Душегубы - Леонид Влодавец Страница 3

впостсоветскую армию. И наверняка такое желание у папы было. Но - не у сына.Тот бредил военной карьерой, причем никаких рациональных возражений своегомудрого отца слышать не хотел. Среди этих возражений было и такое. Мол,сынок, на хрен тебе идти в солдаты? Если уж пришла охота напялить погоны, топоступай в какое-нибудь приличное училище, а лучше всего - на юрфак Военногоуниверситета. Или в училище войск тыла. Профессии приличные, в нынешнихусловиях очень полезные. Когда надоест тянуться и каблуками щелкать,уволишься и станешь работать при папе. Но сын уперся и сказал: хочу все ссамого низу посмотреть. Папа вроде бы пригрозил, будто его из дому выгонит инаследства лишит, но это на сына не подействовало. А когда папа его поддомашний арест посадил, он сгоряча полоснул себя по венам бритвеннымлезвием. Конечно, не до смерти, но впечатляюще. Поняв, что так можно иединственного наследника лишиться, родитель подумал, что лучше дураку неперечить и отправить его на службу. Дескать, пусть понюхает, что такоеармия, померзнет, потрет шею шинелькой, поскучает по маме с папой, послушаеткомандирский мат - глядишь, и перестанет себя считать кандидатом в Суворовы(когда папа сыну предлагал в училище поступать, тот ему возражал, чтоСуворов сперва шесть лет солдатом прослужил, а уж потом в генералиссимусывыбился). В общем, согласился папа. Но провел соответствующую работу. И ввоенкомате, и дальше, по инстанции, чтобы сын его попал в такое место, гдеему все тяготы и лишения только краешком показали, а не в полном объеме. Исамо собой - чтоб не в "горячую точку". Ну, кадрированная часть для этогопоказалась самым подходящим местом. А еще папа придумал такой хитрыйвариант. Решил он послать вместе с сыном на службу одного из своих надежныхребят, прапорщика ВДВ запаса. Этого самого прапорщика Гришу Середенко, 1968года рождения, украинца (русскоязычного и российского гражданина), оформилив войска по контракту на два года. Подопечный сынок прапорщика в лицо незнал, потому что в папиной фирме тот охранял какую-то удаленную "точку" - нето магазин, не то торговую базу. Это папаша специально сделал, чтоб у сынулине было никаких сомнений, что он призывается по всем правилам. Для ещебольшей достоверности парню вручили повестку не на то число, отругали его напризывном пункте как следует, пристращали ответственностью "за уклонение" иприказали прапорщику, который, разумеется, "совершенно случайно" ехал в туже часть, сопроводить призывника Соловьева Ивана Антоновича. Прибыв к месту службы, прапорщик Середенко оказался старшиной карантина,где проходил курс молодого бойца рядовой Соловьев. Здесь Соловьеву особыхпоблажек не делали, гоняли, как и всех, но Середенко внимательноприглядывал, чтоб никто хозяйскому дитяте не чинил неприятностей. Он быллицом заинтересованным. Старший Соловьев на прежнем месте службы сохранялему всю зарплату в дополнение к прапорщицкому окладу. Поэтому в карантинеСереденко аккуратно и неназойливо отводил разные мелкие удары судьбы отсвоего подопечного. Когда же молодой воин принял присягу, прапорщик былпереведен на должность старшины второй роты, той самой, куда был определенрядовой Соловьев. Господин Антон Соловьев инкогнито навестил часть, где предстояло служитьего сыну, еще за неделю до того, как юноша получил повестку "с вещами". Онпознакомился с командиром, узнал, какие существуют проблемы, в частностиматериальные. А поскольку проблем было сверх головы, то общий язык они скомандиром нашли. Конечно, папе не понравилось, что его сын будет ночевать в таком гнусномместе, как старая казарма № 5. Но лучшего средства отвадить своегонаследника от воинского поприща, пожалуй, не было. Беспокоило папу иположение дел с дедовщиной. Уговорились, что при первом появлении фингала нафизиономии Соловьева-младшего его положат в госпиталь, а вопрос обувольнении по состоянию здоровья папа возьмет на себя. Так же, как и в томслучае, если, разочаровавшись, Ванечка попросится домой. Однако все оказалось еще проще. У рядового Соловьева оказался отличныйпочерк и способности к рисованию. Поскольку в воспитательной работе заметносменились акценты, то наглядная агитация, развешанная в части, мягко говоря,не удовлетворяла современным требованиям. Поэтому Ваня Соловьев был срочномобилизован на замену наглядной агитации и оформительские работы. В клубечасти ему отвели помещение под мастерскую, а в смежной с мастерской комнаткепоставили койку с тумбочкой. Сначала Ваня подозревал, что это все козни отца-злодея. Но ему в строгойи нелицеприятной форме напомнили, что в армии он сам себе не хозяин - здесьвсе по уставу и по приказу. Прикажут - будешь сортир чистить, а сейчасприказали плакаты рисовать - выполняй. Приказ начальника - закон дляподчиненного. Рядовой Соловьев принял строевую стойку и ответил: "Есть!" Любой другой военнослужащий срочной службы, угодив в такие тепличныеусловия - в клубе и теплый туалет с унитазом, и душ в раздевалке спортзала,и телевизор с видаком, - быстренько забил бы болт на все проблемы типаподъема в шесть и отбоя в двадцать два ноль-ноль, на зарядку и тренажи. Однако Ваня повел себя совсем не так. Дело в том, что те, кто подумал, будто это хилый, изнеженный и домашниймаменькин сынок, жестоко ошиблись. Ванечка Соловьев, в отличие от многихпрочих явно недокормленных призывников-одногодков, получал полноценноепитание и не отличался слабым здоровьем. Росточек в метр восемьдесят пять,вес - девяносто два. Папа, еще не став бизнесменом, обеспечил ему нормальныеусловия для занятий спортом, а позже, когда средства позволили, оборудовалдля чада персональный спортзал и нанял инструктора по карате. С не меньшейтщательностью господин Соловьев следил и за стрелковой подготовкой отпрыска.У Вани еще с четырнадцати лет была под рукой целая коллекция пневматическихружей и пистолетов фирмы "Crosman Airguns", из которых он кучно дырявилмишени в тире, оборудованном под папиным руководством в подвале ихзагородного дома. Там же ему дозволялось попробовать свои силы и в стрельбеиз настоящего "ПМ", на который у Антона Борисовича было официальноеразрешение. Кроме всего прочего, Ваня уже с пятнадцати лет почти еженедельносопровождал родителя на охоту и метко бабахал из всякого куркового ипомпового гладкостволья, так же, как, впрочем, и из нарезных стволов разныхкалибров, начиная с мелкашки и кончая "тигром". Поэтому рядовой Соловьев, к полному непониманию своих коллег по второйроте, прибегал точно к подъему в строй родного взвода и бодро бежал назарядку вместе с прочими "молодыми" ("дедушки", как водится, мероприятиеигнорировали). Потом, идеально заправив койку и проведя влажную уборку всвоем Личном спальном помещений) успевал Встать и строй роты, отправлявшейсяна завтрак, лопал, что дают, без критических замечаний, а после завтракапроходил с ротой и тренаж, и утренний осмотр, и развод на занятия. Только сразвода он направлялся на свою халявную работу, где честно пахал до обеда.Причем, несмотря на относительно высокое качество малевания, делал все оченьбыстро и раньше срока. Отобедав