Оперативный захват - Сергей Соболев Страница 25

– Как вас зовут?

– Можно отвечать? Меня зовут… Лола! Я подруга Макса… то есть, Максима! И я его… как бы поточней сказать… Короче, я его разыскиваю!

– Значит, вас зовут Лола? И вы – подруга Максима?

– Ну… понимаете… это он меня так зовет – Лола…

– Вот что, Лола, – с наждачными интонациями произнес голос. – У меня есть для вас кое-что. Приготовьте деньги. Десять тысяч долларов сотенными. За информацию. О нашем разговоре – никому! Ни одной живой душе! Ясно?! Если вам все понятно… тогда ожидайте повторного звонка с инструкциями!..

6 января.

Лола в тот вечер так и не дождалась звонка с инструкциями от некоего DET, о котором она не знала ровным счетом ничего. Вернее, знала пока лишь одно: что у него есть какая-то важная информация для нее, за которую он хотел бы получить десять тысяч американских рублей.

Она думала об этом весь вечер. И так прикидывала, и эдак, но так до конца и не решила для себя, что же ей следует предпринять в том случае, если абонент DET перезвонит ей – как и обещался – и потребует принести всю озвученную им сумму денег.

Она ведь понятия не имела, ч т о именно приобретет взамен за десять штук баксов. В голову невольно закрадывалось подозрение, что неизвестный (неизвестные, если это «группа товарищей»), может элементарно кинуть ее, обмануть, развести на бабки – так, как это происходит ежедневно с сотнями и тысячами людей, многие из которых, по правде говоря, вполне заслуживают звания «лох»…

Постановила так: если DET все же прозвонит, то она вначале послушает, что он ей скажет. И лишь после этого будет решать, стоит ли ей встречаться с ним, не говоря уже о том, чтобы платить ему какие-то деньги.

Ночью, вернее, уже на рассвете, ей приснился Макс: в комиссарской кожанке, с маузером в правой руке и смахивающей на ядро бомбой, у которой имеется длинный запальный фитиль – в левой.

Они стояли посреди огромного, наполненного людьми и товарами здания, похожего одновременно на супермаркет и королевский дворец. А вокруг них, производя тихое жужжание, сновали одетые в норковые и соболиные шубки дамы, мужчины в новых, с иголочки, кашемировых пальто, шляпах и белоснежных кашне, а также их детки разных возрастов; особенно выделились м а ж о р ы – гладкие, ухоженные, загорелые, в «правильном прикиде», они несли на себе печать довольства, молодой беззаботности и абсолютного превосходства над серой людской массой…

Десятки, сотни ухоженных, сытых, самодовольных, прекрасно одетых существ; все они, кстати, несмотря на разницу в поле и возрасте, выглядели почему-то на одно лицо, так, словно их клонировали; эдакие образцовые «Homo marketus», наивысшая – и последняя – стадия «человека потребляющего»…

Кричащие витрины, показная роскошь, тонкие запахи, многоцветье выставленных на всеобщий обзор товаров…

И над всем этим, распахиваясь над головами шатром, горит неземным сиянием электрическое небо, усыпанное – вместо привычной глазу россыпи звезд – эмблемами всевозможных торговых марок. Всех этих Prada, Giorgio Armani, D&G, Burberry, Gianni Versace, Roberto Cavalli, Gucci, Louis Vuitton, Chanel, Christian Dior, Chopard, Faberge, Merkury, Porshe, Ferrari…

– Лола, – неожиданно строгим голосом спросил Макс, – видишь ли ты то же, что и я? Видишь ли ты всех этих трутней, что слетелись в золотой улей?

– Вижу, – сказала она.

– Они ничего не производят. От них никакой пользы обществу. А один лишь только вред. Ты согласна со мной, Лола?

– Да, Макс. Раньше я хотела стать одной из них. Но сейчас я их всех ненавижу.

– Кто-то должен уничтожить этих бесполезных насекомых. – Макс обращался к ней так, словно Лола была одновременно партией, народными массами и полуобнаженной женщиной со знаменем в руке с картины Делакруа «Свобода ведет народ», знаменитым символом Революции. – Так, как это делали раньше, до нас. Кто-то должен взять на себя эту грязную работу. Мы – начнем, а те, кому мы будем примером – довершат наше дело.

– Но… но нас совсем мало, – сказала она. – У н и х власть и деньги, тюрьмы и спецслужбы. У н и х – газеты и телевидение. Мы – разобщены и развращены. Что мы можем сделать?

– Я знаю, как следует поступить, – глаза Макса почему-то были пустыми; в этих провалах глазниц ничего нельзя было рассмотреть – пустота она и есть пустота. – Нужно обрушить на их головы…

Лола вслед за Максом подняла голову к пульсирующему, переливающемуся, усыпанному яркими разноцветными надписями на многих языках небосводу.

– …электрическое небо! Именно этого, чтоб ты знала, они боятся более всего. Хотя и не все из н и х способны это понять…

Макс протянул ей руку, в которой лежала «бомба» с дымящимся, шипящим, постреливающим искрами запальным фитилем.

– Возьми, Лола… смелей! Я знаю, что ты справишься… справишься… справишься…

Молодой человек, облаченный в комиссарскую тужурку, вдруг исчез, растворился в воздухе…

Ну а она, Лола, почему-то так и осталась стоять посреди людской толпы с «адской машинкой». Которая – если верить словам Макса – способна вдребезги разнести сияющий, манящий, но крайне хрупкий мир всех этих сытых, наглых, крайне самодовольных существ…

Окончательно проснулась она в десятом часу. Сварила овсянку, налила чашку кофе, позавтракала. Ненадолго включила ноутбук; проверила почтовые ящики, нет ли известий от Макса, или еще какой-нибудь важной почты. Только успела отключить лэптоп, как зазвонил ее мобильный.

Она взяла трубку, сверилась с надписью на экранчике – звонит Жан.

– Лола?!

– Да, слушаю тебя, Жан.

– Это я тебя слушаю! – прозвучал в трубке рассерженный голос. – Мы, кажется, кое о чем договаривались! Забыла?

«Деньги, – вспомнила она. – Жан звонил вчера насчет денег… Говорил, что ему срочно нужны средства на какие-то «оперативные расходы». Ни много, ни мало – восемь тысяч долларов…»

– Нет, не забыла, – сказал она. – Но с деньгами пока напряг. Без Макса я этот вопрос решить не могу. Кстати, вчера вечером получила от него «эсэмэску». Он написал мне, что его не будет еще неделю. И что мы с тобой должны делать то, что было ранее запланировано.

– Я тоже получил от него такую же инфу! Его номер, кстати, не отвечает… и «эсмээску» к нему не прошла! Блядь! Как это все понимать?!

– Полегче, Жан! Я знаю не больше твоего. Давай встретимся, обсудим ситуацию. Говори, куда мне подъехать.

– Если ты не можешь привезти бабло, которое обещал Макс… То фули нам сегодня встречаться?!

– Я что-нибудь придумаю, Жан. Но и ты не сиди сложа руки, ладно? Ну так что? Может, встретимся? Пообщаемся хотя бы накоротке?

– А как насчет денег? Ты хоть какую-нибудь сумму можешь наскрести? Мне ж и людям тоже надо за месяц проплатить!