Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2 - Александр Бушков Страница 21

— Конечно, — сказал Мазур. — Вряд ли следует ожидать крупной заварухи, но мелких, я подозреваю, будет предостаточно. Те, кто при Папе и пискнуть бы побоялся, могут решить, что теперь можно и побузить безнаказанно.

— Вот именно, — поддакнул Лаврик. — А Мукузели, к бабе не ходи, немедленно начнет устраивать митинги, народные шествия и прочие увеселения, впрочем, не он один. Работа осложнится…

— Но не до полного же трагизма? — усмехнулся Михаил Петрович. — Добавится нервотрепки, вот и все… Не думаете же вы, что оппозиция намеревается с ходу отменить монархию и взять власть? Есть среди них парочка неадекватных, но большинство, в том числе и Мукузели, способны мыслить здраво, трезво оценивать свои силы — жизнь пообтесала… У вас вопрос, Константин Кимович?

— Да, — сказал Лаврик. — Не появилось ли точных подтверждений, что Мукузели кто-то все же купил?

— Нет, к сожалению. Пока только те же сильные подозрения и косвенные предположения, без всякой конкретики. Больше вопросов нет? Тогда немного о вас, Кирилл Степанович. Позвольте уж напрямую, мы все тут взрослые люди, да и вопросы мои, вы прекрасно понимаете, продиктованы не обывательским любопытством, а профессиональными интересами… Итак, меж вами и мадемуазель Натали существуют определенные отношения. Они вам доставляют хоть малейший душевный дискомфорт? Вы себя чувствуете принужденным? Отвечайте прямо.

— Ни в малейшей степени, — сказал Мазур.

— Я так и думал, — одобрительно кивнул Михаил Петрович. — В конце концов, очаровательная девушка, а вы, насколько мне известно, в монашеских наклонностях не замечены, что молодому неженатому мужику вполне простительно. Это прекрасно, что нет ни малейшего дискомфорта — женщины такие вещи чувствуют тонко, а ваша девушка весьма неглупа… Теперь вопрос посложнее. Как вы сами считаете, что вы для нее — мимолетный каприз? Или она настроена на долгие отношения? — он усмехнулся. — Я прекрасно понимаю: не родился еще тот мужчина, который поймет женщину, но какие-то свои соображения и впечатления у вас ведь должны быть? Подумайте старательно.

Мазур подумал старательно. Пожал плечами:

— Ни о чем не берусь говорить с полной уверенностью… Однако… Пару раз она определенно намекала, что нуждается в сильном мужском плече… Чуть ли не открытым текстом…

— Это хорошо, — одобрительно кивнул Михаил Петрович. — Очень хорошо. Все же умная девушка… Подводя итоги, от вас требуется одно: ревностно выполнять все прежние обязанности, — он улыбнулся Мазуру. — Тем более что некоторые из них отнюдь не обременительны, наоборот… Собственно говоря, это все, о чем я хотел с вами поговорить. Вот что еще… У вас есть какие-нибудь вопросы, которые вы чертовски хотели бы задать кому-то из руководства, но считаете это неудобным? Если есть, предлагаю все высказать. Терпеть не могу, когда остаются хоть малейшие недоговоренности… Итак?

Мазур подумал и решился:

— Михаил Петрович, а нельзя ли убрать от нас товарища Панкратова?

— Нельзя, — развел руками Михаил Петрович. — Не в моих силах. Коли уж в другом месте решили, что его присутствие здесь необходимо, ничего не попишешь, придется терпеть. Он что, так сильно вас достает?

— Не то чтобы очень… — сказал Мазур. — Но все же…

— Терпите. Христос терпел и нам велел… — он улыбнулся, самую чуточку понизил голос. — Я о вас наслышан, товарищ Самарин… Неужели вы, с вашим-то опытом и хваткой, не придумали ничего, чтобы нейтрализовать некую досадную помеху? Ну, разумеется, с соблюдением всех приличий, мягко и деликатно, чисто дипломатическими методами… А?

— Есть кое-какие наметки… — сказал Лаврик с самым невинным видом. — Именно что мягко и деликатно…

— Вот и реализуйте, — сказал Михаил Петрович. — Но непременно мягко и деликатно, без малейшего скандала… У вас вопрос?

— Да, — сказал Лаврик. — По некоторой информации, Папа собирался нами просто воспользоваться на короткое время, чтобы легко надавить на французов — а потом выставить. Что, если и в новых условиях произойдет то же самое?

— А вам не кажется, что это бесполезный и бессмысленный вопрос? — мягко спросил Михаил Петрович. — Я понимаю, жаль будет, если все труды окажутся потраченными впустую, но повлиять на ситуацию мы не в состоянии… хотя следует попытаться это сделать. Именно что в новых условиях. Вам в первую очередь над этим и работать, Константин Кимович. Учитывая некую великолепную коллекцию, которую вы позаимствовали на память в резиденции Папы. Я читал ваши докладные. Вы совершенно правы касаемо иных методов ее использования, считайте, что получили санкцию… Что-нибудь еще?

— Об Акинфиевых ничего не слышно? — спросил Лаврик.

— Ни слуху, ни духу. Некоторые полагают, что они все же не покидали страну. И я им склонен верить, поскольку эти люди не раз оказывались правы в своих выкладках, а вот ошибались крайне редко, кое-кто не ошибался ни разу — на лице у него появилась нешуточная озабоченность. — Вот кстати, об Акинфиевых, я чуть не упустил один немаловажный момент… Уж если вы, Константин Кимович, смогли в свое время запечатлеть на пленку кое-какие предосудительные забавы Натали с Татьяной, то же самое могла сделать и Татьяна, у нее было гораздо больше времени и возможностей, чем у вас. Если такие пленки есть — а вероятность огромная — то их обнародование будет означать для будущей королевы и полную политическую смерть, и потерю трона. Ей простят многое, едва ли не все — кроме забав с лицами своего пола. Вы прекрасно знаете, как здесь к этому относятся. Поэтому крепко подумайте, возможно ли как-то нейтрализовать воздействие на умы этих пленок, если они существуют и вдруг появятся. Вы просто обязаны что-то придумать.

— Будем думать, — сказал Лаврик невозмутимо.

— Вот теперь, кажется, действительно все, — сказал Михаил Петрович. — Работайте со всем прилежанием — что тут еще скажешь? И вы не подведите, Кирилл Степанович, коли уж так вышло, что именно вам досталась главная роль в событиях…

Ох, как не понравились Мазуру эти взгляд и интонация. Он в который раз тоскливо подумал: ну неужели и впрямь оставят здесь военным атташе… и фаворитом будущей королевы? — Черт, и ведь не поссоришься с ней демонстративно, не порвешь — прямо сказано, что в этом случае семь шкур спустят…

…О визите высоких гостей ему сообщил сам посол, в последнее время откровенно взиравший на Мазура снизу вверх и чуть ли не по стойке «смирно» становившийся (явно кто-то калибра Михаила Петровича, если не он сам, с послом душевно побеседовал). Откровенно благоухая свежепринятым алкоголем, посол чуть ли не за локоть втащил его в свой кабинет, усадил за собственный стол, заверил, что горничная с напитками явится по первому звонку (показав, где кнопочка) и улетучился едва ли не на цыпочках.

Делегация явилась и в самом деле представительная: полковники Лавута и Очеренго, да вдобавок генерал Кимолу, командир гвардейского полка. Четвертым, единственным в делегации штатским, оказался доктор Катуми, один из местных олигархов, далеко не последний человек в руководстве Промышленно-Торговой Ассоциации. Серьезный подбор: гвардия, жандармерия, военная полиция плюс один из заправил ПТА. Все вместе — серьезная сила, способная если не крутить-вертеть всей страной, то влиять на очень и очень многое. К тому же — одна компания, как говорил Лаврик, спевшаяся, теплая, повязанная массой общих интересов, так что ссориться с ними никак не следует, даже фавориту будущей королевы.