Казино «Бон Шанс» - Василий Веденеев Страница 3

— Хватит ходить кругами, — оборвал его тогда Борис Владимирович. — Дело говори, нечего юлить со своими штучками, с червями и колесиками!

— Дело? — задумчиво переспросил бывший страж госбезопасности. — У нас в стране, знаете ли, до сего времени превалирует пещерно-дикарский уровень менталитета. Так сказать, рудиментарный пережиток сознания времен тоталитаризма. Я понятно излагаю?

Малахов только бровью повел в ответ: говори, мол, и не такое слыхали. Борис Владимирович мог и сам загнуть не хуже, поскольку до первой судимости, пустившей его жизнь по другому руслу, успел получить довольно приличное образование в одном из столичных вузов. Потом тоже не терял времени зря, много читал, а цепкая, как говорят в народе, «лошадиная» память удерживала в его голове столько, что сумей Снегирев хоть краем заглянуть в нее как экстрасенс, он, наверное, не только задрожал бы от страха, но пустился бы бежать от Адвоката без оглядки. Естественно, если бы ему позволили это сделать: «ближних» Борис Владимирович любил сам провожать на кладбище, но никогда об этом не распространялся, хотя бы в силу того, что от природы был хитер и немногословен, а жизнь научила его очень многому.

— Так вот, — продолжал он, поигрывая ручкой с золотым пером: Сан Саныч вообще питал слабость к мелким красивым вещичкам, — среди компьютеров, «мерседесов» и «вольво», банков, свободного хождения доллара, а также прочих атрибутов развитого общества процветает принцип первобытности: сильный главарь и его подручные.

— Не ново! — как припечатал Малахов. — Вопрос в том, как стать, по выражению макаронников, «капо дель капо»?

Экс-гэбэшник поглядел на шефа с нескрываемым уважением и тихо произнес:

— Один такой способ есть…

— Хорошо, но долго ли продержимся?

— Ха! — отмахнулся Александр Александрович. — Америку создали авантюристы, Австралию — вообще бывшие каторжники и ничего, прилично живут, значительно лучше, чем в нашей богоспасаемой, которую пытались построить борцы за народное дело. Мы рискуем…

— Чем?

— Встретиться с одним приличным человеком для переговоров.

Слово было сказано. Вскоре Снегирев познакомил шефа с грузным хриплоголосым человеком, смотревшим на мир из-под набрякших век. Он часто прикладывался к фляжке с коньяком и говорил с заметным прибалтийским акцентом. Его предложения сильно заинтересовали Адвоката, хотя он прекрасно понимал, какие денежки притекут на счета его фирмы и кому они принадлежат. И куда пойдут потом, тоже догадывался — это тебе не «грев» корешам в зону отправлять, а помогать снабжать стратегическими материалами пусть раньше родное и братское, но теперь чужое и становившееся все более чужим государство. Тем не менее предложения были очень заманчивы. Очень!

Следом появился длинноносый, угодливо-вкрадчивый, чем-то похожий на заморскую птичку марабу Арнольд Генкин. Взглянув на его руки, Малахов понял, что Арнольд Григорьевич в жизни не держал в них ничего тяжелее карандаша и что сломать он его тоже сможет в момент, как тот тоненький карандаш в своих могучих лапах, когда-то одним ударом кулака превращавших лицо противника в кровавое месиво мяса и костей. Однако такое было давно и от подобного Борис Владимирович научился воздерживаться уже много лет назад, а «ломать» предпочитал морально, но зато навсегда — так, что ни одна пластическая операция не выправит.

Генкин ему понравился — в нем было то, что нужно: осторожность, удивительная изворотливость, умение держать язык за зубами и, пусть тщательно скрытый, но животный страх перед хозяевами. Это Малахов ценил и потому одобрительно кивнул, не удостоив Арнольда даже словом.

И дело, на которое намекал хитроумный Снегирев, завертелось. Несколько месяцев спустя выправили все необходимые бумаги, нашли приличное помещение в центре, и фирма Бориса Владимировича открыла несколько игорных заведений, основным среди которых стало казино «Бон Шанс».

— Ждать да гадать — всю жизнь прождешь да прогадаешь. Вот он, наш шанс, — посмеивался Снегирев и завертелся юлой.

Нужны были опытные крупье, надежная охрана, большие деньги на ремонт, оборудование и многое, многое другое. Генкин тоже не сидел сложа руки. Пришлось потрудиться и остальным, зато потом как приятно было войти в роскошный вестибюль под горящей неоном вывеской «КАЗИНО «БОН ШАНС».

Снегирев вообще оказался незаменимым помощником и советником — в руках у него буквально все горело, а в любых сферах находились нужные люди. Возникла служба охраны: лицензированная, вооруженная огнестрельным оружием. Придирчиво отбирая людей, Александр Александрович создал некое подобие личных телохранителей президента фирмы, круглосуточно опекавших Адвоката. Появилась и специальная техника: от «друзей», помогавших финансировать предприятие, занимался ею невзрачный малый лет под пятьдесят, но Снегирев не мог на него нарадоваться.

Презентацию справили пышно. Борис Владимирович лично, сияя улыбкой перед блицами фотокорреспондентов и хрустя туго накрахмаленным пластроном манишки, красуясь сидящим как влитой смокингом, запустил первую рулетку под хлопки пробок шампанского и аплодисменты публики…

Примерно год все шло просто великолепно, и Малахов начал испытывать чувство легкого беспокойства — не может быть, чтобы на такой лакомый кусок никто не разинул жадного рта! Нет, конечно, случались «наезды» и прочие несуразицы, но с одними разбирался Ленька Пак, с другими — Снегирев, с третьими умудрялся находить общий язык главный менеджер казино Генкин. И все же…

И все же пришло то, чего Адвокат ждал и боялся. Рот разинули. Вернее, сначала показали зубы, похожие на волчий оскал, и предложили, — причем очень вежливо, — взять в долю. Хотя бы на десять процентов. Услышав об этом, человек, смотревший на мир из-под набрякших век, только молча отрицательно мотнул тяжелой крупной головой. Борис Владимирович с помощью Снегирева выяснил силу алчущих и твердо ответил — нет!

На время отстали. Но только на время. Спустя несколько месяцев вновь повторили льстиво-угрожающее предложение и уже попросили пустить или «взять» в долю на четверть капитала; причем посредником в переговорах выступил весьма авторитетный человек, которого Адвокат не мог послать как сявку в известное место с пожеланием более оттуда не возвращаться и не беспокоить дурацкими выходками. Пришлось сделать вид, что согласен подумать, и тут же выдвинуть контрпредложение — пятнадцать процентов и не более того!

Александр Александрович жарко убеждал, что противник просто ждет халявы и блефует, Пак злился, а Малахов, верный своим привычкам, выжидал — надо потянуть, потянуть еще, посмотреть. Согласиться или отказаться всегда успеешь: незачем раньше времени лезть на рожон и дразнить голодных гусей!..

Сейчас они ждали очередного звонка по поводу предложений о доле чужого капитала в казино.

Телефон тихо заурчал и Снегирев снял трубку:

— Вас слушают? Да… Одну минуту. Вас, — он передал трубку Малахов и шепотом сообщил: — Они.

— Я у аппарата, — Борис Владимирович сделал Снегиреву знак взять отводной наушник. Тот буквально прилип к нему ухом. — Да, я помню, все помню. Но сейчас такое время… В общем, нужно посоветоваться, все взвесить. Пока мы не приняли решения отказаться от ваших предложений. Всегда заманчиво расширить дело, но нужно посоветоваться. Мне хотелось бы взять таймаут.