Мертвый город - Лев Пучков Страница 36

Суть важно то, что при внезапном разделении группы, когда нет возможности связаться друг с другом для установки сигналов взаимодействия, специально для отсутствующего члена команды (в данном случае для меня) создаётся легко узнаваемый символ — в месте наиболее вероятного появления, на предмете обихода (при отсутствии такового — в специально подготовленном фрагменте интерьера или на местности), имеющем отношение к его хобби или профессиональной ориентации.

В нашем случае это была начертанная рукой доктора дата рождения Петровича на детском мольберте, а для вящей идентификации добавлено «à propos». Это сугубо докторское словечко, он частенько им пользуется, а его почерк мне прекрасно известен. Мольберт имеет прямое отношение к моему хобби, а то и будущей профессии, а в усадьбу Гордеева я должен был прийти, если останусь в живых, даже не на сто, а на тысячу процентов, что и случилось.

В общем, это символ, понятный только посвящённому. Он и называется «сертификат явки» или «подпись». Это сигнал, что данный дом, участок местности, район, страна, планета — отныне является действующей явкой и посвящённый должен регулярно сюда наведываться… нет, понятно, что не в саму явку, а в удобное для наблюдения за явкой место поблизости, и проверять, не оставил ли кто из остальных членов группы «отзыв», «комментарий» — так же легко узнаваемый знак, намекающий на возможную встречу.

Уфф… Аж взмок, пока слушал, вроде так всё просто, а с непривычки необычно и местами не совсем понятно. Хотелось задать ряд вопросов по разным нюансам, по тому же «отзыву», например, но Стёпа в завершение выдал такое, от чего я буквально подпрыгнул.

— В общем, Док был уверен, что ты обо всём догадаешься. Ты же у нас смышлёный мальчуган, вот они с Петровичем и решили, что ты до всего допрёшь своим умом.

Вот это старшие товарищи упороли косяка.

Вот это учудили.

Да я ни за что в жизни о таком не догадался бы! У меня даже мысли не возникло, что сюда нужно вернуться, после того как я побывал здесь единожды и понял, что соратники куда-то удрали.

— Поэтому мы и были уверены, что ты туда явишься. Нет, на каждый день не рассчитывали — без транспорта тут у вас особо не разгуляешься, — но думали, раз в три дня будешь наведываться. Вычислили наиболее удобные для тебя НП в округе, застолбили местечко поблизости и ждали.

— А ты ничего не понял, — без особой укоризны, но с явной насмешкой добавил Юра. — Но говорю же, так даже лучше вышло.

— Согласен, — кивнул Стёпа. — А то бы «отзыв» увидел, сразу бы напрягся, и «стилет» это в момент бы просчитал. Их такие вещи с детства учат подмечать. Ну и неизвестно ещё, чем бы тогда всё кончилось.

— Так, секунду… Какой отзыв?!

— Ну ты что, вообще ничего не заметил?

— Да там не было ничего во дворе! Ни-че-го-шень-ки! Только девственно чистый сугроб. «Стилет», кстати, тоже ничего не заметил. Так и сказал: «Нет отзывов».

— Ну так надо не только двор, но и подступы смотреть, — ворчливо заметил Юра. — На будущее учти, может, пригодится ещё.

— Похоже, перестраховались, — сделал вывод Стёпа. — Далековато оставили.

— Ага, похоже, далековато. Если уж «стилет» не взял в поле зрения…

— А что там за отзыв такой?

— Да там было нассано, на снегу, — простецки пояснил Юра. — «С» в ромбике с полоской, тире и «Ч». «Спартак — чемпион». Аккурат между явкой и соседней усадьбой. Хм… В два смычка старались.

Спартак — это наш инженер, самоделкин на все руки. Когда он делает что-то мастерски, мы частенько говорим: «Спартак — чемпион!» Простейший символ, несущий в себе, помимо общего значения, сугубо командный смысл. Вот только формат исполнения несколько… гхм… необычный. Никогда бы не подумал, что ТАКОЕ может иметь отношение к конспирации.

— Блин… Вы что, издеваетесь, что ли?!

— А чем тебе не отзыв? — мило улыбнулся Юра. — Отзыв может быть любым!

— Согласен, — поддержал Стёпа. — Оригинально, необычно, никто даже и не подумает, что это ТО САМОЕ. Вон «стилет» твой, такой матёрый зверюга, а не подумал. Мотай на ус, может, в самом деле когда-нибудь пригодится.

Ага, я тоже не подумал. Да я даже и не заметил… Хотя нет, когда стояли у ворот и ждали вездеход, заметил что-то жёлтенькое, но не обратил внимания. Ну сами посудите: такой напряжённый момент, решается вопрос «повесят — не повесят», вы лихорадочно перебираете все возможные варианты — вам есть какое-то дело до «чего-то жёлтенького» под соседским забором?!

— Ладно, Бог с ним, с «отзывом», с «сертификатом»… В общих чертах ясно. Я оказался на порядок тупее, зря доктор с Петровичем так хорошо обо мне подумали… А что там с этой пропавшей разведгруппой?

Тут пришла Нинель, принесла ужин для нашего раненого, и мы ненадолго прервались.

* * *

Для кормления раненого наши женщины пожертвовали Катиным неприкосновенным запасом. Отварили куриную грудку, извлекли мясо, в этом же бульоне сварили немного перловки, извлекли, перетерли на мелкой тёрке кашицу и мясо, высыпали в бульон, как следует взболтали. Получилась этакая взвесь-болтушка наподобие детского питания, которую можно пить из бутылки. Так что это было скорее не кормление, а поение, если будет позволительно так выразиться.

Нинель возилась с Маратом, как с больным ребёнком, это его здорово смущало (ну как же, такого крутого перца кормят из бутылочки на виду у чужой команды), и он пытался отказаться от приёма пищи, уверяя, что… сыт и совсем не хочет есть!

Интересное заявление для Города, где люди буквально мрут от голода и за еду могут запросто убить.

— Чтоб быстро встать на ноги, нужно питаться, — менторским тоном заявила Нинель. — Это любому ребёнку понятно! Не будешь принимать пищу орально, введём ректально.

— Это как? — опешил Марат.

— Это через зад, — компетентно вставил Юра, злодейски цыкнув зубом. — Клизмой.

После такого шокирующего пояснения Марат сдался и послушно высосал всю болтушку. Да, из бутылочки, на виду у чужой команды — нехорошо, но ректально, сами понимаете, — это ведь вообще ни в какие ворота.

— Ну вот и умница, — похвалила Нинель. — А теперь можете поболтать минут десять, и спать. Десять минут, не больше. Ему нужно отдыхать.

— Так, а когда он сможет ходить? — озабоченно уточнил Стёпа.

— Не скоро, — не стала зря обнадёживать Нинель. — Рана воспалена — я ногу имею в виду, завтра позову Воробья, пусть посмотрит. Там такой сгусток нехороший, похоже, надо будет зондировать. В общем, даже если всё образуется, нужно будет как минимум месяц покоя.

— Месяц?! — ужаснулся Стёпа.

— Кто такой Воробей? — насторожился Марат.

— Хирург местный, — пояснил я. — Не хирург, а просто чудо, буквально реинкарнация Пирогова. Да ты не переживай, это свой парень, не сдаст.

После этого Нинель вновь покинула нас, на прощание намекнув мне, что ночевать в этой комнате всей командой будет тесновато и для меня заготовлено местечко на кухне.