Час волка - Андрей Дышев Страница 3

– Я не о том! – перебил я его. – Про Ингу рассказывай! Где ты ее нашел?

Виктор был озабочен долгом, Инга же его совершенно не волновала. В этом плане мы с соседом словно говорили на разных языках.

– Да я ее не искал, – ответил Виктор, рассеянно глядя на пузырьки в стакане. – Ко мне ее привел незнакомый парень и сказал, что за десять дней ее надо научить водить машину.

– Почему за десять дней?

– А потом начнутся съемки фильма. А она должна сыграть в нем эпизод, как садится в машину и мчится по улицам.

– Что ты говоришь! – воскликнул я. – Представляю, какой это будет захватывающий фильм! А как будет называться? «Смертельная погоня»? Или «Кровавая гонка»?

– Не знаю, – пожал плечами Виктор. – Не интересовался.

– А откуда она? С какой киностудии?

– Кажется, с Ялтинской.

– Где остановилась? Адрес знаешь?

Виктор отрицательно покачал головой.

– Она приходит в автошколу, мы садимся в машину и едем. Через час расстаемся. Вот и все.

– И целый час ты паришься с ней в своей замороченной «шестерке»? Не поверю, что ты хотя бы раз не прокатился с ней на дикий пляж.

– Что ты! – махнул рукой Виктор. – Никаких пляжей не было.

– Может, тебе еще денег дать?

– Не издевайся, Кирилл! У меня этот долг поперек горла стоит.

– Так сколько уже дней, ты говоришь, она в твоей машине дрессируется?

– Два. Пока два.

Я сам не понял, пошутил или нет:

– Вот и хорошо! Оставшиеся восемь дней я буду учить ее вместо тебя.

Виктор тоже не смог определить, в какой степени я склонен был шутить, но на всякий случай покачал головой.

– Да, конечно, – произнес он размазанно. – Это было бы неплохо. Жаль только… Я тебя не очень от дел отрываю?

– Я серьезно.

Теперь он смотрел на меня с испугом.

– Да ты что? – негромко сказал Виктор. – Ты зря думаешь, что это интересно. Я тебе не советую.

– Восемь дней, конечно, это многовато, – гнул я свое. – А пару раз я с ней покатаюсь.

Виктор понял, что упустил контроль над ситуацией, и попытался дать задний ход.

– Это невозможно, Кирилл. Что я скажу директору? А как на это киношники посмотрят? Они пообещали мне приличные бабки…

– Ничего говорить не надо, – перебил я Виктора. – Никто ничего не узнает. Завтра, когда она сядет в машину, скажешь, чтобы вырулила к гаражам, и объяснишь, что на два дня тебя подменит гонщик мирового класса Бартолемео Лесепс. У гаражей я вас и встречу.

Виктор топтался по линолеуму раздевалки и все не хотел уходить. Я налил ему еще стакан минералки.

– Я вот почему просила тебя прийти, Кирилл, – сказала Лебединская, проводя меня через зал в подсобное помещение. – Зеленого чая хочешь?

Она, как всегда, держала в руке большую раковину рапана, в которую поминутно стряхивала пепел с папиросы. Темный брючный костюм, короткая стрижка, низкий, хрипловатый голос и неистребимая тяга к «Беломорканалу» и автомобилям настолько затушевывали женское начало в заведующей музеем, что мне всякий раз хотелось назвать ее «дядя Шура». – Нет, чаю не надо, тетя Шура, – ответил я.

– Как твой «Ниссан» бегает? – спросила заведующая, все же наливая мне немного желтоватой водички. – А я вчера Анну вспоминала. Какая все же милая девочка! Кофточку и клофелин от гипертонии из Москвы мне прислала… А почему она не приехала?

Запахом крепкого табака была пропитана даже чашка.

– Вы ведь не для того меня позвали, чтобы спросить про Анну? – предположил я. – Разве такая деловая и энергичная женщина стала бы тратить время на такую ерунду?

Лебединская затянулась, прищурилась и погрозила мне пальцем.

– Только Кирилл Вацура умеет взять за горло так, что это будет приятно, – отвесила она мне комплимент. – Но это не ерунда! На месте Анны я тебя одного не оставила бы. За тобой глаз да глаз нужен! Ни одной юбки не пропустишь! Жениться тебе надо, Кирилл! – Она вновь погрозила мне пальцем. – Но ты прав, конечно. Я не собираюсь читать тебе мораль, у меня к тебе серьезный разговор… Да присядь ты, не возвышайся надо мной, как Давид!

Пришлось опуститься в старое потертое кресло, с боков которого свисала бахрома – следы когтей музейного кота.

– Тебе о чем-нибудь говорит имя Лембита Лехтине? – спросила Лебединская, размахивая дымящейся раковиной как кадилом.

– Нет.

Лебединская была историком, а историки не любят быстрых и однозначных ответов.

– А ты не спеши, подумай.

– У меня прекрасная память, тетя Шура. Это имя мне незнакомо.

– Странно, – ответила заведующая после паузы. – А он утверждал, что вы знакомы.

– Кто он такой, этот Лехтине? – спросил я, впрочем, без особого любопытства. – Что ему было нужно?

Лебединская выдержала паузу, а потом вдруг некстати спросила:

– Послушай, я все никак не пойму, есть ли какие-нибудь преимущества у дизельного двигателя перед карбюраторным?

Я давно заметил за ней такую привычку. Ей нужно было время, чтобы точно построить ответ. Пока я буду распинаться, объясняя механику дизеля, она определится с ответом.

– Ладно, тетя Шура, – сказал я. – Двигатели здесь ни при чем. Я подожду.

Похоже, что она не услышала моей реплики. Беззвучно ступая мягкими, сшитыми из шинельного сукна музейными тапочками, она двигалась от окна к столу и обратно, часто затягиваясь и наполняя дымом подсобку.

– Он представился искусствоведом и частным коллекционером, – медленно сказала Лебединская. – Из Тарту, кажется… Говорил с сильным акцентом, часто путал слова. Его интересовали золотые генуэзские монеты пятнадцатого века.

Я вскинул голову и посмотрел на женщину. Она заметила, как я нахмурился, сжал губы, и встала ко мне боком, делая вид, что рассматривает стеллаж с кусочками антикварной черепицы. Она знала мой характер и была готова к тому, что я сейчас начну говорить с ней резко.

– Очень приятная новость, тетя Шура.

– Приятного мало, – ответила она так, словно не поняла моего сарказма.

О том, что у меня есть такие монеты, в Судаке знали только два человека – заведующая музеем Лебединская и «черный» антиквар Кучер, которому два месяца назад я продал полсотни штук по пятьсот пятьдесят долларов. В честности Лебединской и Кучера я не сомневался, а потому осведомленность незваного гостя меня насторожила. Я никогда не позволял себе говорить с женщиной грубо и все же сорвался.

– Я же вас предупреждал! – сказал я, привставая с кресла. – Значит, вы меня не послушались? Вы выставили подлинники всем напоказ? И этот ваш Лембит, естественно, их увидел?