Штрафники на Зееловских высотах - Роман Кожухаров Страница 36

Земляные стенки слева оборвались зияющей темнотой.

– Ага… вот сюда… – обрадованно произнес Люстиг, сворачивая.

Они прошли несколько шагов, и фонарик выхватил из темноты щурящиеся лица солдат. Это оказались Херминг и Венгер.

– Какого черта? – с ходу раздраженно начал Люстиг. – Что вы делаете в нашей ячейке?

– Это наша ячейка…

Отто узнал тонкий обиженный голос Херминга.

– Какая ваша? – завелся Люстиг. – А ну, убрались отсюда! Живо!

– Люстиг, а ну… дай фонарик… – положив на землю один из ящиков, произнес Отто. – Видишь, у них ни бруствера, ни досок, которые мы заготовили… Это не наш чертов окоп…

– Не наш? – Разочарование в голосе Люстига не знало пределов. – Как не наш?

– Ладно… быстрее идем искать наш… – подхватывая ящик, поторопил Хаген. – А то Хорст сейчас явится по наши души и устроит выволочку. А вы, парни, еще поработайте лопатками, а то худо придется…

Когда наконец они добрались до своей ячейки, стрельба на левом фланге гремела вовсю, но потом вдруг все смолкло. Как и ожидалось, почти сразу появился Хорст. Он ячейку нашел без всякого фонарика, неожиданно возникнув из темноты. У него был нюх настоящего унтера. Он и сообщил, что за русские танки приняли своих же.

Подразделение «Хетцеров», оставив первую линию обороны, спешно спасалось бегством по шоссе – единственной не заминированной дороге в этом направлении. Русские обрушили на первый рубеж ураганный огонь. Вражеские минометчики засекли колонну отступающих и вели ее почти до самого Хаккенова, сумев зажечь прямыми попаданиями две машины.

И вот, когда выжившие экипажи уже думали, что вырвались из-под огня противника, их встретили свои же орудия со стороны хутора, приняв за русских. Пока удалось связаться по рации и прояснить ситуацию, один из отступавших «хетцеров» все-таки вывели из строя. Слава богу, обошлось без жертв, зато порядочно раскурочило ходовую головной «самоходки». На саперном тягаче ее должны будут эвакуировать в сторону Зеелова.

Главной целью визита Хорста стала новость, касавшаяся нового статуса всего противотанкового истребительного подразделения «панцершреков». Поскольку окопы «дымоходников» оказались выдвинуты далеко вперед по сравнению со стационарными позициями, которые оборудовались для самоходных установок и танков, командирами всех подразделений было принято коллегиальное решение.

Теперь траншеи расчетов «панцершреков» переводились в разряд окопов боевого охранения. Хорст сообщил эту новость без всякого энтузиазма. Унтерфельдфебель с матерной руганью посетовал на то, что решение было принято впопыхах, в то время как серьезность его требует тщательной проработки.

По словам Хорста, поначалу умники из танкового батальона вообще возомнили о себе черт знает что. Ссылаясь на отсутствие на позициях стрелковых подразделений, командиры танковых и самоходных подразделений попытались возложить функции боевого охранения целиком на плечи «дымоходников».

– Надо отдать должное лейтенанту Дамму… – констатировал Хорст. – Несмотря на неважное самочувствие, он дал настоящий отпор этим выскочкам из «панцерваффе». Хрясть – по черепу. Вот у них челюсти и того – тю-тю… Хе-хе [12]…

Хорст вдруг, неожиданно для Хагена, рассмеялся. Отто ни разу не видел, чтобы унтерфельдфебель улыбался или тем более смеялся. Тот, видимо, почувствовав, что дал слабину, вдруг нахмурился и сказал как можно более жестко:

– Только не подумайте, что герр лейтенант с ними дрался. Я фигурально выразился… А, впрочем, какая, к черту, разница, что вы подумаете… Ваше дело теперь – заступить в охранение и не смыкать глаз, пока перед вашими носами не объявятся русские. А в том, что они объявятся, можете не сомневаться… Черт побери… Да… наш герр лейтенант молодец, добился того, чтобы на флангах эти чертовы «черепушники» выставляли охранение своими силами. А то бы вам пришлось среди ночи заново копать окопы в полный профиль. Так что радуйтесь и готовьтесь воевать…

Выдав все это, унтерфельдфебель уже направился было уходить, но повернулся и подозвал Хагена. Когда тот подбежал, он спросил, сколько реактивных снарядов находится в распоряжении расчета. Их переносили или в специальных рамах – по пять штук – или в ящиках. Узнав, что на Люстига с Хагеном приходится всего два ящика, унтерфельдфебель приказал Хагену через десять минут явиться на хутор, где каждый расчет получит еще по два ящика зарядов для «дымоходов» и другое вооружение.

– Огневую мощь боевого охранения надо усилить! – многозначительно подытожил унтерфельдфебель.

Когда Хорст произнес «другое вооружение», он до крайней степени заинтриговал Люстига и Хагена, но ни тот, ни другой не осмелились спросить унтерфельдфебеля, что он имеет в виду. До такого мог додуматься только Херминг или его необстрелянный дружок Венгер.

Как и предположили «дымоходники», унтер не замедлил сам раскрыть все карты. Оказалось, что уже с наступлением ночи «хиви» сделали еще одну ходку из батальона на хутор и привезли боеприпасы, в том числе запасные заряды для «панцершреков», «панцерфаусты» и «фаустпатроны», а также гранаты.

– Командование батальона печется о своих солдатах… – солдафонским тоном пояснил Хорст. – Наши офицеры делают все возможное и даже невозможное, чтобы противотанковое истребительное подразделение, первым столкнувшись с русскими танками, дало им достойный отпор и имело для этого все возможности. В первую очередь в боеприпасах. Потому что, думаю, боевого духа вам не занимать, солдаты…

Хорста понесло. Его речи про боевой дух больше сгодились бы в ячейке, где ковыряли лопатами Херминг и Венгер. Хотя и унтерфельдфебеля можно было понять. Увлекшись рассказом о противостоянии лейтенанта Дамма с танкистами, он допустил оплошность, которую теперь изо всех сил стремился загладить. Воодушевление своих подчиненных перед возможным сражением входило в прямые обязанности унтера.

– Мы должны преподать иванам хороший урок. Такой, чтобы они навсегда запомнили, что такое Курмарк! Славное имя нашей дивизии будет каленым железом выжжено в их трусливых душах…

– Герр унтерфельдфебель… – робко вставил Люстиг свои слова в монолог Хорста. И как это у него получалось с ходу добавить в голос льстиво-подобострастные нотки?

– Герр унтерфельдфебель… Хаген один не справится… Боеприпасы… Как же он донесет?..

– Но и оба вы не пойдете… На кого оставить «дымоход»? Заряды? – отрезал Хорст.

– Герр унтерфельдфебель… – опять завел пластинку Люстиг.

Явно было видно, что Люстигу до зарезу хотелось попасть на хутор. Хагену было все равно. Ничего веселого в том, чтобы блуждать в потемках по траншее, да еще тащить на себе боеприпасы, которыми их изволило осчастливить командование батальона, он лично не наблюдал.