Команда Бешеного - Виктор Доценко Страница 38

— А вот это уже не твоего ума дело, — тихо и угрожающе сказал Красавчик-Стив. — Извините, шеф! Это все мой дурацкий язык… — Не язык твой, а мозги! Умен не по годам… Ладно, в следующий раз думай, прежде чем говоришь. Я тебе это по-дружески советую на будущее! Не всем может понравиться, что ты такой сообразительный. — Спасибо, шеф!

— За что? — удивился тот. — За науку.

— Так-то лучше. Будешь умницей — никогда в накладе не останешься.

— Когда приступим? — проговорил Альберт, но сам себя и перебил: — Что я спрашиваю? Когда господин Хитрован выйдет на необходимый контакт, не так ли? — Вот именно.

Этот неприметный особнячок совсем не бросался в глаза туристам, но если бы они узнали, что он построен аж в шестнадцатом веке, то можно было бы представить себе, какие толпы собрались бы возле него. В то время строили действительно на века — его стены, крыша, фундамент почти не были исковерканы временем. Если бы нынешние хозяева захотели, то в течение трех-четырех месяцев они смогли бы, не вкладывая больших средств, привести особняк в довольно приличный вид. Но именно этого они и не желали.

Найдись какой-нибудь любопытный малый с «железной задницей» (так весьма метко определяют в Англии настырного человека), то за какую-нибудь неделю он смог бы заметить, что особняк с завидным постоянством посещают весьма странные люди. Ничего необычного в их поведении не наблюдалось, но их можно было вычислить задолго до приближения к особняку по весьма своеобразной походке, напряженности, настороженности.

Встретив такого человека и даже пообщавшись с ним, вы бы совершенно не обратили на него внимания, но если собрать всех таких людей в одной комнате, вам бы сразу бросилось в глаза их сходство. Но кто эти люди? Почему они приходят в этот особняк? Что их связывает? У автора есть огромное преимущество: ему не нужно прятаться, скрываться, проводить долгие часы, дни, педели в поисках каких-либо фактов, чтобы, наконец, попять, что это за люди. Так воспользуюсь своей привилегией и вместе с Читателем загляну в этот странный особняк. Неказистые с виду высокие двери неожиданно оказались очень тяжелыми, можно предположить, что они из настоящего мореного дуба. Наше предположение подтверждается: внутри двери не покрашены отвратительного цвета краской, а покрыты особым лаком, от чего дерево приобретает неповторимый налет старины, вызывая чувство некоторого трепета. Оно подобно страницам старинной книги, пожелтевшим от времени и словно покрытым слоем воска. Мы не просто листаем их, а осторожно переворачиваем одну за другой, как бы прикасаясь к вечности.

«Прочитав» эту старинную «страницу-дверь», мы «переворачиваем» ее и вступаем на удивительной работы паркет. Кажется, что мы идем не по полу, собранному из различных пород деревьев, а по тончайшей работы ковру. Хочется сбросить обувь, снять носки и шлепать по нему босиком. Но вот мы скользнули взглядом по стенам и тут же недоуменно осматриваемся вокруг: куда мы попали? Не сниться ли нам это? Неужели мы очутились в королевском дворце? А если это так, то где королевская чета?

Но — стоп! Я же автор и просто веду вас за собой по комнатам и залам этого удивительного особняка. Итак, мы остановились взглядом на стенах. Они нисколько не уступают паркету в красоте, изящности, богатству. Стены драпированы шелком нежных пастельных тонов и украшены удивительной работы старинными гобеленами.

Поначалу трудно определить жанровую сценку, изображенную на том или ином гобелене, и нам кажется, что эти произведения искусства были сотворены дилетантами, которые пробовали свои силы, рисуя то какойнибудь инструмент, то солнце, то буквы, а то и ветку растения. Но чем дольше мы вглядываемся в гобелены, тем больше нам приходит на ум, что изображенные на них предметы очень часто повторяются в различных сочетаниях. Это открытие вызывает какой-то безотчетный страх. И вдруг нас осеняет догадка: это не случайно запечатленные предметы, а символы… И как только нас постигает это озарение, сразу становится все ясно, а коль ясно, то не страшно. И мы уже увереннее ступаем по уникальному паркету, взираем на удивительные гобелены и мысленно пытаемся разгадать символы, нанесенные на них. Пройдя полутемную просторную залу, мы оказываемся в какойто странной комнате и не сразу осознаем, что она имеет форму треугольника. Немного привыкнув к полумраку, мы вдруг видим, что посередине комнаты на паркетном полу раскинут огромный ковер, сотканный скорее всего древними мастерами. Верхний край ковра направлен к углу треугольника, а нижний касается основания, где находится вход. На ярко-красном фоне четко расположились уже знакомые символы: две скрещенные сабли под зловещим черепом с пустыми глазницами. Чуть далее были изображены орудия труда: мастерок и странной формы молоток. Выше — семисвечный канделябр с горящими свечами, пятиконечная звезда, пылающий огонь, а еще выше — солнце с расходящимися лучами. В самом конце ковра был выткан треугольник углом вниз, и от него в разные стороны разлетались яркие лучи. Здесь стоял черный стол, на котором лежали две скрещенные берцовые кости и череп. Из его глазниц выбивалось синеватое пламя горящего внутри спирта. Рядом — раскрытая Библия и песочные часы. В левом нижнем углу треугольной комнаты висел человеческий скелет и над ним фосфоресцировала надпись: «Ты сам будешь таким». Под скелетом находился черный гроб, в котором лежал мертвец с явными признаками тления. В правом нижнем углу стоял другой гроб, но он был пустым. Все это создавало жуткое впечатление.

В комнату вошли двое. У первого были завязаны глаза, на теле не было ничего, кроме набедренной повязки. Второй, который вел его за руку, был в черной накидке, ниспадающую до самого пола. Огромный капюшон скрывал почти все лицо. Выведя обнаженного мужчину на середину комнаты, он резко и гортанно произнес:

— Ты имеешь право снять повязку со своих глаз лишь тогда, когда воцарится тишина и не будет слышен отзвук моих шагов. После ты услышишь голос ниоткуда, и этот голос будет учить тебя, и ты должен будешь его слушаться до самого конца Посвящения. Ты все понял?

— Да, спасибо, Рекомендатор! — дрожащим от волнения голосом отозвался мужчина и смиренно опустил голову.

Ничего более не сказав, его поводырь медленно вышел из комнаты. Еще несколько минут обнаженный стоял, боясь даже шевельнуться, пока не решился наконец снять с глаз повязку. Увидев то, что его окружает, он вздрогнул, и его глаза расширились от ужаса.

Неожиданно откуда-то сверху раздался ровный, но зловещий голос:

— Перед тобой открылось мрачное помещение, освещенное слабым светом, пробивающимся сквозь бренные останки человеческого существа. Ты увидел мрак, и в этом мраке — открывшееся перед тобой Божье Слово. Вспомни слова Священного писания: «Свет во тьме светился, и тьме его не объять». Человек есть тлен и живет во мраке, но внутри его есть нетленная искра, принадлежащая Великому Всецелому Существу. И это Существо — Бессмертие, на котором и держится вся Вселенная. Сейчас ты, решив вступить в наше Братство с намерением Посвятиться, получишь первое поучение — Изобразительное. Оно гласит: «Желающий света сначала должен узреть тьму, окружающую его, чтобы, отличив ее от истинного света, обратить к нему свое внимание». Ты должен запомнить семь наших заповедей: Повиновение, Познание самого себя, Смирение своей гордыни, Любовь к своим Братьям, Щедрость к своим Братьям, Скромность, Любовь к смерти. Именно поэтому в знак Повиновения тебе были завязаны глаза, в знак Смирения гордыни ты остался в одной набедренной повязке, а в знак Щедрости к Братьям ты поклялся на Библии в любой момент, когда понадобится нашему Ордену, отдать все, что тебе принадлежит, без всякого исключения. Труден путь добродетели! А теперь, когда ты многое увидел и многое понял, снова наложи повязку на свои глаза и внимай. Да будет так!