Секретный туннель - Сергей Зверев Страница 4

— Все ясно как день, полковник, — пожилой судебно-медицинский эксперт с пышной, крепко побитой сединой шевелюрой стянул с рук резиновые перчатки, бросил их в специальный пластиковый пакет и, неторопливо закуривая, подвел итог: — Около пятидесяти часов назад. У одного перерезано горло, а остальные застрелены. Думаю, все сразу. Потом убийцы уложили их рядком, засняли на кинокамеру и ушли. И, думаю, мы их никогда не найдем — сельва и льянос велики… Может быть, кинологи что отыщут? Хотя вряд ли…

Псы, наотрез отказавшиеся подойти к убитым, шурша высокой травой и беспокойно дергая поводки, обшаривали побережье и окрестности, подбадриваемые командами проводников. Временами собаки взлаивали и кидались то в одну, то в другую сторону, и вполне могло показаться, что какие-то следы, наконец-то, найдены, хотя полковник подозревал, что псы попросту стараются улизнуть подальше от источника неприятного запаха, терзавшего их чуткие, нежные ноздри.

— Господин полковник, есть след! — один из кинологов возбужденно помахал свободной рукой, другой сдерживая нетерпеливо повизгивавшего и явно что-то почуявшего пса, посматривавшего в заросли тростника, тянувшиеся вдоль берега реки.

— Есть — так преследуйте. Лейтенант, командуйте! И не очень-то торопитесь, под ноги и вокруг хорошенько посматривайте — я бы на их месте обязательно установил парочку хороших растяжек…

С первых же минут прочесывания зарослей лейтенанту отчетливо стало ясно, что между городскими улицами с их относительно чистым и гладким асфальтом и густыми зарослями высокой травы, кустарников и деревьев разница очень большая. Одно дело носиться с ветерком в джипе или в составе патруля вразвалочку прогуливаться по городу, стараясь держаться в жиденькой, но все же тени домов, и совсем другое — продираться через переплетения стеблей, корней и огромных листьев растений, вдобавок ко всему перевитых неисчислимыми плетями всяких вьюнов и лиан. Да еще непереносимая жара и влажность! Да и про полчища мерзко зудящих и вьющихся вокруг москитов, про опасных клещей, градом сыплющихся с веток и листьев, про паутину, то и дело липко обволакивающую разгоряченное, мокрое лицо, не стоит забывать. Пожалуй, остается еще добавить, что и под ногами в траве бесконечно кто-то попискивает и шуршит. И в этом аду нужно еще внимательно посматривать во все стороны, поскольку, действительно, вполне можно и на растяжку наткнуться, и в засаду попасть…

Крик раздался немного в стороне и позади — истошный и длинный, на одной жутковатой ноте. Потом разом оборвался, словно кричавший решил заново набрать в грудь побольше воздуха, и тут же грохнул взрыв, приглушенный зарослями.

«А вот и растяжка! Кто-то все-таки напоролся, — мелькнуло в голове лейтенанта, тут же замершего в недоумении. — Так, а почему сначала крик, а взрыв уже потом?»

Лейтенант бросился в сторону затихавшего взрыва, уже не особенно заботясь о том, чтобы тщательно смотреть под ноги. Метров через двадцать едва не столкнулся с растерянно посматривавшим по сторонам солдатом, стоявшим рядом со вторым, скорчившимся на земле и закрывавшим смуглое худое лицо грязными ладонями. Вопреки ожиданиям, крови ни на ладонях, ни на теле лежавшего на земле бойца видно не было.

— Ранен? Что рвануло? Растяжка?

— Нет, господин лейтенант. Он заорал, я подбежал, а он кричит. И только и успел сказать: «Кобра!» И помер, по-моему…

— Так рвануло тогда что, солдат? Кобра от радости лопнула?!

— А это я туда, куда змея уползла, гранату бросил, — виновато пожал плечами боец и неуверенно сказал: — Наверное, я ее подорвал…

— Кретин, — негромко подвел итог лейтенант и скомандовал подбежавшим на звук взрыва солдатам: — Хватайте его под руки и бегом к вертолетам, к доктору. Бегом, я сказал!

Когда солдаты, обливаясь потом и тяжело вздымая пыль, прибежали к вертолетам и положили пострадавшего на расстеленную плащ-накидку, доктор, услышав версию про укус кобры, на осмотр бедняги потратил ровно минуту. После чего устало и как-то обреченно выдохнул и молча закурил очередную сигарету.

— Так что, док? Делайте же что-нибудь! Сыворотка у вас есть? — полковник был раздражен и немного растерян — еще ни одного врага не обнаружили, а в отряде уже потери, дьявол бы побрал эти проклятые джунгли.

— Бесполезно, — флегматично покачал седой головой доктор и привычно перекрестился сухой ладошкой. — Думаю, сейчас ему священник был бы нужен больше, чем врач. Если кобра кусает человека за лицо, то никакая сыворотка уже не поможет — пяток минут, и все… Пусть его душа упокоится с миром!

— Прикажете продолжать поиски, господин полковник? — лейтенант мрачно покосился на умершего солдата, который еще каких-то полчаса назад мог ходить, бегать, о девках мечтать.

Отбегался и отмечтался…

— Продолжайте, — буркнул полковник. — Что там собаки? Что-то их не слышно…

Словно в ответ на вопрос полковника в зарослях грохнул еще один взрыв, и сразу же вслед метнувшемуся за зеленой стеной глухому эху раздался режущий уши собачий визг, который быстро перешел в короткие, быстро затухавшие повизгивания. Потом сухо и хлестко ударили не то один, не то два выстрела, слившиеся в один, и наступила тишина, от которой тоненько позванивало в ушах и отчего-то становилось не по себе. Казалось, даже москиты куда-то дружно попрятались и притихли…

Уже примерно представляя себе, что он сейчас увидит там, в зарослях, откуда минуту назад донесся жуткий собачий визг, полковник коротко выругался, сердито дернул козырек, надвигая фуражку пониже и прикрывая глаза от солнечных лучей, и решительно двинулся в сторону леса. Лейтенант с солдатами, утопая высокими ботинками в песке, едва успевали за командиром, видимо, принявшим решение взять командование отрядом на себя.

Метров через пятьдесят пахнуло легкой гарью сработавшей взрывчатки, и еще через минуту полковник и солдаты увидели то, что осталось от проводника и его собаки. Основную часть осколков от обыкновенной наступательной гранаты принял на себя пес, а проводнику просто не повезло. Хотя кинолог и отставал от своего подопечного на несколько метров, которые составляли длину поводка, один крохотный осколок все-таки нашел и его. Полковник скользнул взглядом по залитому кровью лицу раскинувшегося в траве солдата, так и не выпустившего из руки длинного кожаного ремня, вновь выругался и, словно только сейчас вспомнив, что собак было две, повернулся к едва переводившему дух лейтенанту.

— Где? Второй кинолог и его пес где?

— Н-не знаю… Ведь только что где-то здесь лаял, — лейтенант растерянно завертел головой, настороженно прислушиваясь. Простая логика подсказывала, что пес где-то неподалеку, он ищет следы и должен хотя бы иногда подавать голос. А если в лесу не раздается почти ни звука, то что получается? А получается, что и второй пес, и, вполне возможно, его проводник — мертвы? А причина? Взрыв-то был один! Не кайманы же их утащили совершенно беззвучно, дьявол их побери…

Второй кинолог вместе с собакой отыскался неподалеку, у самой кромки зарослей, тянувшихся вдоль речного берега. Оба были бесповоротно мертвы, и даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что погибли они не от взрывов и не от зубов кайманов: и солдат, и пес были застрелены. Одна аккуратная и совсем не страшная дырочка чернела почти точно между бровей у бойца, вторая — в голове собаки, чуть выше мутного, остекленевшего глаза…