Слепой для президента - Андрей Воронин Страница 4

Глеб выключал компьютер, прятал дискеты, закрывал дверь своей потайной комнатки и, садясь в глубокое мягкое кресло, ставил компакт-диск неизменно любимого Вагнера. Откидывался на подушку и сидел, прикрыв глаза, с просветленной улыбкой на усталом лице.

Душа его уносилась куда-то далеко. Глеб вспоминал пережитое, понимая, что одного лишь года из тех лет, что прожил он, для другого человека с лихвой хватило бы на полноценную жизнь. Там были бешеные погони, перестрелки, кровь и смерть. Но была там и радость победы, та радость, за которую можно отдать все на свете, даже свою жизнь.

То, что сейчас происходило в России и ближайшем зарубежье, Глеб знал досконально. Каждое утро он прослушивал новости, читал газеты. Но совсем не так, как это делают миллионы обывателей: он впитывал информацию профессионально, за каждой строчкой, за каждым словом видел скрытый смысл, вылавливал и нанизывал, собирал, аккумулировал факты, проступавшие из тени, хотя порой и сам не знал, для чего он все это делает. Но так уж был устроен его мозг, к такому поведению приучил себя Сиверов за долгие годы, и именно такое поведение не раз спасало его от неминуемой гибели.

Музыка действовала на Глеба, как легкий наркотик.

Она приводила его мысли в порядок, в какое-то гармоничное единство.

Словно нагромождение блоков становилось монолитной стеной. После очередной интеллектуальной зарядки – подпитки информацией, Сиверову всегда казалось, что мысли порхают, разлетаются в разные стороны, блуждают во всевозможных сферах, на разных уровнях, и привести их в систему невозможно.

Но это только на первый взгляд. На самом же деле все в этом мире взаимосвязано, разрозненные мысли непременно вытекают одна из другой, сплетаются в звенья неразрывной цепи. Всплывали фамилии, имена, адреса, вспоминались ситуации, на первый взгляд совершенно незначительные, но для дела очень важные – они выполняли роль своеобразного клея, помогали переходить от одного блока событий к другому, или же выполняли роль маркера. Сиверов словно красной ленточкой обозначал ими тот блок, к которому в скором времени предстояло вернуться.

Музыка… музыка – она звучала, даря покой.

Но все хорошее когда-нибудь да кончается. Закончился и компакт-диск.

Музыка смолкла, а в сумеречной мансарде, казалось, все еще продолжают звучать глухие аккорды и плавает, колеблется теперь уже беззвучная мелодия.

Глеб поднялся с мягкого кресла. Он чувствовал себя отдохнувшим.

– Вот и хорошо, – пробормотал он, снимая телефонную трубку, и, даже не глядя на клавиши кнопок, набрал городской номер.

"Интересно, что~ сейчас делает Ирина? – Глеб задал себе нехитрый вопрос и сам же на него ответил:

– Как это что – она готовит ужин. Она обещала вкусно накормить меня и приготовить сегодня что-нибудь необычное. Хотя что необычное можно приготовить из индейки?"

– Алло! Алло, говорите, – послышался такой знакомый и родной голос.

– Ты что делаешь? – негромко спросил Глеб и тут же услышал легкий щелчок – кто-то подключился к линии.

«Это еще что такое?» – подумал Сиверов и мгновенно напрягся, собрался, словно в дальнем углу мастерской мелькнула тень врага.

– Алло, Глеб, это ты?

– Ну конечно же, я, – спокойно продолжал Сиверов, будто и не было этого злополучного щелчка. – Как там наш праздничный ужин?

– Ты отвлек меня от самого интересного. Я хотела открыть духовку и посмотреть, а тут твой звонок. Я все бросила и схватила трубку.

– Тогда я подожду, иди посмотри.

– Секунду.

– Только не говори потом, что все подгорело из-за меня.

Ирина удалилась на кухню. А Глеб продолжал прислушиваться, плотно прижимая телефонную трубку к уху. Подозрительных щелчков больше не раздавалось.

Но он прекрасно знал, что ошибиться не мог. Такие щелчки были ему знакомы слишком хорошо.

«Ну-ну», – подумал он.

– Вот и все, – послышался радостный, возбужденный голос Ирины Быстрицкой.

– Все в порядке? – спросил Глеб.

– Не то слово, дорогой! Она такая румяная, такая аппетитная, что я могу тебя и не дождаться.

– Нет, ты уж дождись, – попросил Глеб, – я скоро буду.

– Жду! И… у меня для тебя сюрприз… – Обожаю сюрпризы!

Затем раздались гудки.

«Так, так, хорошо», – подумал Глеб и несколько минут расхаживал из утла в угол.

Затем опять взял телефонную трубку и набрал номер.

Щелчок повторился.

– Алло, вас слушают, говорите!

На этот раз Глеб не стал ничего говорить. На его лице появилось злое выражение. Но, ясное дело, злость предназначалась совсем не Ирине.

"Интересно, кому это надо прослушивать мои разговоры? Неужели ребята из параллельного отдела ФСБ?

Неужели им кто-то обо мне рассказал? Какая-то чертовщина, если только не хуже… Не мог же я ошибиться, щелчки достаточно специфические, слух у меня пока еще в полном порядке, и ошибки быть не может. Ну ладно, придет время, я во всем разберусь".

Глеб взял свою новую замшевую куртку, торопясь надел ее, несколько мгновений помедлил, размышляя над простой дилеммой – брать с собой оружие или не стоит. Колебания его были недолгими.

"Пока еще мне ничего не угрожает, никаких явных признаков, что на мою жизнь кто-то покушается, нет.

А вот с телефоном стоит разобраться. Но не сегодня, не сейчас, только бы не забыть отключить его на ночь".

Уже успело стемнеть. Не зажигая света, Глеб внимательно осмотрел мастерскую, запоминая каждую деталь.

Память у него была феноменальной. И если завтра что-то окажется сдвинутым хоть на один сантиметр, он обязательно это заметит.

«А может, я просто потерял бдительность, расслабился, перестал наблюдать, перестал анализировать и вот теперь попался? За мной следят, а я этого даже не знаю. Нет, оружие я все-таки возьму».

Еще немного постояв, Глеб вновь открыл небольшую комнатку, где находился компьютер, просмотрел папки с распечатками, отобрал самую безобидную – с позапрошлогодними секретами и бросил ее на стол в большой комнате, затем вытащил сигарету и положил две неприметные крупинки табака на папку. Да, расположение более-менее крупных вещей можно повторить после обыска в точности, пользуясь фотографией, но заметить, что ты ненароком стряхнул две крупинки табака – невозможно, даже если ты матерый профессионал.

Тяжелый армейский кольт в потертой кожаной кобуре занял свое место у Сиверова под мышкой. Оружие сразу же позволило Глебу тверже стоять на земле.

«Барабан полон, и в случае чего – но, естественно, лучше, чтобы этого не произошло, – оружием я всегда успею воспользоваться».