Проводник смерти - Андрей Воронин Страница 32

— Меня просили позвонить, когда он вернется. Так вот я и звоню.

— Кто вернется? Что за чепуха? Вы можете объяснить толком?

— Как же, — растерялась пенсионерка. — Как же это — чепуха? Сами заплатить обещались, а теперь чепуха?

— Ах, заплатить? — неизвестно чему обрадовался голос в трубке. — Вас, случайно, не Ингой Тихоновной зовут?

— Ингой Тимофеевной, — немного сварливо поправила старуха.

— Ах, ну да, конечно. Простите великодушно. Теперь, кажется, припоминаю. А сосед у вас, насколько я помню, Иванов Петр Степанович…

— Кареев он, Андрей Валентинович, а никакой не Иванов.

— Ах, да! Господи, совсем закрутился, скоро забуду, как жену зовут. Так он, говорите, вернулся?

— Вернулся. Только ты, мил человек, про деньги не забудь. Это тебе тьфу, а у меня пенсия маленькая…

— Об этом не беспокойтесь. Спасибо вам огромное…

— Из «спасибо» шубу не сошьешь, — кротко заметила Инга Тимофеевна.

— Совершенно верно, — серьезно согласился незнакомец. — Будьте дома, наш сотрудник сегодня же к вам заедет и передаст условленную сумму. Даже не так. Я, пожалуй, сам к вам заскочу. Часиков в пять вас устроит? Вот и славно. Еще раз спасибо. Вы оказали неоценимую помощь… гм, следствию.

Старуха положила трубку и мстительно покосилась на дверь.

— Стрикулист, — выругалась она, обращаясь к своему соседу, и пошла на кухню пить чай с баранками.

Нагаев притормозил напротив пивного ларька и окинул взглядом истоптанную, покрытую полужидкой снеговой кашицей площадку, на которой сиротливо мокли железные скелеты парусиновых зонтиков и неистово потребляли сильно разбавленное водкой пиво всепогодные алкаши. Он без труда отыскал взглядом щуплую фигуру в кургузом пальтишке из дерматина и дурацкой клетчатой шляпе с мизерными полями, из-под которых торчали огромные красные уши и унылый, вечно шмыгающий нос. Обладатель этого набора что-то увлеченно втолковывал своему соседу по столику, уткнув нос в пивную кружку и жестикулируя свободной рукой с такой энергией, словно дирижировал симфоническим оркестром.

Сосед, находившийся на полпути к нирване, время от времени тяжело кивал головой, причем было не понять, то ли он выражает согласие со словами оратора, то ли просто утратил способность держать голову. Нагаев склонен был признать верным второе предположение.

Наконец оратор поднял голову от бокала и заметил «десятку» Нагаева. В лице его что-то неуловимо переменилось, и он поспешно допил пиво, прервав на полуслове свою пламенную речь, чего его собеседник, кажется, даже не заметил.

Нагаев тронул машину и медленно свернул за угол, огибая «водопой». Он проехал еще два квартала и свернул во двор. Заперев машину и для верности подергав все дверцы, он закурил и двинулся напрямик через детскую площадку, глубоко засунув руки в карманы кожанки и надвинув кепку почти до самых глаз.

Отодвинув державшуюся на честном слове доску в заборе, капитан с трудом протиснулся в узкую щель и оказался перед нежилым двухэтажным флигелем, медленно разрушавшимся в глубине квартала в ожидании сноса. Какие-то кусты из той породы, что лучше всего чувствует себя именно на свалках, руинах и пепелищах, уже успели подняться в человеческий рост, до половины заслонив своими голыми прутьями окна первого этажа.

Капитан растоптал окурок подошвой своего тяжелого ботинка, огляделся по сторонам, быстро нырнул в полуобвалившийся оконный проем, сразу же оступившись на куче битого кирпича и чуть не угодил ногой в скромно прикрытую мокрым обрывком газеты кучу дерьма.

Коротко выматерившись, Нагаев восстановил равновесие и прошел вглубь помещения, под прикрытие уцелевшего потолка, внимательно глядя под ноги.

Он успел выкурить еще одну сигарету, прежде чем в соседней комнате послышалась какая-то возня. Там что-то упало, кто-то охнул и зашипел, и в дверном проеме появился обладатель дерматинового пальто и клетчатой шляпы.

— Здогово, начайник, — шмыгнув носом, произнесла эта личность, стоя на одной ноге. Вторая была поджата — видимо, ушастый сексот сильно зашиб ее, споткнувшись о кирпич.

— Привет, Игогоша, — невольно ухмыльнувшись, сказал капитан.

Это была не кличка. Владелец знаменитого на весь район дерматинового пальто звался Игорем. Сам себя он называл Игорешей, что в его исполнении звучало как Игогоша — он не выговаривал добрую треть алфавита, что делало его совершенно неоценимым кадром, поскольку никто не принимал косноязычного алкаша всерьез.

— Какие дева, начайник? — спросил Игогоша и опять шмыгнул носом. Закутить дашь?

— На, — сказал Нагаев, протягивая стукачу открытую пачку, наваливайся, голытьба. Не пойму, куда ты деньги деваешь. Неужто пропиваешь все до копейки?

— А чего там пгопивать? Жавкие ггоши, вот и все мои деньги.

Говоря, Игогоша ловко подцепил скрюченными, давно не видевшими мыла пальцами сразу три сигареты и вороватым движением вытянул их из пачки. Две он быстро сунул в карман своего треснувшего на сгибах лапсердака, а третью вставил в губы. Капитан, сделав вид, что не заметил наглого грабежа, поднес ему спичку. Игогоша закурил и с блаженным видом выпустил дым из ноздрей.

— Хогош табачок, — похвалил он, жадно затягиваясь и шмыгая носом. Пги моих доходах тойко на свиданке с тобой и покугишь по-чевовечески.

— А скажи, Игогоша, — не удержался Нагаев, — правду говорят, что ты свое пальто из чьих-то дверей пошил?

— Бгешут, — авторитетно заявил Игогоша и мастерски сплюнул на груду битого кирпича в углу. — Это они от зависти, педегасты пассивные.

— Ладно, — сказал капитан, посмотрев на часы. — Давай-ка к делу, приятель. Новенькое что-нибудь есть?

— Это смотгя что тебя интегесует, — уклончиво ответил стукач, в три огромных затяжки добивая сигарету и стыдливо косясь на все еще тлевший в руке у Нагаева окурок. Капитан перехватил его взгляд, брезгливо поморщился и протянул ему бычок фильтром вперед. Игогоша схватил окурок, благодарно кивнул и присосался к нему, как пиявка.

— Муха у нас в районе объявился, — рассматривая провисший потолок, сказал Нагаев. — Слыхал?

— Угу, — кивнул Игогоша. — Гебята базагили.

— Какие ребята? — спросил Нагаев, подавляя инстинктивное желание тоже начать картавить.

— Левые какие-то гебята, не с нашего пятачка, — отрицательно замотал головой сексот. — Говогили, он кого-то ггохнул. Вгоде, какую-то бабу. Богатую, вгоде.

— А про то, кто он такой, этот Муха, промеж ребятами базара не было? — поинтересовался капитан.

— Быв. Быв базаг, тойко это тгеп один, никто же ни хгена не знает, а всем интересно…

— Да, Игогоша, толку от тебя сегодня, как с козла молока, — вздохнул капитан. — Только курево на тебя зря перевожу.