День джихада - Александр Щелоков Страница 27

Терехов предложение принял. Комсомольскими делами он занимался в институте с первого курса, знал их тонкости и секреты. Новому начальству старательный комсомолец понравился, и, как говорят, он попер вверх.

Через два года Терехов стал инструктором комсомольского отдела политуправления военного округа. Еще через два — заместителем командира батальона по политчасти.

Хорошая память и гибкость характера позволили Терехову быстро нахвататься вершков военной терминологии. Он обрел уверенность, говорил с подчиненными отрывисто и требовательно:

— Прибыть ко мне завтра. В десять ноль-ноль. Жду доклада о состоянии воинской дисциплины за квартал.

Служба в полку морской пехоты рядом с полковником Мохначем вселила в Терехова убежденность, что командиром части быть совсем несложно. Под тобой всегда есть командиры батальонов, которые знают дело, у всех ротных хорошая выучка. Вызывай их, выслушивай решения и командуй: «Вперед!»

Когда встал вопрос об освобождении от должности подполковника Полуяна, ни Мохнач, ни генерал-майор Дымов отдавать неизвестному дяде опытных офицеров не захотели.

Теперь предстояло выяснить, стоит ли чего-то Терехов как командир. Способен ли он организовать действия батальона на марше и в бою. К сожалению, подумать о том, что такие проверки оплачиваются смертями и кровью, никто из начальства не пожелал. Лозунг в таких случаях один: «Война все спишет».

Расстелив карту с нанесенной цветными карандашами обстановкой на раскладном столике, Терехов сообщил офицерам свое решение.

— Движемся к урочищу Черный ключ в колонне поротно. Впереди — головной дозор. Командир — лейтенант Головин. Узкое место между рекой и скалами проходим с предосторожностями. По прошлому опыту известно, что боевики ставили засаду на круче слева по ходу движения. Вертолет даст нам разведку. Если ничего не обнаружит, позицию на круче займет взвод старшего лейтенанта Ахметова. По его сигналу колонна войдет в узость. Взвод Ахметова снимется с позиции после прохода батальона и займет место в арьергарде. Вопросы есть?

Вопросов не было.

— По местам!

Когда офицеры расходились, старший лейтенант Ахметов подошел к Головину. Дружески ткнул его в бок кулаком.

— Простимся, что ли, Леха?

— Ты что, Заки, уже скис?

Головин старался держаться орлом, хотя предстоявшее дело было в его офицерской жизни первым прикосновением к реальной опасности.

— Нет. — Ахметов нахмурился. — Просто чую, загубит всех нас батальонный Гемоглобин.

— Почему?

— Решение его примитивное, как гвоздь.

— Что бы ты сделал?

— Я бы спешил батальон и провел его двумя колоннами — слева по горе, и справа вдоль берега реки. А техника пусть бы шла себе по дороге. Машина от машины — двести метров. Ни один «чех» не посмел бы показаться близко.

— Надо было сказать комбату, если так уверен.

— Три ха-ха, Леха! Ты что, Гемоглобина не знаешь?

Оба вздохнули: упрямство и самоуверенность армейских «гемоглобинов», начиная от комбата Терехова и кончая министром обороны, лейтенанты хорошо представляли…

На подходе к участку дороги, сжатому скалами и рекой, колонна задержалась.

Два раза на низкой высоте над чередой боевых машин пехоты и бронетранспортеров пронесся сопровождающий их вертолет. На втором витке пилот передал:

— «Лямка», «Лямка», я «Десятый». Все чисто!

И получив это сообщение подполковник Терехов скомандовал властно и отрывисто:

— Лейтенант Ахметов! Вперед!

Взвод мотострелков, развернувшись в цепь, ускоренным шагом двинулся на кручу, нависшую над дорогой.

Из-за реки за действиями федералов наблюдал Салим Гараоглу. Он сидел на вязанке хвороста, укрывшись за стволом векового дуба.

Салим мало верил в то, что федералы, уже однажды напоровшиеся на крупные неприятности в этом урочище, проявят полнейшую бездарность. Поэтому его удивило решение офицера, который командовал колонной. Оно выглядело примитивно и легко прочитывалось. Выход двух десятков автоматчиков на кряж, где не так давно располагалась засада Рахмана Мадуева, только усиливал впечатление некомпетентности офицеров, командовавших отрядом. Салима удивляло, почему те видят в противнике дураков, которые во второй раз станут работать по старой схеме. Разве трудно понять, что самым уязвимым местом тут остается дорога? Неужели в чьей-то башке так мало мозгов, что она не догадалась проверить, нет ли под полотном фугасов? Да двинь ты впереди колонны танк, который бы подрывал на полотне удлиненные противоминные заряды. И с первых же шагов заложенные мины обнаружили бы себя взрывами.

Наконец, пусти колонну по руслу реки. Оно вполне подходило для движения техники: дно каменистое, воды — по колено. Вот уж поистине, кто рожден ослом, того даже обрезание ушей не сделает конем.

Салим дал возможность бронемашине головного дозора спокойно проскочить узость.

Выждав, когда первая машина углубится в лес, грохоча и лязгая сталью, отфыркиваясь сизым вонючим дымом, вперед рванулись боевые машины пехоты.

Салим следил за их движением и радовался — дистанцию между зарядами он выбрал правильно. Наблюдать за местами закладок ему позволяли большие белые камни, выложенные на противоположном откосе.

Когда головная БМП поравнялась с первой отметкой, вторая уже приблизилась ко второй. Салим нажал кнопку импульсатора, посылавшего команду радиовзрывателям.

Грохот рвущегося тротила рухнул на горы тяжелым сокрушающим ударом. Первую боевую машину опрокинуло под откос через правую гусеницу. Следовавшая за ней была буквально поставлена на попа, потом свалилась влево и осталась торчать вверх кормой у скальной стенки.

Третья и четвертая БМП под прямой удар фугасов не попали. Заряды взорвались как раз посредине между машинами. Каменным дождем и осколками артиллерийских снарядов, заложенных в грунт сапером, посекло десант, находившийся на броне.

Пятая боевая машина была также сметена с дороги мощным ударом и сползла к реке.

Лейтенант Заки Ахметов, татарин из Пензы, забыв, что он офицер и на него смотрят солдаты, упал на колени и замолотил кулаками по камням. Ужас произошедшего смял его волю, подавил ее.

Заки видел опрокинутую, дымящуюся броню. Видел бездыханные тела ребят, с которыми всего несколько минут назад говорил, шутил, встречался глазами. Они были мертвы, он остался жив. Он, которому вменялось их охранять, своей задачи не выполнил. Да и как ее можно выполнить, если на кряже не оказалось боевиков, способных совершить черное дело. Не было там никого! Не было!

Хренова война! Хреновы командиры! Депутаты, министры, генералы, Премьеры и президенты — все вы хреновы, без исключения.