Эта война еще не кончилась - Борис Бабкин Страница 23

– Слух шел, – кивнул Николай, – что пойдут. Ведь они взорвали столько домов в России. И еще пугают. Мы слышали, как офицеры говорили, что добивать их надо. Вроде бы все не против, но боятся, что получится как в тот раз – не пустят до конца их дожать.

– Вот в том-то и дело, – недовольно согласился прапорщик. – Людей сколько зря положили. Деньги на той войне делали, – уверенно проговорил он. – И что? Ничего. Мальчишек сколько похоронили! Ряды уголовников пополнили. И на весь мир позор – Чечне какой-то войну проиграли. Тьфу, едрена вошь! – не выдержал Локтев. – А они плечи расправили и сил набирались. Нефтепровод через них шел. Это бензин. Здесь бензиновых заводиков почти у каждого полевого командира по три-четыре имеется. А сколько людей поворовали? – Он махнул рукой. – Иногда услышишь, что в результате специальной операции освобождены находившиеся в плену у бандитов. Знаем мы эти спецоперации! Вон за энтэвэшников платили, так хоть признались. А то – спецоперации… Лично я бы шарахнул по Ичкерии этой долбаной со всех установок «Град» и еще из чего-нибудь. Сровнять ее всю под картофельное поле. А то, мол, народ может пострадать, если война начнется. Какой народ? Наш хозяин или те, которые тебя мордовали? У них Басаев народный герой. А он, гнида, в Буденновске бабами беременными прикрывался. Его тогда, гада, выпустили. И вся эта долбаная Ичкерия чуть ли не молилась на него. Раз тогда начали, надо было добивать всех. Мне один чеченец говорил: надо было вашему Ельцину в девяносто третьем согласиться на встречу с Дудаевым и протянуть ему по чеченской традиции хлеб как знак мира. Дудаев бы не смог отказаться преломить этот хлеб, что означает согласие на мир. У них Дудаев лидер был, его бы послушались. Ну а уж если начали войну, так добивать нужно было всех этих тварей.

Для всех кавказцев чувство самоуважения, чести и достоинства чрезвычайно важно. У чеченцев, как считают многие, эти качества гипертрофированы. Но теперь, когда в Чечне царит беззаконие, прикрывающееся идеями ваххабизма, эти качества не в чести. Россия не простит бандитской верхушке чеченцев чудовищных, унесших сотни человеческих жизней взрывов в городах России… Хотя некоторые политики видят главную задачу России в том, чтобы не дать втянуть себя еще в одну затяжную войну.

* * *

– Ну что ж, – сказал Бабич. – По русскому обычаю присядем перед дорогой.

Иса, Илья и Денис сели. Стоявший у двери Алексей присел на порог. Михаил и Виктор поспешно уселись на диван.

– Все! – Борис поднялся.

– Удачи вам, – вздохнул Виктор.

– Может, – начал Михаил, – и мы тоже…

– Все, – остановил его Бабич. – В общем, не забудь позвонить. Скажешь, что мы выехали. И еще скажешь, что завтра мы будем в Адлере. Ну, все! – Подхватив военный ранец, Бабич вышел. – Леха, – услышали они, – термос с кипятком прихвати. А ты, Денис, пакет. В нем чай, кофе и сигареты.

Виктор и Михаил одновременно вздохнули. Илья, Иса и Денис вышли вслед за Алексеем.

– Надо будет кассет прихватить, – сказал усаживавшемуся за руль Алексею Бабич. – Дорога дальняя, с музыкой веселее будет.

– Да у меня есть.

– Наверное, старые, – улыбнулся Бабич. Повернувшись, посмотрел на недовольного Илью: – Тесновато? Но уж извини, приятель, – развел он руками. – Терпеть не могу сидеть сзади.

– Да нормально, – отозвался тот. – Сейчас поутрясемся.

– Так, – обратился ко всем Борис. – Надеюсь, документы взяли все. Оружие, наоборот, забыли. Так?…

– Ты сам вчера проверял, – напомнил Денис. – И лишнего никто ничего не брал. Ножи, правда, у всех. Пружинные, утяжеленные. Сам в ларьке покупал. Мы их в божеский вид привели. Подточили острие и лезвие. Ну и у меня еще так называемые разделочные. Я такие с десяти метров в спичечный коробок втыкаю.

– Пойдет! – кивнул Бабич. – И еще… мы просто решили отдохнуть на Черноморском побережье. Сразу, конечно, этого говорить не надо, особенно хором. Но так, в разговоре, упомянуть вскользь стоит. О том, что алкоголь не употреблять, надеюсь, помнят все. Забудьте даже про пиво.

– Может, поменяем командира? – усмехнулся Богатырь. – А то заколебал. Сколько можно?…

– Знаешь, – Бабич шлепнул указательным пальцем по кончику носа, – я хочу вернуться живым. Поэтому все, мужики, мы на военном положении. Шутки и все остальное оставьте здесь. Иначе нам удачи не видать.

– Давай, машинист, – вздохнул Денис, – потихонечку трогай.

Алексей, махнув рукой стоявшим у «вольво» Виктору и Михаилу, включил скорость.

– Может, скажешь, – обратился к нему Илья, – как поедем?

– Усмань, и от нее на ростовскую трассу. Проходим Поплавск, Миллерово. От Ростова на Краснодар. Потом…

– До Адлера доедем? – рассмеялся Калмыков.

– Конечно.

– А как же твой бизнес? – поинтересовался Бабич. – Ведь такие дела требуют ежедневной работы. А ты…

– Так-то оно так. Я тоже думал, что уговаривать Ленку с матерью буду. Но они проще решили. У меня, ты знаешь, через какой-то промежуток времени запой бывает. Дня три-четыре. А тут как раз вроде время подходит, – невесело вспомнил он. – Вот и решили – лучше я с вами поеду, чем здесь…

– А понемножку, – спросил Илья, – пить не можешь? Ну там, после бани или если какие гости придут?

– Получается, что не могу.

– Ничего себе! – удивился Богатырь.

Бабич рассмеялся:

– Я знаю одного человека, который вообще не пьет. Нет, – увидев, что Денис хочет что-то сказать, он покачал головой, – не кодировался. Просто не пьет, и все. Он, как Леха, потихоньку и понемногу пить не может. Вот и бросил совсем. Он на Петровке опером был, там же и бросил. Его раз поддели: мол, ты кодированный. Он и устроил запой.

– Это ты про Николая? – спросил Алексей.

– Про него.

– Но как жить-то? – снова удивился Илья. – Это же вообще караул. В праздник просто грех не выпить. А так…

– Ты в эти самые праздники допьяна набираешься? – спросил Бабич.

– Конечно, нет. Так, слегка, для компании.

– А без этого, значит, компанию поддержать не можешь?

– Чего же не могу-то? – Илья обиделся. – Я запросто…

– Я вот что думаю, – перевел разговор Денис, – как это вербовщики чеченцам бойцов вербуют? Ладно там прибалты или хохлы, особенно западники. Те всегда против России ножи точат. Даже во время Отечественной УПА была. Они вместе с фрицами сражались.

– Ты забыл про РОА, – сказал Бабич. – Власовцы. Они русские были. Судить по таким гнидам обо всем народе нельзя. Даже в семье, где одна кровь, люди по-разному живут. Во время Гражданской часто бывало, что отец за белых, а сын за красных. Другой за каких-нибудь зеленых. Каждый воевал за свою Россию, как он ее понимал. А эти суки, которые за духов воюют, твари. Вот я и боюсь на такого там, в Чечне, нарваться. Тогда могу сорваться. Я терпеть не могу предательства в любом его проявлении. – Он криво улыбнулся.