Территория захвата - Иван Стрельцов Страница 23

— В современном мире все меняется, теперь я твоя «крыша», понял?

Директор, который уже знал об убийстве Кота, конечно же, все понял и в ответ только утвердительно кивнул.

— С понедельника введешь меня в состав учредителей акционерного общества «Рынок „Центральный“». Это тоже понял?

Директор снова кивнул. Чеченцы радостно засмеялись, Бакаев встал во весь рост и подмигнул ему:

— Ты понятливый мужик, мы с тобой сработаемся.

Директор попытался изобразить на своем лице некое подобие улыбки, но тщетно. Он, как и чеченец, отлично понимал, что долго ему в этом кресле не сидеть, и был согласен уйти, только бы не ногами вперед.

Возвращаясь вечером домой на удобном и широком, как диван, заднем сиденье «Лендкрузера», Гирги расчехлил трубку мобильного телефона и набрал московский номер. Когда на другом конце ответили, он не представился, лишь коротко произнес:

— Я закрепился, начинаю работать.

— Хорошо, брат, так и дальше действуй, — прозвучало в ответ, и раздались короткие гудки…

— Первое отделение, оружие на изготовку, шагом марш на огневую позицию, — ровным командирским голосом приказал старший лейтенант Давыдов.

Двенадцать морских пехотинцев, облаченные в камуфляжные комбинезоны и затянутые маскировочной сеткой каски, цепью двинулись к ячейкам стрелковой позиции.

Через минуту оттуда донеслись приглушенные хлопки, похожие на лопающиеся воздушные шарики. Автоматы, оснащенные приборами бесшумной и беспламенной стрельбы (ПББС), в простонародье называемые глушителями, издавали именно такие звуки. Денис стоял рядом с инструктором стрелковой подготовки, наблюдая за тем, как с разных сторон то появляются, то падают пробитые пулями мишени.

На начавшихся занятиях с курсантами Давыдов чувствовал себя акулой, вырвавшейся из тесного бассейна на океанский простор, где для морской хищницы началась настоящая жизнь, жизнь, наполненная множеством различных звуков, запахов и всевозможной палитрой красок. Только здесь полнокровно живешь и знаешь, за что умираешь.

Все процедуры, проводимые в ШМКРМП, для Дениса были именно той самой насыщенной жизнью. Ему нравилось водить роту на занятия, проверять своих бойцов на профпригодность, бежать с ними многокилометровые марш-броски, преодолевать полосу препятствий и проходить «тропой разведчика». Даже заступать в наряды нравилось старшему лейтенанту.

Сегодня, сменившись из наряда по учебной части, Давыдов прямиком направился в тир к Кравцу, где тот его почти два часа обучал прикладной акробатике и стрельбе из пистолета в движении. Здесь Денис, как говорится, мог на собственной шкуре убедиться в эффективности новой методики.

Затем он со своей ротой посетил стрельбище. Дилетанты утверждают, что для разведчика важны лишь два качества — наблюдательность и выносливость. Рукопашный бой и меткая стрельба — анахронизмы, выстреливший разведчик уже не разведчик. На самом деле без рукопашного боя, меткой стрельбы, точного гранатометания не может быть фронтового разведчика. Война — это постоянное изменение ситуации, и боец, идущий в тыл врага, может попасть в смертельно опасную ситуацию, причем возникшую самым неожиданным образом. Любой из разведгруппы должен быть психологически готовым выполнить поставленную командиром задачу, захватить «языка», взорвать вражеский объект, остаться для прикрытия основной группы или, что самое страшное, добить своего раненого товарища, мешающего продвижению группы (рассказы о том, что сколько ушло в поиск, столько и должно вернуться, всего лишь романтический ореол кино и литературы). Вот для этого курсанты учатся наравне с преодолением «тропы разведчика» метко стрелять, бросать гранаты, пользоваться ножом, взрывчаткой и другим ратным премудростям, без которых в рейде никак не обойтись…

Очередной щит в виде темно-зеленой грудной мишени, выплыв откуда-то из-за куста, заскользил вдоль огневой позиции морских пехотинцев. Он успел преодолеть несколько метров, как его тут же пробили несколько пуль, завалив в траву.

Глядя, как одна за другой падают продырявленные мишени, Денис не испытывал особого восторга, впрочем, он не испытывал вообще никаких эмоций. Его мозг занимали другие проблемы.

Все мысли старшего лейтенанта сейчас были заняты размышлениями о трех убитых им бандюках.

Сперва, в азарте боя, Денис на какое-то время даже забыл о них (фронтовая привычка — возвращаясь с боевых, забывать о тех, чьи жизни забрал). О них ему совершенно не к месту напомнил прапорщик Раскола.

— Ты прикинь, Дэн, какая шняга приключилась. — Широко улыбаясь, прапорщик буквально ворвался в ротную канцелярию.

— И что же такого произошло? — Старший лейтенант оторвался от ватмана с расчерченным графиком занятий.

— Помнишь, я тебе рассказывал про козла, который «дурью» возле школы торговал?

— Помню, конечно.

— Главное, гад, ничего не боялся. В открытую торговал. Правда, его прикрывали два отмороженных бугая, ну и в ментовке, я так думаю, их тоже «крышевали», за просто так не стали бы наглеть. — Раскола перевел дух и снова заговорил: — Я уже подумывал, как бы самому им сподручнее навешать. А тут Силков, начальник ГСМ, попросил выйти за него в наряд по автопарку, пришлось уважить хорошего человека. Утром возвращаюсь, жена говорит, в школе настоящее вселенское столпотворение. Менты, прокурорские, из горадминистрации какие-то депутаты наехали. Чего шум-то поднялся? Оказывается, ночью эти бандюки чего-то не поделили. Короче говоря, сначала двое одного порешили, а потом друг дружку. Один другому полчерепа кастетом снес, а тот успел «перо» корешу в сердце засадить. Как говорится, «четыре с боку, ваших нет». В общем, устроили там родители целый митинг насчет беспредела и милицейского попустительства, к ним присоединились из мэрии, депутаты или как их там. Начальнику районного отделения ничего не оставалось, как заявить об установлении возле школы стационарного круглосуточного поста милиции. Короче говоря, Денис, бог есть на свете, услышал молитвы обиженных. И теперь мы скажем наркоте «но пасаран». Они не пройдут. — Довольный, как слон, прапорщик вскинул вверх кулак в приветствии испанских республиканцев. Вскоре он ушел, оставив старшего лейтенанта в раздумьях.

Впрочем, мысли разведчика сразу же приобрели определенную направленность. Он вспомнил цитату из какого-то романа, где белый офицер рассуждает об убийстве на войне и в мирной жизни. В одном случае убийца — герой, проливающий кровь за Отечество, в другом — преступник, достойный пенькового галстука.

«В то время было легко рассуждать. Там все было честно, вот это хорошо, а это — плохо, — пытался спорить с литературной истиной Давыдов. — А как сейчас: эти трое подонков готовы были убить любого, кто помешает им торговать смертоносным дурманом. Отравой, убивающей не солдат и даже не просто взрослых людей. А уничтожающий подростков-школьников, это же настоящий геноцид против будущего страны. Чем эти, свои бандиты, были лучше моджахедов, с которыми пришлось мне воевать? Там ведь тоже эмиры вовсю торгуют „дурью“, чтобы наполнить свои личные счета, а заодно заработать на оружие и экипировку боевикам».