Московская бойня - Альберт Байкалов Страница 3

– Никакой, – быстро заговорил коротышка. – Мы воевать не хотим. Зачем с русскими воевать? Я фрукты раньше в Россию возил.

– Меня твое прошлое не интересует, – резко перебил его Антон. – Откуда и куда шли? Кто те трое, которые были с оружием?

– Из Гореша к дороге по прямой. Потом в Тбилиси. Хотели на машине, но...

Антон заподозрил, что он врет.

– Вы же почти тридцать с лишним километров прошли вдоль шоссе. Причем, наоборот, постепенно от него удаляясь! Может, вы дезертиры?

Пленник замялся. Конечно, это могло быть связано с тем, что он сразу не понял вопроса, либо ему было стыдно признавать этот факт. Но не исключено, что он попросту что-то недоговаривает.

– Да, – наконец подтвердил он и выразительно кивнул, при этом слегка ударился затылком о ствол кипариса. Лицо исказила гримаса боли.

– Врешь! – сквозь зубы процедил Антон и наклонился к нему, уперев руку в колено.

Гоги отпрянул и съежился. Он почувствовал это.

– Нэт! Мамой клянусь! Правда не знаю! Майор сказал, и мы пошел.

– Кто среди вас был самый старший?

– Вы его убил, – почти простонал грузин. Можно было подумать, будто он говорил о близком родственнике.

– Как он выглядел? – продолжал Антон.

– У него на губа шрам. – Пленник приуныл.

– Кроме оружия, он что-нибудь нес?

– Нэ знаю...

Антон многозначительно посмотрел на Джина. Тот едва заметно кивнул, догадавшись, что от него требуется, и тронул за локоть Шамана:

– Прикроешь.

Вскоре в руках у Антона оказалась карта, разрисованная значками по образцу НАТО, на которой были изображены исходные районы, маршруты выдвижения, позиции артиллерийских подразделений и мотопехотных батальонов грузинской армии до начала агрессии. Обычной шариковой ручкой красного цвета были обозначены посты российских миротворцев, осетинской милиции и отрядов самообороны.

– Это что же за птицу мы угрохали, если у него такие подробности на карте? – задумчиво произнес Антон и поднял взгляд на Джина. Тот еще тяжело дышал. Чеченец, пригибаясь, бежал к трупам грузинских военных и так же возвращался.

– Знаки различия отсутствуют. – Джин виновато опустил взгляд в землю, словно в этом была его вина. – Документов тоже нет...

– Кого провожали? – Антон двинул по щиколотке коротышку. – И что это за обозначения в районе Квемо-Бошури?

– Какой? – заерзал коротышка. – Я карта не видел и не понимаю картинка.

– Какую должность занимает твой напарник? – Уверенный, что от второго грузина вряд ли чего добьешься по причине незнания языка, Антон обратился к коротышке. Однако по тому, как длинный напрягся и что-то шепнул, он догадался, что тот попросту обманул и все понимает. Сразу мелькнула мысль, что это уже не обычный рядовой, а достаточно подготовленный военный.

– Ну, впрочем, я думаю, что он сам ответит на все вопросы. – С этими словами Антон присел на корточки, вынул из нагрудных ножен нож и, больше ничего не говоря, вогнал его прямо в бедро хитреца.

Тот крякнул так, что изо рта вылетели слюни, потом взвыл и задергал неповрежденной ногой. Антон понимал его: стоит даже слегка шевельнуть пальцами на той, в которой лезвие, и боль с новой силой пронзит от пятки до самого темени, ведь он попал аккурат в нервный пучок. Спецназовцы давно наловчились таким способом заставлять людей говорить. Он стал рывками поворачивать лезвие на девяносто градусов. При этом грузин вскрикивал, словно его касались раскаленным железом.

– Все! Не надо! – взвыл он, когда раздался звук рвущейся материи. – Скажу! Только не убивай!

– Не буду, – заверил Антон и вновь покосился на Джина.

– Если бы мы хотели вас убить, то не завязывали бы глаза, – привел убедительный довод чеченец.

На самом деле Джин лукавил. Это был один из способов сломать человека психологически. Он не видит, где находится, кто с ним говорит.

– Мы разведка, – охрипшим от волнения и боли голосом заговорил грузин. – Были в Осетия.

– Цель, задачи. – Антон понял, что у них в руках, по сути, коллеги.

– Считать сколько танков прошло, БМП и другой техники.

– Корректировать огонь артиллерии и удары авиации, – продолжил за него Антон, – совершать диверсии, обстреливать колонны...

– Нет, это совсем не то, что вы думаете, – с испугом и почти без акцента проговорил пленник. – Для этого есть другие люди. Мы никого не убивали и ни разу не стреляли.

– Каким видом связи пользовались? – делая вид, будто поверил, продолжал заваливать вопросами Антон.

– Радиостанция. – Грузин выдержал паузу, собираясь с мыслями. – Спутниковый телефон.

– Где они? – удивился Антон.

– Спрятали, перед тем как возвращаться.

– Почему в тыл врага пошли с картой, на которой обозначены позиции ваших войск? – нахмурился Антон.

Это противоречило всякой логике. Ведь можно оказаться в плену, быть убитым, тогда секретная информация окажется в руках у противника.

– Ее дали, когда мы вернулись назад, – пояснил Васо. – Полковник. Я его имя не знаю. Он уже уезжал в Тбилиси и очень торопился. Нарисовал, как добраться до места, где нас ждут. Там машины и оружие. Человек по имени Георги Капанадзе скажет, что нам делать дальше, и будет старшим.

Антон снова посмотрел на карту. Жирная, обведенная кружком точка, в которую упиралась напоминающая вектор стрелка, заставила задуматься. Что может означать это условное обозначение? Как он ни напрягал память, но ничего подобного раньше не видел. Согласно масштабу, она обозначала непонятного назначения объект, расположенный на склоне горы, рядом с грунтовой дорогой, в нескольких километрах севернее села Квемо-Бошури. Местность лесистая. С юга протекает небольшая, но быстрая река. Антон вытер со лба пот и попытался поставить себя на место противника. Подразделения российской армии интенсивно занимаются демиталиризацией. Из Гори вывозят трофейное оружие и боеприпасы. Выводят технику. Не исключено, что грузины собираются помешать этому и занимаются сосредоточением вблизи города боеспособных подразделений.

– Если дальше скажут воевать, мы решили убежать, – неожиданно спохватился пленник.

– Зачем врешь? – Джин повеселел. – Неужели сейчас тебя туда зовут, чтобы спать?

– Правда! – Голос грузина сорвался на фальцет. Ничего не поделаешь, нервы.

– Где ваша экипировка? – Антон вырвал нож. Из раны через прорезь в штанах потекла кровь.

Грузин вновь крякнул, но уже не выл. Лоб покрылся испариной. С минуту он приходил в себя. Потом наконец заговорил снова:

– Все бросать пришлось. Трудно было прорваться...

– Сколько было человек в группе с самого начала?