Комбат - Максим Гарин Страница 3

– Попробуй, попробуй, – рявкнул Рублев, делая шаг вправо, затем влево.

Парень с бутылкой бросился на комбата и только чудо спасло Рублева от сокрушительного удара по голове – какой-то сантиметр, а может и несколько миллиметров. Но в драке ведь успех всегда на стороне того, кто обладает более тонкой реакцией, более расчетлив. Естественно, искушенный в боях и всевозможных драках, командир десантного батальона был в намного лучшей форме, чем его соперники. Бутылка ударилась о стену как раз в то самое место, к которому еще секунду назад прижимался затылок комбата. Посыпалось стекло. В руке парня осталось горлышко с длинным, угловатым, как клинок кинжала, зеленым куском стекла.

– Коли его, Гриша!

– Коли! Режь эту суку!

– Убей падлу, убей! – послышался вой сверху.

– Попробуй, Гриша! – рявкнул комбат, перехватывая руку, привычно, так, как он показывал на занятиях своим подчиненным простейшие приемы рукопашного боя.

– Бля…

– Я предупреждал.

Послышался противный хруст выворачиваемого сустава, и правая рука с вывихнутыми суставами и порванными связками плетью повисла в воздухе. Горлышко бутылки со звоном упало на ступеньки и, подпрыгивая, но не разбиваясь, покатилось вниз – в кромешную темноту.

– Ну, кто еще хочет попробовать?

– Достал…

– Есть желающие?

Четверо нападавших уже корчились в крови, ползали по ступенькам. Двое стояли на лестнице уже избитые. Но отступать им было уже некуда. Можно, конечно, побежать наверх, но ведь там, на площадке, стояли девицы и пронзительно кричали, подзадоривая:

– Убейте, убейте, суку!

«Вот, гавнючки, орут, как будто их насилуют», – подумал командир десантного батальона, вернее, теперь уже отставной майор, а никакой не командир.

Парни мешкали, понимая, что если они вновь бросятся на этого странного широкоплечего мужика, то, скорее всего, он им так же, как и их друзьям, поломает челюсти, повыворачивает руки, и им придется захлебываться кровью, стонать и корчиться на бетонных ступеньках, с трудом находя в себе силы подняться на ноги.

– Так что, бойцы, может, попробуете? – глядя на двух стоящих парней, негромко сказал комбат.

Но среди стонов, воя и визга девиц парни услышали его слова.

– Может, мужик, не надо, а? Мы не хотели, извини… Разойдемся?

– Не хотели? – словно не веря услышанному, комбат медленно, переступая через ступеньки, стал подниматься наверх.

– Мужик? А, мужик?

– А если бы здесь оказался не я, а возвращался бы какой-нибудь мой сосед с ночной смены или шел на смену, вы бы и у него прощения просили?

– Мужик, ты чего?

– А ну, лежать! На землю! – Борис Рублев рявкнул так громко, словно он был на плацу или на полигоне, а перед ним стояли не уличные хулиганы, а рядовые и сержанты его батальона.

– Сейчас, сейчас….

– Я сказал – лежать! – повторил комбат и увидел, как медленно начали подгибаться колени парней, они опустились вначале на корточки.

– Вот…

– Лежать, я сказал! – как хозяин непослушному псу приказал своим обидчикам комбат.

– Уже, уже…

И те выполнили его приказ, растянулись на площадке.

Борис Рублев подошел к ним, поднял сильными руками за вороты курток, сведя их головы одну к другой, буквально уткнул парней нос к носу.

– Если еще раз вы, мерзавцы, попадетесь мне на дороге, тогда пеняйте на себя! Церемониться с вами не стану и сложить вас будет тяжело.

– Мы… Мы.., не будем… Отпусти!! Отпустите! – сразу в два голоса запричитали парни.

И комбат понял – они сломлены. Эти больше не дернутся – ни сейчас, ни потом. Борис Рублев только теперь сообразил, что по его щеке течет густая липкая кровь. Он брезгливо отпустил одного из парней. Тот сразу же растянулся, боясь пошевелиться, на полу. Руками парень закрыл голову, как обычно закрывают от удара ногой.

Комбат выругался:

– ..Да не буду я тебя бить, щенок. Не буду, не бойся.

Левой рукой, тыльной стороной ладони Борис Рублев провел по небритой щеке. На костяшках осталось темное пятно крови.

«Сволочи, щеку рассадили! А я только побриться собирался».

– Вы запомнили, что я вам сказал? Заберите тех, что лежат внизу, и валите подальше. И не дай бог я вас когда-нибудь увижу в своем подъезде! Сейчас обошлось, в следующий раз хуже будет.

Девицы, прижимаясь к стене, боясь приблизиться к мужчине в потертой кожаной куртке, принялись спускаться ступенька за ступенькой И чем дальше они пробирались, тем быстрее двигались.

– ..уходим, уходим.., все нормально. – слышал комбат голоса перепуганных девушек.

И хотя еще несколько минут тому назад они яростно кричали, что его надо непременно убить, теперь к ним он не испытывал ненависти.

– И чтобы я вас больше никогда не видел!

И вы чтобы забыли дорогу в этот дом.

– Я живу здесь! Живу! – вдруг заверещала одна из девиц и громко-громко заплакала.

– Живешь? Так живи. И зачем ты только водишься с таким дерьмом?

– Что я виновата?

– Дай-ка посмотрю на тебя.

– Зачем?

– Чтобы запомнить.

– Родителям не говорите, ладно?

– Но если повторится… Если снова тебя с подонками увижу…

– Не повторится.

– Иди.

– Так я домой?

– Куда хочешь.

Через пять минут комбат был уже в своей квартире. А еще через пятнадцать минут зазвенел звонок. Комбат подошел к двери. На нем была тельняшка без рукавов, старые потертые джинсы, ноги – босые.

– Кто там? – из-за двери спросил комбат, глазок прикрывала черная крышечка, но Рублев даже не прикоснулся к ней.

– Милиция, откройте.

– Какая к черту милиция?

– Открывайте, открывайте, милиция. Нам пару вопросов задать надо.

– Что ж. Задавайте.

– Откроет? – послышался шепот за дверью.

– Черт его знает, после того, что натворил… – ответил другой настороженный голос.

Борис Рублев повернул ключ, даже не глядя в глазок, по голосам понимая, это действительно милиция. На пороге его квартиры стояло два омоновца в камуфляже, с короткими автоматами и милиционер в бронежилете.

– Ваши документы! – прозвучало так, что стало ясно – пришедшие настроены на конфликт.

– Заходите, – сказал отставной майор.