Атлантическая премьера - Леонид Влодавец Страница 35

Марселе я кое-как объяснил, что нужно делать, чтобы правильно снарядить магазины автоматов «узи». Получалось у нее это очень плохо. Еще хуже вышло, когда мы присоединили магазин к автомату. Как обошлось без случайного выстрела — сам удивляюсь. И это при том, что правой рукой я помогал Марселе, а левой крутил баранку. Автокатастрофы тоже, как ни странно, не случилось.

— Знаешь ли, — проворчал я, когда убедился, что она кое-что поняла и не влепит случайную пулю себе в живот, — я думаю, что, умея так метко стрелять, ты чуть-чуть больше разбираешься в оружии. Я, пожалуй, сомневаюсь, что попал бы в лоб с двадцати шагов…

— Если бы ты стрелял, то не попал бы наверняка, — хмыкнула Марсела, — особенно, если бы так же, как я, зажмурил глаза и отвернулся в сторону…

Кольцевая автострада стала взбираться на какую-то большую гору. Серпантин тянулся по живописным зеленым террасам, и будь я в этих местах туристом, а не партизаном, то, безусловно, подобрал бы место, чтобы полюбоваться с возвышенности на красочную панораму острова, пляжей и океана. Увы, пока дело шло совсем плохо: на серпантине ниже нас появились два полицейских грузовика. Им еще предстояло пропетлять мили полторы, чтобы добраться до того места, через которое проезжали мы. Но это было еще не все. Перед полицейскими грузовиками следом за нами мчался знакомый фургон шофера-экспроприатора. Как назло, серпантин пошел вверх намного круче, чем прежде, и я понял, что не успею покинуть подъем и выехать на новый виток серпантина прежде, чем полицейский и шофер-экспроприатор окажутся за нашей спиной и смогут прострелить нам баллоны. Сворачивать было некуда: с одной стороны — почти вертикальный откос вверх, с другой — точно такой же вниз. Грузовик шофера-экспроприатора уже появился из-за поворота. Он жал на газ, и движок у него тянул неплохо. Его роль в деле мне была ясна: он служил полицейским в качестве проводника. Кроме того, что он с моего разрешения экспроприировал у полиции, ему, вероятно, хотелось получить еще и вознаграждение за поимку партизан, а возможно, и страховую премию.

— А у нас бензин кончается, — заметила Марсела, — надо было заправиться у того тяжеловоза.

— У него дизельный двигатель, — отмахнулся я.

Бензина для дальнейшего бегства было явно недостаточно. Стрелка уже легла на «О», и работал мотор только на гарантии фирмы «Тойота». Его даже хватило, чтобы преодолеть максимум крутизны, но после этого он заглох. Сзади, надсаживаясь, взбирался на подъем фургон экспроприатора, а следом еще в двухстах ярдах ниже по склону урчали «Доджи» с полицейскими.

— Стоп! Приехали! — констатировал я. — Вылезай!

Мы выглядели словно опереточные разбойники. Я нацепил на себя две полицейских портупеи, кроме своего пояса с гранатами, пистолетом и ножом. Этим ножом, кстати, я спорол с заднего сиденья «Тойоты» матерчатый чехол и замотал в него трофейные патроны и автоматы. Взвалить его на себя Марселе было не под силу, и она волоком потащила его за собой к краю шоссе.

Шофер-экспроприатор, видимо, разглядел, что я остановился и вылез из машины. Он знал, что я человек строгий и могу обидеться за его некорректное поведение. Поэтому на подъеме он максимально сбавил скорость, ожидая, что полицейские выедут из-за его спины и он останется невредимым. Полицейские, однако, не спешили, а зря.

Сняв «Тойоту» с тормоза, я уперся ей в капот и сильно толкнул. Этого в принципе можно было и вовсе не делать — она бы и так покатилась под уклон. Просто мне очень хотелось, чтобы шофер-экспроприатор не считал меня неблагодарным человеком.

«Тойота», не спеша раскатившись, уже с хорошей скоростью долбанулась багажником о передний бампер фургона. Экспроприатора развернуло поперек шоссе как раз на месте максимального уклона. Он скользнул юзом, залетел передними колесами в правый кювет и классически лег набок. Жалобно зазвенели окончательно выбитые стекла кабины. Шоссе было перекрыто, но мне этого было мало. К месту столкновения уже подкатывали полицейские грузовики. Я собирался бросить им под колеса гранату, укрываясь за кузовом опрокинутой фуры, но тут произошло нечто неожиданное: из кустов, в которые уползла Марсела с узлом, внезапно ударила длиннющая автоматная очередь. Я не видел, что произошло, но лишь услышал хлопок лопнувшего баллона, скрежет колесных дисков по асфальту, жалобный писк тормозов, а затем гулкий лязг столкнувшихся машин. Следом за этим еще что-то задребезжало, взвыло несколько десятков глоток сразу, послышался хруст ломаемых кустов, а затем — два гулких взрыва.

Ошалело высунув нос из-за кузова, я увидел, что на шоссе ничего не осталось, кроме черных следов от шин, а под откос катятся вниз по склону оба полицейских грузовика, объятые чадным бензиновым пламенем. Разбираться, как это получилось, было некогда. Я припустил бегом в кусты, где застал перепуганную Марселу, зацепившуюся автоматом за ветку.

— Я нечаянно! — испуганно завопила она, словно бы я собирался надавать ей оплеух. — Он сам выстрелил, я только зацепилась…

Отцепив автомат, я не без напряга взвалил на себя чехол с оружием и патронами и повлек Марселу подальше от дороги.

Только тут я заметил, что одет немного не так, и вспомнил, что ботинки забыты на очистной станции. Скажу сразу, что по джунглям этого острова ходить босиком не менее опасно, чем по минному полю. Пока мы были рядом с дорогой, главной опасностью были осколки бутылок из-под пива и пепси, которые бросали из окон своих машин мимо проезжающие водители. Но когда мы углубились в лес — в траве то там, то тут начали раздаваться весьма неприятные шуршания. Уходить надо было побыстрее, потому что кое-кто из полицейских мог уцелеть и передать о нашем местонахождении по рации. Но как уходить быстрее, когда из травы то и дело поднимаются симпатичные треугольные головки с раздвоенными язычками, которые иронически шипят тебе вслед нечто вроде приветствия, означающего: «Не беспокойся, парень, ты все равно на кого-то из нас наступишь!» Во время подготовки мне кое-что рассказали о местных пресмыкающихся и особенно обрадовали тем, что здешние островные жарараки значительно крупнее тех, что водятся на континенте, и их порция яда убивает вдвое быстрее. Однако погань ползала не только в траве, но и на деревьях, поэтому требовалось все время приглядываться, чтобы не ухватить за хвост какую-нибудь древесную гадюку, умело замаскировавшуюся под ветку или лиану. Кроме гадюк, можно было познакомиться и с какими-нибудь пауками, ящерицами, колючками, жгучими растениями и еще другой дрянью, имевшейся в великом изобилии.

Не знаю, как нас любил Господь Бог, если позволил благополучно пройти по джунглям почти десять миль, не получив ни одного укуса и даже не порезав пятки об острые листья. Нас, правда, искусали москиты, но змеи явно нами брезговали. Уж слишком сильную вонь мы распространяли. Порычала на нас издали какая-то представительница кошачьих, скорее всего ягуариха, но кушать тоже не захотела, а может быть, побоялась устроить желудочное заболевание своим детенышам.

Так или иначе, но мы все-таки выбрались на какую-то тропку, где уже риск наступить на что-нибудь был поменьше. Тропинка вывела нас на узкую гравийную дорогу, по которой мы пошли в большей безопасности, хотя и с меньшим комфортом. Кто не верит, может пройти три мили босиком по острым мелким камушкам, которые к тому же были здорово прокалены солнцем. Светило между тем понемногу начинало садиться.