Штрафники против «Тигров» - Роман Кожухаров Страница 20

Он с лету скатился на дно оврага, в жгучую крапиву и лопухи, и через заросли, примятые час назад Карпенко и Жильцовым, стал карабкаться наверх. Нужно успеть прикрыть Карпенко.

В этот момент над головой Андрея затарахтел пулемет. Это Яким открыл огонь из пулемета «дегтярева». Раздались крики на украинском. В этот момент Аникин выкарабкался из лопухов. Николая он увидел прямо перед собой. Тот уже полулежал возле угла хаты, стреляя куда-то в пространство между дворов. Несколько пуль покрошили известку над его головой, заставив его откинуться спиной назад. В этот момент он и увидел Аникина.

— Товарищ командир!.. — только крикнул он и снова, повернувшись, открыл огонь.

Из тех троих фашистов, что пытались обойти Жильцова с тыла, Яким положил двоих. Один продолжал ползти вперед, одной рукой держась за бедро, а второй подтаскивая к себе автомат.

Андрей уложил его у стены тремя пулями из «МГ» и, держа пулемет наготове, дождался, пока следом из оврага выползут Талатёнков и Мадан.

— Телок, ты — к Жильцову, — указал Аникин ему рукой направление движения. — Мадан, за мной. Только пригнись, мать твою…

По зарослям лопухов и крапивы они пробрались правее той хаты, возле которой залег Жила, в сторону убитых эсэсовцев. Андрею открылся обзор открытого вытянутого пространства, которое улицей назвать было нельзя. Некое подобие пустыря, окруженного сараями и хозпостройками, расположенными друг напротив друга без всякой симметрии. Оттуда короткими перебежками перемещались эсэсовцы. Их подбадривали выкрики на немецком одного и того же голоса. Видать, командир. Разглядеть его Андрей никак не мог, а обнаруживать себя раньше времени не торопился.

— Мадан… — шепотом окликнул он у самой границы, где заканчивались лопухи и начиналась утоптанная грязь проселочной дороги.

— Я здесь, товарищ командир… — с готовностью ответил паренек.

— Я выдвинусь ближе к хате… А ты будь здесь… Держи под прицелом правый фланг. Чтобы фрицы нам сбоку не зашли… Понял?

— Так точно, товарищ командир…

Только Андрей, упав на живот, начал ползти, как над его ухом взорвался винтовочный выстрел. Стрелял Мадан.

— Почему стрелял? — уже в полный голос крикнул Аникин.

— Фрицы, товарищ командир, — с тем же усердием ответил боец. — Сбоку заходили…

Только тут, повернув голову вправо, Андрей увидел эсэсовца, корчащегося неподалеку от выбеленной, забрызганной кровью стены.

— Молодец, Мадан… — только успел прохрипеть командир, как несколько очередей взрыхлили грунт прямо перед его лицом. Наступавшие, обнаружив новую огневую точку, на миг забыли о Карпенко и перенесли все свое внимание на правый фланг пустыря.

Аникину, застрявшему посреди дороги, ничего не оставалось, как вскочить на ноги и под свист пуль совершить отчаянную пробежку под укрытие стен хаты.

Жильцов и Талатёнков в четыре руки обеспечили ему прикрытие. Теперь настал его черед. Выставив сошки и прицельную планку, Андрей прижался щекой к затвору и открыл огонь. Посланные им пули цепко ловили появлявшиеся на мушке серые фигурки, опрокидывая их в высокую траву пустыря.

Он так увлекся стрельбой, что не сразу понял, что его трясет за плечо Мадан.

— Что?.. Что случилось? — ошалело оглянулся на него Аникин.

— Товарищ командир, там еще двое… — боец ткнул в сторону крайней справа хаты.

— Молодец, продолжай… — нетерпеливо бросил Аникин.

— Товарищ командир… — рука Мадана вновь трясла его за плечо.

— Чего тебе?! — уже раздраженно крикнул ему Аникин.

— У меня патроны кончились… — как школьник, пожаловался Мадан.

— Возьми вон убитого автомат… — кивнул Аникин в сторону валявшегося трупа эсэсовца.

— А можно? — с той же школьной робостью спросил Мадан.

— Ну, ты даешь, боец… — не выдержал Андрей. — Не можно, а нужно. Затвор не забудь передернуть… Можно…

Пока Мадан подбирал оружие, еще два врага выскочили с правого фланга. Ни Аникин, ни Мадан не успели среагировать. Но в тот момент, когда фашисты уже вскинули свои карабины, их пригвоздила к стене пулеметная очередь. Яким по-прежнему держал сектор под прицелом.

Вдруг земля содрогнулась от выстрела, и следом земляная копна взрыва выросла на возвышенности, откуда вел огонь Яким и где укрывалась Агнешка.

— Танки, танки! — закричал Карпенко.

Теперь, выглянув из укрытия, черную громадину увидел и Аникин. Массивная квадратная башня танка показалась из бревенчатого сарая. Подмяв его, как спичечный домик, танк остановился и сделал еще один выстрел. На этот раз снаряд ушел куда-то в сторону болота. Перелет… Расстояние здесь для такой бронированной махины было небольшое. Ему и развернуться негде, и сектор обстрела слишком впритык. Как слон в посудной лавке. А вернее, «тигр». Именно он выкатил на край села, чтобы разобраться с горсткой штрафников — истребителей танков. Ну, что ж, на то они и истребители-камикадзе…

Так думал Андрей, примериваясь к новой возникшей вдруг перед ним угрозе. С пушкой ему на таком маленьком расстоянии управляться сложно. А вот пулемет танковый может дел натворить. И чего это эсэсовцы вздумали напустить на них «тигра»? Видать, Карпенко с Жильцовым здорово им насолили… Неужели подбили одного? Вот тебе и взяли «языка»…

Пользуясь заминкой с перестановкой вражеских сил, Жила переполз на сторону Аникина.

— Вы что же это устроили, Жильцов? — с ходу сурово встретил его командир. — И это называется разведка по-тихому? Где Карпенко, убит?

— Нет, товарищ командир… — виновато оправдывался Жильцов. — Взяли его…

— Как взяли? Кто? Эсэсовцы?..

— Нет, местные… Да они тут все эсэсовцы, мать их… Не повезло же с начала самого. Наскочили на одного в форме с голубыми медведями, не успели пришить его тихо. Он за плетень, мы — за ним. А там их человек десять… Расслабленные, черти… Ну, Карпенко по ним с переляку очередь дал, а я — «эрпэгэшку» кинул. Одну. Мы — оттуда, мимо хаты, а за ней — дура стоит бронированная и ребятишки в комбинезонах из нее лезут, напуганные до жути. Ну, короче, вылезти они не успели. У меня припасена была, еще одна… только «РПГ-6». Ну, эта, которая, как…

Жильцов не нашел для кумулятивной гранаты сравнения.

— Ну, я в них ее… Как жахнет… В люк открытый, понимаешь, угодил. Только из-за дыма и ушли… Бежим, а у плетня, понимаешь, бабуля… Ну, Карпенко и говорит, щас расспрошу, где да че… Она и говорит: «Ступай до мово чоловика…» И ведет его во двор и в хату. Потом слышу: возня, крики, а потом выскакивают на крыльцо три бугая, по гражданке одетые, и палить по мне начинают из винтовок.

— А ты?.. — спросил Аникин.

— А я… А что я? Очередь по ним дал и — деру… — вздохнул Жильцов.