда угодно и безо всякого повода.

— Тогда ни пуха ни пера. Иди ты сам к черту, Боря.

— Ну ты даешь! Все в одну кучу собрал.

— Это ты мозги в кучу собери и действуй посмелей. Что было, то прошло. Молодость, все такое. Удачи!

Люди, прибывшие на базу, тем временем прошли к штабу. Офицеры проследовали внутрь, женщины устроились в зоне отдыха и обмахивались платками. Жара сегодня явно перевалила хорошо за тридцать градусов.

Смирнов хотел появиться неожиданно, чтобы с ходу сбить женщину с толку. Но ничего из этого не вышло.

Его несостоявшаяся невеста вдруг поднялась со скамейки и повернулась в ту самую сторону, откуда выдвигался старший лейтенант. На ее лице сначала нарисовалось изумление, потом — недопонимание, но все быстро, в какие-то секунды.