Поднять "Титаник"! - Дирк Касслер Страница 39

К полуночи вся поверхность инструмента была уже совершенно очищена от грязи. После этого, взяв специальную щетку, Вогель принялся с помощью слабого раствора хромовой кислоты наводить блеск, добиваясь идеального состояния поверхности. И вот очень медленно, как из некоего сна, принялись выступать на поверхности инструмента тонкий рисунок и несколько сложно выписанных букв.

— Боже! — простонал в тиши мастерской Вогель. — Презентационная модель!

Он взял с полочки большое увеличительное стекло и внимательно исследовал надпись. Когда же он положил наконец увеличительное стекло и потянулся за телефонной трубкой, его руки дрожали.

Ровно в восемь ноль-ноль Джон Вогель был приглашен в кабинет адмирала Сэндекера, помещавшийся на одиннадцатом, самом верхнем, этаже современного здания из солнцезащитного стекла. Здание принадлежало НУМА. Глаза у мастера после бессонной ночи были красными, он боролся с зевотой и от прилагаемых усилий зевал еще мучительнее и чаще.

Сэндекер вышел к нему из-за стола и крепко пожал руку Вогеля. Коротышка адмирал вынужден был задрать голову, чтобы взглянуть на Вогеля, в котором было росту шесть футов пять дюймов. На голове Вогеля в совершеннейшем беспорядке торчали клочья коротко подстриженных седых волос, окаймлявших роскошную гладкую лысину. Обратив взгляд карих глаз Санта-Клауса на адмирала, мастер улыбнулся сдержанной улыбкой победителя. Хорошо вычищенное пальто Вогеля находилось в очевидном противоречии с мятыми и порядком забрызганными грязью брюками. От него пахло дешевым красным вином.

— Ну, — приветствовал его Сэндекер, — рад с вами познакомиться.

— Равно как и я с вами, адмирал, — сказал мастер, опуская на пол специальный футляр для трубы. — Прошу простить мой неряшливый вид.

— Как раз я хотел сказать, что одного взгляда на вас достаточно, чтобы понять, у вас была трудная ночь.

— Когда любишь свою работу, время и бытовые неудобства не играют большой роли.

— Совершенно с вами согласен. — Сэндекер повернулся в сторону человека, молча стоявшего у стола, внешне похожего на доброго гнома, произнес:

— Господин Вогель, позвольте вам представить, — капитан Руди Ганн.

— Очень приятно, капитан Ганн, — с вежливой улыбкой сказал Вогель. Я был одним из миллионов людей, которые каждый день по газетным сообщениям внимательнейшим образом следили за тем, как продвигается ваша экспедиция по изучению Лорелеи. Я в восхищении от того, что вы совершили, капитан. Это выдающееся научное достижение.

— Спасибо, — сказал Ганн.

Сэндекер жестом указал еще на одного человека, который также присутствовал в кабинете. Обернувшись в сторону дивана, Сэндекер произнес:

— А это директор спецпроектов нашего Агентства Дирк Питт.

Вогель чинно поклонился и с улыбкой произнес:

— Очень приятно…

Питт в свою очередь встал с дивана и вежливо поклонился.

Усевшись, Вогель вытащил из кармана старую, порядком поцарапанную трубку:

— Вы не будете против, если я закурю?

— Ради Бога, как вам удобнее, — сказал Сэндекер и вытащил из коробки одну из своих сигар сорта «Черчилль». — Составлю вам компанию.

Вогель раскурил свою допотопную трубку, откинулся в кресле и, пыхнув дымом в потолок, сказал:

— Ответьте, адмирал, не был ли этот корнет обнаружен на дне Атлантического океана? В северной части? Нет?

— Да, именно так. Мы обнаружили его южнее Ньюфаундленда, — сказал он и с восхищением посмотрел на Вогеля. — Скажите, а как вы узнали?

— Метод дедукции, все элементарно.

— И что же вы можете рассказать?

— Да уж могу кое-что поведать, не скрою. Ну, прежде всего скажу вам, что мы имеем дело с высокопрофессиональным инструментом, который был изготовлен специально для профессионального музыканта.

— Иначе говоря, вы не думаете, что корнетом владел какой-нибудь дилетант, я правильно вас понял? — спросил Ганн, припоминая слова, сказанные Джиордино на борту «Сапфо-1».

— Не думаю, — прямо ответил Вогель. — Такой инструмент у дилетанта — маловероятно.

— А удалось ли вам установить время и место, когда этот корнет был изготовлен? — спросил мастера Дирк Питт.

— Приблизительный месяц — октябрь или даже ноябрь. Год назову вам точно — 1911. А сделали его в одной британской очень уважаемой в музыкальных кругах фирме, которая называется «Бузи-Хокс».

На лице Сэндекера появилось выражение неподдельного уважения.

— Вы превосходно справились с нашим зданием, господин Вогель. Если уж совсем начистоту, мы очень сомневались, удастся ли когда-нибудь выяснить страну, где инструмент был изготовлен. Я уж не говорю о конкретном изготовителе, тут мы даже не чаяли…

— Ничего особенного я не сделал, смею вас уверить, — возразил Вогель. — Если уж быть совсем откровенным, моя работа значительно была облегчена, поскольку инструмент оказался презентационным экземпляром.

— Презентационным? Вот как?!

— Да, именно. Среди тех, кто производит высококлассные металлические инструменты принято ставить инициалы изготовителя или гравировать посвящение, увязывая тем самым свою работу с каким-нибудь крупным событием в мире музыки.

— Такая практика распространена и среди изготовителей огнестрельного оружия, — вставил Питт.

— И среди производителей музыкального оборудования, в равной степени. В нашем случае корнет был посвящен одному из служащих компании в знак уважения за его многолетнюю работу. Дата презентации, фирма-изготовитель, имя сотрудника и имя производителя — все эти сведения выгравированы великолепной вязью на инструменте.

— И вы можете нам сейчас сказать, кому именно принадлежал этот корнет? — спросил Ганн. — Можно прочитать посвящение?

— Господи, ну конечно, о чем речь… — Вогель нагнулся и раскрыл футляр. — Вот, сами можете прочитать.

Он положил корнет на стол Сэндекера. Собравшиеся в кабинете некоторое время молча пожирали глазами инструмент, не решаясь прикоснуться к нему. Инструмент мягко сверкал, отражая золотистой гладкой поверхностью падающие в комнату лучи утреннего солнечного света. Выглядел корнет как новенький, как будто его только что приобрели в магазине. На безукоризненно сияющей бронзе по внешней стороне раструба шла похожая на морские волны сложно переплетенная гравированная вязь, которая выглядела не хуже, чем в день инскрипции. Всякий желающий без труда мог прочитать. Сэндекер оторвался от инструмента и перевел взгляд на Вогеля, не зная, верить всему этому или не верить, иначе говоря, не вполне доверяя собственным глазам.

— Господин Вогель, извините меня, но мне кажется, что вы не вполне понимаете всю серьезность ситуации. Мне бы не хотелось, скажу вам прямо, чтобы все это оказалось в конечном итоге ловким розыгрышем.