Рота особого назначения. Подводные диверсанты Сталина - Анатолий Сарычев Страница 25

– Отставить крики, лейтенант! Идите на катер и организуйте мне связь со штабом! – жестко приказал Соколов, с любопытством смотря на командира катера.

– Слушаюсь! – выскочил из-за стола Звягинцев и бегом рванул на катер.

– Из-за чего лейтенант тебя так «любит»? – поинтересовался Соколов.

– Лейтенант – прекрасный человек и замечательный командир. Наш катер – лучший во Владивостоке! А как лоцию Охотского моря знает! Может с закрытыми глазами по проливам ходить! – рассыпал дифирамбы Рыжий своему командиру, застенчиво водя указательным пальцем по поверхности стола.

– Разрешите подавать завтрак? – спросил второй матрос, снимая сковородку с огня.

– Подавайте! – распорядился кап-два, не отводя взгляда от Краснова, который как нельзя больше подходил своей фамилии.

На стол немедленно была водружена сковорода со шкворчащей рыбой.

Рыжий встал и аккуратно, двумя вилками, начал раскладывать по два куска рыбы на тарелки.

Туман начал опускаться ниже, и через минуту все утонуло в белесом сумраке.

– Окажите честь, гарсон, позавтракайте с нами! – пригласил Соколов, переходя на английский язык, указывая рукой на Рыжего.

– Сочту за честь! – вскинул голову Рыжий, еле видимый в густом тумане.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил кап-два, засовывая в рот небольшой кусок рыбы.

– Не могу знать! – четко по-английски ответил Рыжий.

Кап-два снова перешел на французский язык, которого Федоров совсем не понимал.

Беседа продолжалась минут пять, за это время Федоров успел съесть три куска рыбы и выпить две кружки чая.

Затопали ботинки, около стола появился Звягинцев и доложил:

– Связи со штабом нет!

«Ходит Звягинцев плохо. Очень шумно передвигается. Как слон в посудной лавке. Если кап-два все-таки возьмет Звягинцева в команду, то мы с ним запаримся! Передвигаться не умеет, да и неизвестно, как плавает. Единственное достоинство – под водой хладнокровно держится. У лейтенанта очень неустойчивый характер! А может, для лейтенанта Рыжий просто сильно раздражающий фактор?» – размышлял Федоров, лениво цедя чай.

– Нет связи, так нет. Ничего страшного. Время у нас есть! Давайте немного поплаваем в перепонках в озере, которое нашел и исследовал мой лейтенант, – хмыкнул Соколов, махнув слабо видимой в тумане рукой.

– Принести гидрокостюмы и ИДА? – заинтересованно спросил Звягинцев.

– Принесите большой бэк [58], который лежит в моем рундуке! – распорядился кап-два.

– Слушаюсь! – моментально отозвался Звягинцев и затопал в сторону катера.

– Сколько времени обычно стоит туман на Курилах? – спросил кап-два, едва стихли шаги Звягинцева.

– Могут и два, и три дня стоять. Но обычно во второй половине туман расходится, – пояснил невидимый Краснов, наливающий в бокалы чай.

– Расскажите, лейтенант, о вашем утреннем путешествии, – неожиданно попросил кап-два, шумно прихлебывая горячий чай.

– Я обнаружил теплое озеро, в котором есть как морская, так речная рыба, что говорит о том, что помимо теплого источника в водоем идет и морской, но не сильный, долив воды.

– Откуда вы сделали такое заключение? – спросил кап-два и замолчал.

Над головой послышался громкий звук самолетного мотора.

– Это японский самолет, – пояснил Краснов.

– Спасибо! – поблагодарил кап-два.

Соколов повернулся в сторону Федорова, показывая, что пришла пора отвечать на вопрос.

– Вода в озере слабосоленая, а температура примерно двадцать три – двадцать пять градусов Цельсия, – ответил Федоров на ранее поставленный вопрос.

По трапу снова забухали сапоги Звягинцева, которые глухо звучали в густом тумане.

– Пойдем посмотрим на твое озеро и заодно попробуем перепонки! – вставая, предложил кап-два.

Буквально через минуту появились Звягинцев и матрос, которые вдвоем, пыхтя, тащили большой мешок.

Краснов быстро убрал посуду со стола, на который водрузили мешок.

Еще через минуту появился еще один матрос, который тащил два мешка, а затем сгрузил их на землю около стола.

– Здесь пара одеял и полотенца, – пояснил Звягинцев, кладя на мешки трезубец и острогу на деревянных ручках.

Федоров заметил, что туман стал пожиже, и понял, что если он хочет еще раз понырять в теплом озере, то надо поторопиться.

Стал даже виден матрос, стоящий возле костра, на котором грелось оцинкованное ведро, куда матрос опускал яростно шевелящих клешнями крабов.

Вытащив перепонки, ИДА, ножи, два гидрокостюма, Федоров сунул их обратно и первым отправился в сторону озера, не обращая внимания на окружающих.

Соколов громко хмыкнул, но говорить ничего не стал и направился следом.

Остановившись на берегу озера, Федоров сразу предупредил:

– Будьте осторожны! Я на берегу видел странного медведя с черно-серебристой шкурой.

Звягинцев ничего не стал говорить, а только пронзительно свистнул, не забыв бросить на Краснова ненавидящий взгляд.

Буквально через минуту на берегу появился матрос с большой миской, полной вареных крабов.

– Крабов обратно! – только успел приказать Федоров, уже раздевшись до трусов, как Звягинцев перебил:

– Одного матроса с автоматом на берег! Для охраны группы!

– Слушаюсь! – моментально ответил матрос. И, развернувшись, быстро убежал.

– Я вас попрошу, товарищ лейтенант, никогда больше не командуйте моими матросами! На корабле может быть только один командир! – зло процедил Звягинцев, неприязненно глядя на Федорова.

– Виноват! Больше не повторится! – заученно ответил Федоров, снимая трусы.

Краснов, смотря на Федорова, тоже снял трусы и, зайдя в воду по пояс, окунулся с головой, но дальше не пошел, не сводя взгляда с Федорова.

А вот Звягинцев, с красным лицом, трясущимися руками расстегивал китель.

– Вы, товарищ лейтенант, пока под воду не пойдете. Успокойтесь, посидите на берегу, а потом посмотрим! – мягко начав, жестко закончил Федоров, отмечая, как кап-два, стоя на берегу, одобрительно улыбается.

– Да какое ты имеешь право? Я командир корабля… – поперхнулся криком Звягинцев.

– Отставить пререкания, лейтенант! Федоров – водолаз-инструктор! И даже я, капитан второго ранга Смерша, в переводе на общеармейский табель о рангах – генерал-майор, обязан полностью подчиняться инструктору! – наставительно сказал Соколов, смотря на Звягинцева тяжелым взглядом.