Опасные пассажиры поезда 123 - Джон Гоуди Страница 33

Мэр слушал дебаты вполуха. Он знал, что Лассаль уже принял решение, и собирался в любом случае поддержать его. Политический расклад был совершенно ясен. «Таймс», исходя из соображений гуманности, одобрит выкуп. «Ньюс» тоже одобрит, но более сдержанно, и не замедлит обвинить городские власти в том, что они в принципе сделали возможным подобный инцидент. Манхэттен в целом будет за мэра, Куинс — против, яппи — «за», таксисты — «против». А чернокожим, как обычно, будет наплевать. Все как всегда.

Высморкавшись, он швырнул на пол бумажный платок. Доктор бросил на платок профессиональный взгляд, жена покосилась с отвращением.

— Будем кратки, — сказал Лассаль. — Каждому по минуте.

— Нельзя так ограничивать дискуссию по столь критическому вопросу, — тут же отозвался казначей.

— Поддерживаю, — сказал председатель городского совета.

— Пока мы тут теряем время, — нетерпеливо сказал Лассаль, — там, в этой грязной дыре, террористы вот-вот начнут убивать заложников.

— В грязной дыре? Ну и ну! — взвился начальник Управления городского транспорта. — Вы, между прочим, говорите о самом большом и самом безопасном метрополитене в мире!

Транспортное управление находилось в сложном подчинении и у мэрии, и у властей штата. Начальник, кажется, был человеком губернатора. Мэр знал, что в случае чего может свалить на него, по крайней мере, часть вины.

Лассаль кивнул комиссару полиции:

— Начинайте.

— Мои люди ждут приказа, чтобы выкурить их оттуда. Но безопасности заложников при штурме я гарантировать не могу, — сказал комиссар.

— Иными словами, — вмешался Лассаль, — вы считаете, что нужно платить?

— Я этого не говорил. Полиция не должна капитулировать перед преступниками. Но у них автоматы, и в перестрелке возможны жертвы среди заложников.

— Так вы «за» или «против»? — настаивал Лассаль.

— Я воздерживаюсь.

— Ясно. — Лассаль повернулся к начальнику Управления городского транспорта. — Ваше мнение?

— Я забочусь прежде всего о безопасности пассажиров. Если погибнут люди — потеряем доверие горожан. Следовательно, части доходов мы так или иначе лишимся. Придется платить выкуп.

— А где мы возьмем деньги? — вмешался казначей. — Предлагаю взять из бюджета Управления!

Начальник горько усмехнулся:

— У меня нет ни цента.

— И у меня нет, — огрызнулся казначей. — И я рекомендовал бы мэру не брать на себя никаких обязательств, пока мы не поймем, есть ли у нас деньги.

— Итак, вы голосуете «против»? — уточнил Лассаль.

— Я еще не высказал своих соображений по этому поводу.

— У вас нет времени на соображения, — отрезал Лассаль.

— Зато у нее, разумеется, есть. — Казначей сухо кивнул на жену мэра, которая как-то прозвала его «скупым Скруджем без всякой надежды на исправление».

В отличие от мужа, жена мэра ругалась виртуозно. Презрительно скривив губы, она ответила на жаргоне, которым блестяще овладела еще в младших классах:

— Может, этому гребаному козлу лучше заткнуться?

— Благодарю вас, мадам, — сказал Лассаль и кивнул председателю городского совета. — Ваш черед.

— Я «против» по следующим причинам…

— Достаточно, — прервал его Лассаль. — Итак, один воздержавшийся, один — «за» и двое «против». Я голосую «за», таким образом, счет — два-два. Сэм?

— Подождите минуту, — перебил председатель совета. — Я все же хочу объяснить свое решение.

— Давайте не сейчас, хорошо? На кону — жизнь людей.

— И все же я намерен изложить свои соображения, — упрямо продолжал председатель совета. — Первое и основное. С преступниками надо вести войну, а не потакать им.

— Благодарю вас, господин председатель, — произнес Лассаль.

— Во-вторых…

— Черт побери! — взорвался Лассаль. — Вы что, не знаете, что осталось всего несколько минут?

— Во-вторых, — невозмутимо продолжал председатель, — если мы уплатим этим уголовникам, то попадем в порочный круг. Это как с самолетами. Стоит один раз выполнить требования бандитов — и всякий, кому не лень, начнет захватывать поезда метро. Нам придется каждый день раздавать миллионы!

— Которых у нас нет, — вставил казначей.

— Все по-прежнему, — нетерпеливо сказал Лассаль, — двое «за», двое «против» и один воздержался. Решающий голос остается за мэром.

— А если бы было три голоса против одного? — спросил казначей.

— Решающий голос все равно был бы за мэром, — отрезал Лассаль. — Сэм. Принимайте решение.

В ответ мэр внезапно и сильно чихнул, нечаянно выбросив из носа длинную тонкую соплю. Присутствующих передернуло, и это показалось ему довольно забавным.

— А я думал, что вы его уже приняли, Мюррей.

— Сейчас не до шуток, — глаза Лассаля сузились. — Если вам, конечно, не наплевать на наших несчастных сограждан…

— Из ваших уст это звучит смешно, — сказала жена мэра. — Для вас слово «гражданин» — это просто синоним слова «голос».

Мэр зашелся в удушающем приступе кашля. Доктор, окинув его тревожным взглядом, произнес:

— Этот человек не в том состоянии, чтобы оказывать на него давление. Я этого не допущу.

— Господи Иисусе… — Лассаль закатил глаза. — Жены, врачи… Сэм, неужели вы не понимаете, что у нас нет иного выхода? Мы должны вытащить этих заложников оттуда целыми и невредимыми. Иначе…

— Я прекрасно помню про выборы, — перебил мэр. — Мне просто не нравится, как вы всем грубите. Хотелось бы видеть здесь чуть больше демократии.

— Включите голову! — рявкнул Лассаль. — Мы здесь пытаемся управлять городом, а не долбаную демократию разводить. — Он многозначительно взглянул на часы. — Сэм, вам лучше поторопиться.

Мэр повернулся к жене:

— Дорогая?

— Гуманность, Сэм. Всегда исходи из соображений гуманности.

— Действуй, Мюррей, — сказал мэр. — Мы платим выкуп.

— Я предлагал это еще десять минут назад. — Лассаль ткнул пальцем в комиссара полиции: — Передайте этим бандюгам, что мы заплатим. — Затем казначею: — С каким банком мы в основном ведем дела?

— С «Готэм Нэшнл Траст». Меня воротит от этого, но я позвоню…

— Я сам позвоню. Все вниз. За работу.

— Гуманизм, — сказала жена мэра, обращаясь к мужу. — Ты настоящий гуманист, дорогой.

— Да куда уж там, — сказал Лассаль.

Райдер понимал, что даже в тусклом свете аварийных ламп он представляет собой отличную мишень. Копы наверняка уже спустились в туннель, и снайперы, конечно, уже держали его на мушке. Но, если только полиция не решит штурмовать вагон — в этом случае он просто умрет первым из многих, — или у одного из снайперов не сдадут нервы, он рискует не больше, чем остальные трое, хотя их позиции кажутся более защищенными. Обстоятельства в данный момент обеспечивали ему разумный уровень защиты. А в бою он не ждал большего и старался избегать меньшего.