Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков Страница 22

И он вышел к морю, сиявшему мириадами колышущихся искорок.Солнце стояло в зените, небо было безоблачным, в перистых кронах пальм шелестелветерок. Красота вокруг была такая, что дух захватывало. Вот только Мазурказался здесь насквозь неуместным – белый человек в перепачканном городскомкостюме и нелепых туфлях, глубоко утонувших в песке, с бамбуковой дубинкой водной руке и скомканным галстуком в другой. Гораздо уместнее смотрелся бытуземец в набедренной повязке, босой, смуглый...

Если не считать Мазура, на берегу не было ничего, свидетельствовавшегобы о том, что на планете стоит двадцатый век, что на планете вообще есть люди.Пустынный берег, пустынный океан, пальмы и ветер. Даже жутковато становилось...

Но не было времени предаваться лирике – жрать хотелосьтак, что пустые кишки жалобно потренькивали гитарными струнами. Прежде всегоМазур как следует осмотрел берег, чтобы определить линию максимального прилива,не оказаться застигнутым водой врасплох. Оценил цвет прибрежных скал, линиюнаносов – и осторожно двинулся вперед по влажному песку. Под ногами, вямках, поблескивали медузы, ползали рачки, лежали распластанные морскиезвезды – все это было несъедобно. А вот это уже интереснее... Он отвалилногой камень, дубинкой, проворно ею орудуя, отшвырнул подальше на берег парочкуоплошавших крабов. И еще несколько. Толкнул ногой крупную раковину моллюска«морское ушко», поблескивавшую на камне. Раковина легко поддалась, упала навлажный песок – ага, моллюск либо дохлый, либо больной, а посему дляупотребления в пищу негоден. А эти здоровые, крепко прицепились, с нимипридется повозиться...

Вода понемногу прибывала. Мазур вприпрыжку побежал обратнона берег с отвисшими, набитыми раковинами карманами. Поймал двух крабов –остальные успели сбежать, ну и черт с ними... Ловко держа их так, чтобы нецапнули клешнями, присел под пальмой.

Прикончив крабов в две секунды, выгреб из карманов раковины.Теперь костюм, мало того, что был перепачкан, еще и крепко вонял дарамиморя – раковины, что те валенки Тихона, воздух отнюдь не озонировали.

Привередливый гурман от запаха и вида свежевыловленных яствзаработал бы нервное расстройство, но Мазура хорошо выучили незатейливойистине: в подобных случаях брезгливости не место, чтобы сохранить силы, нужноесть...

Сначала он разделался с моллюсками, потом закусил сырымкрабовым мясом. Не без сожаления проводил взглядом ушедшую на глубину водянуюзмею – попадись она раньше, на мелководье, приколол бы бамбуком и тожесъел. В качестве витаминного десерта употребил приличный пучок темно-зеленыхводорослей. После всего этого вкус во рту остался, конечно, специфический, ноорганизм получил некоторую порцию белков и углеводов, а это главное... Вконце-то концов, французы лопают устриц живьем, платят приличные деньги, хвалятда причмокивают...

Закурив, дымил, бережно держа сигарету большим и среднимпальцами, пока огонь не дошел до фильтра. Тщательно закопал окурок в песок.Постарался внушить себе, что чувствует себя теперь гораздо бодрее – сытнопообедал, понимаете ли, отдохнул, пора и честь знать...

Поднялся и пошел вдоль кромки джунглей, держа путь в тусторону, где над кронами вроде бы виднелась сероватая скала. Так и есть –бугристый уступ вздымался метров на сорок над зеленым буйством леса. Снявтуфли, Мазур высмотрел подходящую расщелинку и медленно полез вверх со всемипредосторожностями.

Добрался до самой верхотуры. Крепко уцепившись за выступ,огляделся. Далеко на горизонте двигалась черная точка – то ли рыбачьялодка, то ли корабль. Не стоит и пытаться привлечь его внимание дымомкостра – не Робинзон Крузо, в самом-то деле... Вообще, с какой стати этоткорабль или лодка должен свернуть к берегу, завидев дымок костра? То-то...

Словом, все внимание – на джунгли. Сплошной зеленыйковер, там и сям пролетают птицы... А это что?

Положительно, дым! Несколько тонких сероватых струек,поднявшихся выше пальм. Трудно судить, но очень похоже на прогалину.Расчищенное место, дым... Люди.

Вот туда мы и направимся.

Он в очередной раз доказал, что учили его не зря,– вышел кпрогалине почти что по идеальной прямой, отклонившись с намеченного курсавсего-то на десяток метров. Когда меж кривыми, все как один наклоненными всторону океана стволами показалось нечто, своей бесформенной угловатостьюпрямо-таки выламывавшееся из дикой природы, Мазур использовал прием спецназа,именуемый «выход на объект». За пышным названием таилась самая что ни на естьпрозаическая процедура: он осторожненько подкрался к опушке, держась так, чтобыветер все время дул на него, а потом растянулся на пузе – благо костюм и такпогиб безвозвратно – и бесшумно переполз до ближайшего к хижине ствола,служившего неплохим укрытием.

Присмотрелся. Те, кто включил в руководства строчки онаветренной и подветренной стороне, дело свое знали туго: там-таки обнаружиласьсобачонка, худая, белая с рыжими пятнами, совершенно неотличимая от российскихЖучек. Она валялась в тени, лениво жамкала что-то неаппетитное, и не похожебыло, чтобы имела хоть какое-то отношение к сторожевой службе. Очень ужбесполезный и простецкий у нее был вид.

Да и охранять особенно нечего. Поселение состояло из трехстроений, абы как смастеренных из потемневших, плохо пригнанных досок,боковинок ящиков, кусков плотного картона и фрагментов вовсе уж непонятногопроисхождения. Вместо крыш – обрезки жести, пучки пальмовых листьев,большой кусок брезента и даже насквозь проржавевшая автомобильная дверца,снятая с машины, полное впечатление, еще в первую мировую войну. Окошечки незастеклены, вместо дверей – выцветшие, пожелтевшие циновки.

Справа – несколько длинных грядок. Мазур долгоприсматривался к экзотическим зеленым растениям с красными плодами, пока несообразил, что это – кусты обыкновеннейших помидоров. Правда, тутже – какие-то по-настоящему экзотические овощи, совершенно Мазурунеизвестные.

Стояла тишина, только из крайней хижины доносилосьнегромкое, размеренное ширканье, судя по звукам, происходившее от трения деревао дерево. Мазур терпеливо ждал. Прямо под носом у него неспешно проползлаахатина, та самая улитка, от которой острова и получили когда-то название,–созданьице сантиметров пятнадцати длиной, завезенное сюда из Африки, местныеего употребляют в пищу так, что за ушами трещит.

Пора было предпринимать какие-то действия. Не верилось, чтосреди явно немногочисленных обитателей этой, с позволения сказать, деревушкиимеются американские агенты с рацией под тем вон перевернутым корытом.Наверняка рыбаки – до моря недалеко, на солнышке валяются плетеные вершидля рыбы, как две капли воды похожие на отечественные проволочные «морды». Однастена ближайшего домика покрыта связками мелкой, скрючившейся рыбешки, ужепровялившейся под здешним щедрым солнцем. А еще там висят во множестве пучкиразнообразных трав, гирлянды чего-то, напоминающего мелкие желтоватыелуковички, пожелтевшие листья, тщательно рассортированные по величине.