Афганский шторм - Николай Иванов Страница 38

– Добро, – вновь кивнул полковник, выслушав весь доклад. – Сейчас пойдем к генерал-майору… Единственное пожелание и совет – будьте решительнее. Входите в кабинет и докладывайте без стеснения и смущения. Словом, не так, как ко мне. Нам нужен решительный офицер.

«В отряд», – утвердился в своих догадках Халбаев. А через минуту уже стоял перед генералом.

– Почему ушли из спецназа? Изучили инструкцию? Если доверим батальон, справитесь?

Пять минут разговора – и…

– На беседу к генерал-полковнику…

«Ну и занесло меня», – думал Халбаев, поминутно одергивая китель – военные, чтобы сосредоточиться перед встречей с начальством, почему-то всегда одергивают китель. «Быть капитаном и ходить по генерал-полковникам – слишком большая честь. Или слишком важное задание», – подумал уже серьезно.

Однако и это посещение не стало пределом. Еще через некоторое время полковник вел вконец ошалевшего капитана к начальнику Главного разведуправления генералу армии Ивашутину.

Генерал армии оказался совершенно седым и небольшого росточка. Он поднялся навстречу из огромного кресла в огромном кабинете, и, чтобы не причинить ему боль, Халбаев осторожно, легонько пожал его руку. Однако в ответ получил такое резкое и сильное рукопожатие, что вновь мигом подобрался, вспомнил, где находится.

– Я посмотрел ваше личное дело и послушал товарищей, которые вас хорошо знают и рекомендуют на должность командира. – Начальник ГРУ вернулся в свое кресло, вновь показался маленьким, но Халбаев теперь уже не забывал хватку и силу его рук. – Сначала будете находиться в составе десантной бригады, потом, когда освоитесь и сформируетесь, начнете заниматься самостоятельно. Когда у вас выходит звание?

– Через полгода.

Вспомнив наставление полковника быть решительнее, Халбаев откашлялся:

– Это если считать по-старому

– Запишите номер удостоверения, – отдал распоряжение генерал армии, и рядом с капитаном вырос старший прапорщик. Хабиб отдал ему документы, тот сделал в блокноте пометки и поднял взгляд на начальника. – Чтобы в Ташкент, в батальон, он прилетел уже майором.

– Есть!

«Как Гагарину, – подумал Хабиб. – Курсы заканчиваются через месяц, если к этому времени оформятся документы на звание, то Москва в самом деле может все. Эх, зря не погадал у цыганки. Интересно, что бы она наплела мне».

– Ну что же, товарищ Халбаев. Сегодня ночью на рейс в 0.50 вам заказан билет на Ташкент. До свидания. Удачи в службе, – определил ему время и судьбу, без гаданий и денег, генерал армии.

Только в самолете Хабиб смог отдышаться и расслабиться после той спешки, с которой он собирался к отлету. Посмотрел в иллюминатор. Двое в штатском, которые сопровождали его с курсов до самого трапа, еще стояли около самолета. «Тоже служба», – пожалел и понял их то ли капитан, то ли уже майор Халбаев и прикрыл глаза: случайность или закономерность то, что с ним сегодня произошло?

Документ (из секретной переписки американских внешнеполитических ведомств по Афганистану):

...

«24 мая 1979 г., № 3083.

Из посольства США в Москве.

Госсекретарю. Вашингтон.

В первую очередь.

Секретно.

Тема: Афганистан: перспективы советской интервенции

На № 3626 из Кабула, к № 8384 из Москвы.

1. (Секретно.) Мы не думаем, что Советский Союз в нынешних условиях считает свои возможности в Афганистане исчерпанными. По нашему мнению, аналогия с советским вторжением в Чехословакию в 1968 году является ошибочной. Мы думаем, что Советы будут продолжать наращивать свою советническую и техническую помощь просоветскому режиму в Кабуле. Часть советского персонала, возможно, оказывается вовлеченной в военные операции. Тем не менее, с учетом сложившихся условий, Москва, видимо, будет избегать брать на свои плечи сколько-нибудь значительную часть борьбы против повстанцев в Афганистане…

6. (Секретно.) Наконец… мы не считаем, что беспокойство о мусульманском населении советских азиатских республик могло бы послужить стимулом для советского руководства избрать ин-тервенционистический курс по отношению к Афганистану. Вся информация, которую мы были в состоянии собрать по этому региону, показывает, что Москва полностью контролирует ситуацию.

Во время частных в последние месяцы поездок сотрудников посольства в советскую Среднюю Азию было обнаружено мало признаков недовольства. Среднеазиатские республики под советским руководством достигли значительного социального и экономического прогресса и имеют значительно более высокий жизненный уровень, чем соседние районы Афганистана и Ирана.

И если тем не менее в ближайшие месяцы недовольство и выйдет на поверхность, Советы могут рассчитывать на быструю и эффективную его ликвидацию.

Тун. Посол США в СССР».

Начало июня 1979 года. Москва

ВДВ – это вообще то не воздушно десантные войска. Это даже не «Выходные Дни Выбрось», если говорить об офицерах.

ВДВ – это «Войска Дядя Васи». Имеется в виду их командующий генерал армии Василий Филиппович Маргелов. О нем ходили при жизни и ходит сейчас множество легенд – реальных, додуманных и просто придуманных, которые, в свою очередь, очень даже могли быть. Собственно, за крутой нрав в 1959 году он был снят с этой должности, но через полтора года восстановлен вновь: достойной замены найти так и не удалось.

Маргелов создал дух войск, и десантники рвали тельняшки на груди только потому, что они – десантники. Ее, тельняшку, он выпросил у А. А. Гречко вместе с голубым беретом (до событий в Чехословакии береты были малиновые). И однажды в бане, увидев, что у некоторых приглашенных генералов и полковников под рубашками оказались цивильные майки, построил их в предбаннике, вывел тех, кто имел тельняшки, а остальным указал на дверь.

Он много курил – только «Беломор», часто держал руки в карманах и сочно ругался матом. О, сколько случаев можно было бы рассказать по этому поводу, хотя все-таки самым страшным ругательством считалась фраза «Румынский бардак». Пошло это с 1944 года, когда при освобождении Румынии в Маргелова выстрелили из-за угла, ранив в щеку, и он, признающий только открытый бой, посчитал это высшим оскорблением. С тех пор, если при проверке какого-нибудь полка он бросал эту фразу, командир в тот же день ложился в госпиталь на увольнение в запас – заслужить прощение было практически невозможно.

В кабинете у него стояли пудовые гири, и при назначении на высокие должности он просил кандидатов «побаловаться» с ними. Мог и выпить, но, закрыв тут же за столом на две-три минуты глаза, вставал бодрый. Зато уж если приезжал на парашютные прыжки, то не уходил с вышки до тех пор, пока не приземлится последний солдат. А когда родилась идея десантировать людей внутри боевых машин – технику на парашютах сбрасывали уже давно, теперь хотелось, чтобы после приземления она не стояла «железом» на площадке и не ждала, пока опустятся на своих парашютах экипажи, а сразу шла в бой. Затея, конечно, очень рискованная, ибо десантник, находящийся внутри машины, не имеет возможности влиять на ситуацию: как и где приземлишься – воля случая. Да и нет на технике запасных парашютов. Но зато заманчивая.