Ядерный будильник - Сергей Гайдуков Страница 26

— А все на свете знать и не надо. Надо знать основные вещи.

— Химик — это основная вещь?

— Ты пытаешься на халяву разжиться ценной информацией.

— Разве мы трудимся не в одной организации? Это перемещение информации внутри замкнутой системы, не больше.

— Хы, — злорадно сказал Дюк. — Если это правда, то почему же ты не спросишь про Химика у Директора? Почему? Вот именно — он тебе ничего не скажет.

— А почему он мне ничего не скажет?

— Потому что он сам ничего не знает.

Бондарев засмеялся.

— То есть ты знаешь больше Директора? Не вообще, а конкретно про Химика? Это ты хочешь сказать?

— И ты над этим ржёшь. Ну что ж, твоё право, — вздохнул Дюк. — Те, кто знают меньше, всегда смеются над теми, кто…

— Кто такой Химик?

— Видишь ли, я принципиально против халявного распространения информации. Таким меня сделала работа — сам-то я за информацию либо плачу, либо добываю её менее изящным способом. Почему тебе я должен все выдавать бесплатно?

— Я куплю тебе мороженое.

— Нет. Ты мне поможешь иначе. Полковник довольно тяжёлый.

За время, которое потребовалось Бондареву на осмысление этой фразы, Дюк успел лихо завернуть машину в кусты и заглушить мотор.

— А теперь о грибах, — мрачно сказал он.

Дюк бросил корзину на землю, поудобнее ухватил палку и раздвинул ветки.

— Знакомьтесь, — сказал он Бондареву. — Полковник Фоменко собственной персоной.

Бондарев внимательно посмотрел вниз — у полковника был какой-то нездоровый цвет лица, а вместо левого глаза вообще чернела дыра.

— Он всегда такой неразговорчивый?

— А что тут разговаривать? — философски заметил Дюк.

— Допустим, к нему я вопросов не имею. А вот к тебе…

— Если ты думаешь, что это я устроил ему вентиляцию в черепе, отвечаю: ни фига.

— Я думаю, что ты утратил контроль над ситуацией. Или вышибить мозги полковнику Фоменко входило в твой хитроумный план?

Дюк подумал и ответил так:

— Химик — это полковник КГБ, который в конце восьмидесятых курировал спецпроект «Апостол». Можно и подробнее.

Бондарев некоторое время молча смотрел на Дюка, а тот взгляда не отводил, просто ждал, когда Бондарев дозреет до очевидной и простой мысли.

— Ты мне поможешь распутаться с этим полковником, а я тебе расскажу про Химика. Взаимовыгодный обмен внутри замкнутой информационной системы — так, кажется, ты выразился?

— И ещё ты расскажешь, как дошёл до жизни такой, — согласно кивнул Бондарев. Дюк печально вздохнул:

— Само собой. Тебе будет интересно это послушать…

— Вот уж не сомневаюсь, — сказал Бондарев, разглядывая слегка раздувшееся и потемневшее лицо полковника. По сравнению с этим лицом местные леса были невыразимо прекрасны — тут Дюк не соврал.

Дюк проследил взгляд Бондарева и на всякий случай ещё раз открестился от пробитого черепа полковника Фоменко.

— Чистая случайность, — сказал Дюк. — Хотя при том образе жизни, который вёл данный гражданин, нечто подобное ожидало его чуть раньше или чуть позже. И нас с тобой могли бы в следующем году отправить сюда, чтобы окончательно угомонить гражданина Фоменко. Считай, сэкономили кучу времени и денег.

— Про экономию времени и денег ты будешь Директору в Москве заливать, — отозвался Бондарев. — Ближе к делу.

— Я тебе уже говорил про непредвиденный фактор.

— Не помню.

— Алексей Белов. Брат этой самой…

— Это я помню. Я не помню, чтобы ты называл его непредвиденным фактором.

— По сути дела, он и есть этот самый фактор. Я решил его использовать, чтобы накрутить напряжённость…

— Ты уже это говорил. Что дальше?

— Ну… Я накручивал по двум фронтам. И полковника, и Белова. Чтобы…

— Чтобы полковнику совсем небо с овчинку показалось. Это я помню. Теперь поконкретнее.

— Я её докрутил до того, что полковник Фоменко арестовал мать и сестру Белова. Ну, то есть не он их арестовал, он не знал, что их арестовали, а вот Белов узнал.

— Ты подсуетился.

— Я помог. А когда Белов узнал про это, он дошёл до точки и взял в заложники полковничьего сына. Ну, то есть не он сам взял…

— Ты подсуетился.

— Я помог. То есть полковник Фоменко был плавно подведён к мысли, что Белову теперь терять нечего. И никто полковнику в этой ситуации не поможет, кроме неизвестного доброжелателя.

— То есть тебя.

— Именно. А я опять-таки помог — в обмен на информацию.

— Я все понимаю, я не понимаю, почему у него дыра в башке.

— Белов, — сказал Дюк и кашлянул. Если это был намёк, то Бондарев его не понял.

— Что — Белов? Давай напрямую, безо всяких там…

— Напрямую будет так. Я пока отслеживал всю эту ситуацию… Короче говоря, я подумал — а он ведь ничего, этот парень. Белов, я имею в виду.

— В каком смысле?

— В смысле — упёртый такой, настырный. Правильный парень. Подходящий.

— Куда это он подходящий?

— К нам.

Бондарев вздохнул. Ему захотелось немедленно поделиться с кем-нибудь своими соображениями насчёт Дюка, но полковник Фоменко явно не был настроен на беседу, а говорить самому Дюку о его ошибках было примерно то же самое, что кидать в стену каучуковые мячики — мало того, что отскочат, ещё и по лбу треснуть могут.

— Ты… Ты давно в отдел кадров записался? — спросил Бондарев. — Тебя сюда за этим прислали?

— Я знаю, зачем меня прислали, — отмахнулся Дюк. — И я всё сделал правильно. Вот если бы ещё этот придурок свой лоб не подставил под пулю…

— А что ж ты с пулей-то не договорился? Что ж ты с ней не согласовал? Что вообще твой полковник в лесу делал?

— Белов взял полковничьего сына в заложники. Я полковнику сдал его местонахождение. Полковник взял своих ребят и почесал на место, чтобы все окончательно урегулировать. Я все организовал, выбрал полянку в лесу, поставил туда машину с Беловым и полковничьим сыном. Все как положено. А потом думаю — парень-то ведь неплохой. Глупый, правда, но это по молодости, это пройдёт. А хватка есть, а удар держит, один против системы пошёл и ведь продержался… Жалко терять такого парня. Полковник ведь его непременно замочил бы.

— И что же ты сделал после этих замечательных рассуждений?

— Я решил — дам парню шанс. Если он действительно толковый, то использует его, прорвётся.