Корабль людоедов - Сергей Зверев Страница 3

И весело улыбнулся ослепительно-белыми зубами. Становилось понятно, почему капитан третьего ранга командует торпедным катером и возит заключенных.

Обратно они шли с крейсерской скоростью, не превышавшей восемнадцати узлов. Смеркалось. Поручика снова не отпускало гнетущее состояние, словно ожидание какой-то беды. Он устроился на носу катера, рядом с носовой пулеметной установкой. Неожиданно до него донесся голос впередсмотрящего. Поручик повернулся к унтер-офицеру Лопесу, который хорошо понимал по-русски и служил переводчиком.

– Что он говорит?

– Впереди по правому борту неподвижное судно, – пояснил тот. – У них поднят сигнал «Терплю бедствие». Возможно, напоролся на Акулью банку – это мель, она у нас по левому борту осталась.

– Сходим посмотрим? – предложил Поручик. – Все какое-то развлечение.

– Это наша прямая обязанность, – серьезно заявил команданте Фидель.

А еще говорят, что у кубинцев развито чувство юмора.

Сигнал бедствия подавал небольшой рыболовный траулер. На палубе никого не было видно.

– Я же говорю – Бермудский треугольник, – зевнул Дед. – Тут такое сплошь и рядом. Брошенные суда, корабли-призраки.

Малыш приуныл. При росте «без десяти два», то есть метр девяносто, и весе под центнер он отличался наивностью и всерьез воспринимал всякие суеверия, которыми его наперебой пугали бессовестные старшие товарищи. Он не страшился ни вражеских боевых пловцов, ни морских хищников, ни рискованных погружений. А вот призраков и прочей чертовщины по-детски побаивался. Особенно в темное время суток.

Сейчас ему очень хотелось остаться на катере, но Кэп безапелляционно заявил, как отрезал:

– Поручик, остаешься на вахте, остальные в десант, за мной!

Кэп, а за ним пятерка спецназовцев перемахнули на борт аварийного траулера. Кубинские матросы столпились у борта. Поручик прохаживался позади них.

– Им что, больше заняться нечем? – с плохо скрытым раздражением спросил он у Лопеса.

– Если траулер окажется брошенным, нам полагается премия, – объяснил тот.

– Неужели деньгами? – не поверил Поручик.

– Нет, конечно, – смутился унтер-офицер. – Не деньгами, у нас на Кубе так не принято. Но зато, может быть, телевизор без очереди разрешат купить или мопед.

Кэп с Малышом направились в рубку траулера, Дед и Марконя – в машинное отделение. Бертолет и Док, матерясь, полезли в трюм. Поручик, забравшись на кормовую пулеметную установку торпедного катера, тихо ругался сквозь зубы. По требованию Кэпа все спецназовцы облачились в спасательные жилеты, и он теперь чувствовал себя жирным пингвином из популярной песни.

Команданте Фидель безуспешно пытался сдержать своих людей, которые, не дожидаясь сигнала Кэпа, полезли на траулер. Старик Лопес, виртуозно ругаясь, пришел на помощь командиру. Тем не менее скоро на торпедном катере остались только Поручик и дежурная вахта.

* * *

Кэп распахнул дверь рубки управления траулера, Малыш с автоматом на изготовку остался в дверях вести наблюдение. Внутри рубки царил порядок, словно капитан и штурман только что вышли на минуту. Светились шкала и датчики приборов, поверх раскрытого вахтенного журнала лежал бинокль. В обрезанной артиллерийской гильзе, заменявшей пепельницу, еще дымился окурок сигары. И никого.

В наушнике мобильной рации Кэпа захрипел голос. Это был Марконя.

– Кэп, как слышишь? Мы с Дедом в машинном отделении. Это корабль-призрак какой-то. Мотор еще теплый, под ногами ветошь со следами свежего масла. И ни единой души. Похоже, в спешке уходили, даже свет не выключили.

– В рубке то же самое, – отозвался Кэп. – Вопрос в том – сами они уходили или это их уходили, в общем, как именно они все исчезли?

Бертолет и Док осторожно спустились в трюм. В одну сторону вел полутемный коридор, освещенный двумя тусклыми лампочками. Там, видимо, был жилой кубрик команды. Док направился туда, Бертолет отпустил его на три шага и двинулся следом. Не довольствуясь слабым светом, они подсвечивали себе путь карманными фонарями.

Кубрик оказался стандартным, тесным, с трехэтажными койками вдоль стен. Между ними торчал стол, за который едва можно было протиснуться. Иллюминатора в кубрике не было, он освещался только дежурной синей лампой.

Док наклонился под нижнюю шконку, посветил фонарем. Неожиданно прямо ему в лицо полетел темный комок. По ушам резанул пронзительный визг, и Док едва успел уклониться. Он обернулся к Бертолету.

– Никогда не следует загонять крысу в угол, – пояснил медик.

Больше в кубрике никого не обнаружили. Спецназовцы вернулись в коридор и направились в сторону грузового трюма. Их тяжелые рифленые ботинки с высокими берцами ступали неслышно, как мягкие тапочки.

В грузовом трюме царил безукоризненный порядок. Ящики с консервами, пластиковые бутылки с питьевой водой, коробки с крупой, сухарями и макаронами стояли ровными рядами, закрепленные на случай качки. Крыс здесь оказалось гораздо больше, чем в кубрике. Но людьми и тут не пахло. Спецназовцы поднялись на палубу.

Траулер был небольшим. Вдоль его правого борта находились устройства для работы с сетями. Рубка, машинное отделение и подсобные помещения находились в корме судна. Рабочая палуба и рыбные трюмы занимали среднюю и носовую часть. Туда и направились бойцы.

Пахло ли здесь человеком, сказать было трудно. Все запахи перебивала вонь тухлой рыбы. Лезть внутрь не хотелось даже привычным ко всему спецназовцам. Док обернулся к напарнику.

– Шумнем?

Тот кивнул, отстегнул от пояса черный рубчатый цилиндр светошумовой гранаты, выдернул кольцо и швырнул гранату вниз. Ослепительная вспышка озарила чрево трюма, мощный хлопок отозвался в его пустом брюхе громом.

Перепуганные кубинцы отхлынули к борту торпедного катера. Из рубки вынырнул разъяренный Кэп.

– Вы что, с ума посходили?!

Но тут из недр трюма вверх, в темное ночное небо ударил фонтан автоматных очередей. Будто нарыв вскрылся.

* * *

Когда на траулере поднялась шквальная стрельба, Поручик автоматически рванулся было на помощь. Там начался бой, дрались друзья. Может быть, даже кого-то уже убили или ранили?

Но тут его как по лбу доской ударило. Стоять! Кэп приказал ему оставаться на месте.

Ну и что? Бывает – не предусмотрел такого развития событий!

Ха! Это Кэп чего-то не предусмотрел? Да он, как шахматист, всегда продумывал все возможные варианты на десять ходов вперед. И если приказал торчать тут, то надо торчать.

Слабый всплеск за кормой катера легко мог бы напомнить нормальному человеку о томной прогулке с барышней теплой майской ночью. Но для Поручика он прозвучал как песня смерти. Старший лейтенант еще разворачивался, когда его автомат начал изрыгать огонь и свинец в сторону темного моря. А оттуда на торпедный катер уже ползли черные тени. Четыре большие надувные лодки под покровом ночной тьмы неслышно подкрались к катеру, и теперь их экипажи бросились на абордаж.