Люди шторма - Сергей Зверев Страница 3

– Даже если бы мы и определили наше нахождение, все равно не сумели бы отойти от вашей границы, – стал терпеливо пояснять Горецкий и извлек из стола карты. – Лоции читать умеете? Вот синяя стрелка к берегу, как раз напротив вашего порта, это подводное течение, которое наше судно сюда и снесло. А у нас машина встала. Не верите на слово – давайте спустимся в отделение, покажу…

Однако портовый инспектор не захотел ни вникать в положение дел моряков, ни осматривать машину. Выслушав грамотное объяснение Горецкого, он с тупым упорством вновь заявил о «злостном нарушении границы», после чего покинул палубу «Астрахани».

– У нас человек при смерти! – крикнул ему в спину капитан. – Его срочно надо на берег, в больницу! Есть же Морское право, черт вас возьми! И обычная человеческая порядочность!

– И ремонтников, ремонтников пришлите! Пусть хотя бы пластырь наложат, на какое-то время он поможет! – Нигматуллин попытался догнать визитера, но тот, не реагируя на реплику, уже спускался по трапу.

Дальнейшие события развивались стремительно. Спустя всего лишь полчаса после того, как судовой инспектор покинул гидрографическое судно, на палубе появилась целая делегация в разноцветных униформах: таможенники, пограничники и почему-то полицейские. Держались они неприветливо, подчеркнуто официально. Их лица не предвещали экипажу ничего доброго.

После поверхностного таможенного досмотра и пограничных формальностей всю команду, двадцать четыре человека и пострадавшего ученого, выгрузили на берег. Мишу Щетинина, правда, тут же отправили в больницу; все-таки брать ответственность за смерть иностранца портовым властям не хотелось. Остальных же моряков препроводили не в портовую гостиницу, как того следовало ожидать, а в местный полицейский участок, где и разместили по камерам следственного изолятора, предварительно выгнав оттуда всех наркоманов, бомжей и портовых воришек.

Ситуация приобретала весьма скверный оборот. Кэп, сидевший в одной камере со старпомом, лихорадочно прикидывал, что делать дальше. По всем юридическим нормам российским морякам следовало немедленно потребовать представителя российского посольства и соответствующую правовую помощь. Однако полицейские, сославшись на позднее время, пообещали сделать это только утром.

– Что называется – влипли, – уныло констатировал Равиль, ворочаясь на жестких нарах. – Я вообще не понимаю – с чего это они на нас так наехали? Вон, всего лишь три месяца назад заходили в этот же самый порт – так едва ли пылинки с нас не сдували!

– По формальным признакам нарушение госграницы имело место, – отозвался Горецкий. – Однако по Морскому праву виноваты они, как ни крути. В подобных случаях портовые инспекторы обязаны составить протокол: мол, навигационные приборы и средства связи вышли из строя, машина тоже, судно потеряло плавучесть, ну, и так далее. Информировать о заходе в территориальные воды не могли, определить свое местонахождение – тем более, не говоря уже о том, чтобы дать международный радиосигнал бедствия.

– Кстати, сигнал бедствия мы давали при заходе в порт – и флажками, и дымовыми ракетами, – напомнил старпом.

– Да помню, помню… Ладно, давай спать, и так больше суток на ногах. Думаю, утром тут появится наш консул, и тогда все более или менее прояснится.

* * *

– Так, эти пакеты с белым порошком аккуратно раскладываем вот тут. – Молодой чернявый мужчина с физиономией прохиндея суетился в капитанской каюте. Аккуратно выложив объемные целлофановые пакеты с белым порошком, он обернулся к оператору: – Освещение наладил? Ракурс подходящий? Думаю, снимем с первого же дубля…

Вот уже полчаса в капитанской каюте «Астрахани» хозяйничали телевизионщики из информационно-аналитической программы «Звезда Востока» – крупнокалиберного идеологического орудия местного президента. Шакалы пера и акулы голубого экрана готовили «постановочные» кадры для новостийной передачи. Кадры эти и должны были изобличить русских моряков не только в сознательном нарушении государственной границы, но и в других, куда более страшных грехах…

Дождавшись, когда на корпусе видеокамеры погаснет красный индикатор, журналюга взял в руки микрофон и с подчеркнуто доверительными интонациями в голосе произнес:

– Итак, мы находимся в каюте капитана гидрографического судна «Астрахань». Того самого капитана Арсения Горецкого, который утверждает, что «Астрахань» якобы попала в шторм и якобы, получив значительные повреждения, была вынуждена нарушить наши территориальные воды и запросить помощи. Однако русский капитан почему-то умолчал об истиной цели визита. – Рука журналиста, эффектно описав полукруг, уперлась в целлофановый пакет с белым порошком. – Наши таможенники обнаружили в его каюте несколько килограммов так называемых «тяжелых наркотиков». Этого шайтанского зелья вполне достаточно, чтобы подсадить на иглу как минимум половину взрослого населения нашего города. Русские, которые ежедневно клянутся нам в дружбе и добрососедстве, привезли для нашей молодежи смерть, слезы для наших матерей, горе для наших сестер…

Спустя несколько часов запись репортажа из порта вышла по всем новостийным телеканалам с пометкой «Срочно!». Монтаж видеозаписи был выполнен с типично азиатским коварством. Несколько крупных планов «Астрахани» (неповрежденная корма и ходовая рубка) должны были внушить зрителю мысль: мол, русские моряки соврали – сославшись на шторм и якобы поврежденное оборудование, без спросу вошли в порт. Кадры с белым порошком должны были навести на мысль, что истинной целью визита была контрабанда наркотиков в особо крупных размерах. Журналистский комментарий, выполненный в эмоционально-доверительной манере, свидетельствовал: отец-президент не спит, его спецслужбы тоже, скверна изобличена и будет выжжена каленым железом.

Естественно, подавляющее большинство телезрителей поверило репортажу сразу и безоговорочно: ведь население республики в основном составляли добрые и наивные декхане-хлопководы. И никто из них так и не задался вопросом: а для чего, собственно, экипажу «Астрахани» было врать про шторм и потерю плавучести, если они могли войти в территориальные воды их республики на совершенно законных основаниях? Что и неудивительно: ведь телевидению в основном верят безграмотные…

Однако телевизионщики умолчали о главном. Приблизительно в то самое время, когда профессиональные фальсификаторы раскладывали в каюте Горецкого пакеты с зубным порошком, изображавшим «тяжелый наркотик», в рубках «Астрахани» орудовали офицеры местного Министерства государственной безопасности. Их интересовало абсолютно все: судовой журнал, карты, лоции. Но особенно – специальная геолого-разведочная аппаратура с электронными и химическими анализаторами, а также пробы донного грунта и придонной воды, сделанные Мишей Щетининым при помощи этих самых анализаторов.

Тут, правда, спецслужбистов ожидала досадная неожиданность. По инструкции, принятой в подобных случаях, все эти данные тут же надежно шифруются. Ведь результаты исследований гидрографических служб являются служебной тайной. Взломать шифры «с ходу» у охранки, естественно, не получилось. Шифры знал только российский ученый, однако, прооперированный несколько часов назад, он находился в бессознательном состоянии и вряд ли мог бы им помочь.