Ярость и страсть - Наталья Корнилова Страница 22

— Тридцать пятый.

— Значит, как раз будут. Тебя-то он где подцепил?

— Нигде. Я сама его склеила, — гордо ответила я. — Полгода около его подъезда продежурила и вот додежурилась, заметил наконец.

— Дуры вы, девки, — вздохнула она. — Об вас ноги вытирают, а вы и счастливы.

— Это ж не кто-нибудь с улицы вытирает, а звезда. Он когда со мной первый раз заговорил, я чуть в обморок не упала.

— Нашла из-за чего, — усмехнулась она. В моей сумочке затрещал сотовый телефон, я встала с кресла и взяла трубку. Это был Родион.

— Ну, как там, на звёздном Олимпе? — проворчал он. — Автографы ещё не просят?

— Уже очередь стоит. А что у вас?

— У нас сплошные неприятности. Такое ощущение, что девчонку решили на мясо разделать, а потом почему-то передумали. Живого места нет. Её действительно убили в ванной, а потом за ноги перетащили на кровать. Часов в семь утра это произошло. Сейчас её в морг увезли, мои ребята из милиции тут осмотрели все, сфотографировали, отпечатки сняли на всякий случай. Похоже, что убийца мог залезть в квартиру через открытое окно на кухне. Она на втором этаже, а под ней козырёк подъезда. Любой может забраться. Но это вовсе не факт. — Он помолчал. — Сдаётся мне, что наш парень все-таки сам её укокошил.

— А зачем он тогда к нам припёрся?

— Не знаю, но скоро все выясню. Я своим ребятам сказал, чтобы до завтрашнего утра не дёргались, так что время есть. Где там наш клиент?

— За платьем пошёл, а что?

— Хочу, чтобы он узнал её адрес у своего продюсера Голубева. Нужно ведь сообщить родным…

— А что, её документов там не было?

— Сумочку нашли, но паспорта не было. Может, просто не носила. Ладно, я остаюсь в офисе, жду звонка.

Не успела я спрятать трубку, как в дверь по-хозяйски постучали. Я вздрогнула, а Люба, сунув в рот жвачку, пошла открывать.

В комнату стремительно вошёл незнакомый мужчина где-то между сорока и пятьюдесятью. Плотный, с обрюзгшим лицом, на котором бегали маленькие умные глазки, волос на голове почти не осталось, а те, что ещё имелись, были седыми. На мужчине хорошо сидел светлый костюм, а ярко-коричневый галстук гармонировал с цветом его огромных туфель. Мне показалось, что при виде меня в глазах его мелькнуло недоумение, но быстро исчезло.

— Привет, Люба-краса, — бросил он походя гримёрше и сразу направился ко мне, вытянув большие руки. — Ну здравствуй, Оленька! Очень рад тебя видеть. — Я даже не успела опомниться, как он взял меня за плечи, притянул к себе и слюняво поцеловал в губы. Потом отстранился, критически осмотрел и с восхищением заключил. — Хороша! До чего ж ты сегодня хороша! Правда, Любаша, она прелесть?

— И не говори, Витенька, — натянуто улыбнулась та, опускаясь в кресло. — Тебе ли этого не знать…

— Ну ладно ты, кончай в самом деле, — похотливо осклабился он, оставляя меня и подходя к ней сзади. — Всему своё время, дорогуша. — Он начал бесстыдно мять её груди. — Соскучилась по мне, поди? Ничего, мы ещё вспомним с тобой наши деньки. Не дуйся только, лапа. — Он нагнулся и поцеловал её в затылок.

Люба даже не шелохнулась. Мужчина — я уже поняла, что это продюсер Голубев, — вернулся ко мне, застывшей около шкафа с видом испуганной идиотки. Он был почти моего роста, поэтому ему не нужно было наклоняться, чтобы прошептать мне на ухо, брызгая слюной и дыша лёгким перегаром:

— Ты где была вчера, проказница? Я тебя всю ночь ждал, между прочим.

— Мама заболела, — промямлила я первое, что пришло в голову.

Он просверлил меня глазами и усмехнулся, отходя в сторону:

— Надеюсь, сегодня все будет нормально.

Потом хлопнул в ладоши, и лицо его сразу приняло деловой вид.

— Так, где наш Семочка? В студии уже почти все готово, сейчас закончат декорации, и можно начинать.

— Он одеваться пошёл, вот-вот будет, — ответила Люба, наводившая порядок на столике под зеркалом. — И Ольгин костюм принесёт.

— Это хорошо. — Он развернулся на месте и опять уставился на меня. — Какая-то ты сегодня не такая, крошка. Неужто из-за матери?

Я кивнула. Мне ужасно хотелось достать из сумочки платочек и вытереться после его поцелуя, но я не решалась.

— А ты не слишком много грима на неё положила? — спросил Виктор, все ещё рассматривая меня.

— У неё сыпь, пришлось замазывать, — пояснила Люба.

— Сыпь? — Он брезгливо поморщился и с лёгким испугом произнёс:

— Какая ещё сыпь? Заразная?

— Нет, нет, — быстро успокоила я его, — просто плакала всю ночь, вот и…

— А-а, тогда ладно, — облегчённо вздохнул он и снова заулыбался. — Ну где же этот поросёнок?

Тут дверь открылась, и в комнату вошёл Сема. Он был облачён в экстравагантный костюм, состоящий из каких-то перьев, блёсток, колокольчиков и разноцветных кусков материи. На одной руке висело неземной красоты бальное платье, а в другой были такие же умопомрачительные туфельки. Глаза мои загорелись, я забыла обо всем и кинулась к платью, то есть к клиенту, со словами:

— Боже, и это все для меня?!

— Для тебя, для тебя, дурочка, — довольно проговорил за спиной Витя. — Только не притворяйся, что ты его не видела.

— Ах, ну да, — сконфузилась я, отходя, и только тут обратила внимание на Сему.

Он стоял, бледный и растерянный, у дверей и вопросительно смотрел на Любу. Та спокойно улыбалась.

— Ну, чего встал столбом? — грубо сказал продюсер. — Отдай костюм и иди в студию, порепетируй пока. Ольга сейчас придёт.

Так и не сказав ни слова, знаменитый певец отдал мне платье с босоножками, развернулся и вышел из комнаты, притворив за собой дверь. А Виктор сразу засуетился вокруг меня:

— Так, давай переодеваться, лапочка. Люба, помоги ей раздеться, а я платье подержу.

Он уселся в кресло, положив одежду на колени, а Люба подошла и начала расстёгивать мне сзади «молнию». Я даже не стала спрашивать, удобно ли это делать в присутствии мужчины или нет. Похоже, они тут жили по своим законам и правилам, и не мне было их менять. И, видимо, несчастной Ольге это все нравилось. Когда моё платье спало на пол и я осталась в одних трусиках, Виктор аж задрожал, глядя на мою грудь, ещё немного, и из открытого рта потекут слюни.

— Господи, как ты изменилась, — просипел он изумлённо. — Вроде…

Я похолодела — об этом мы как-то не подумали. Мужчина смотрел на меня во все глаза, и было видно, что он очень сильно озадачен. Ещё немного, и обман раскроется.

— Пить меньше надо, — резко осадила его Люба, незаметно подмигнув мне. — А то нажрётесь, и потом ничего не помните, правда, Ольга?

Я опять только кивнула.

— Погоди, а родинки на груди откуда взялись? — упрямо проговорил продюсер. — Уж это я точно помню, что не было…