Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2 - Александр Бушков Страница 41

Мазур хмыкнул:

— Может, подсознательно чувствуешь, что за измену морду набил бы…

— Шутишь?

— Шучу, — сказал Мазур. — На твоей очаровательной физиономии не должно быть ни единой царапины, тебе еще столько раз перед публикой выступать. Ну что ж, пришлось бы бить по тем деталям организма, что публике не видны. Недолго, но качественно…

Натали, не похожая на рассердившуюся, фыркнула:

— И вы, белые, еще считаете африканцев варварами? Бить очаровательную молодую девушку, да еще, несомненно, какими-то хитрыми приемчиками…

Мазур ответил ей в тон:

— При чем тут варварство? Я просто-напросто успел проникнуться здешними национальными традициями. Прекрасно знаю, что за измену женщину колошматят долго и старательно, со всем усердием, а потом частенько и зарезать могут, окружающие, включая полицию, будут это считать делом житейским, и полиция не вмешается…

— Плохо ты изучал национальные традиции. — Натали показала ему язык. — Это все касается только законных мужей и жен. А я тебе пока что не жена, так что не имеешь права. Так-то.

Если быть до конца искренним перед самим собой, Мазур всерьез испугался этого «пока что» — и того, как оно машинально, небрежно, мимолетно слетело с языка. Неужели и в самом деле всерьез строит планы? Так давно и старательно, что обмолвилась небрежно, не следя за языком?

Только этого ему в жизни не хватало — стать не просто здешним военным атташе, а законным супругом королевы, этаким принцем-консортом. Самое печальное, что никаких сомнений не остается: волчара Михаил Петрович и его начальство, узнав о таком повороте дел, без промедления прикажут Мазуру не ломаться, а старательно исполнять очередной приказ Родины, благо холостой. Бывали прецеденты. Достаточно вспомнить, как соседи около десяти лет назад в приказном порядке поручили одному из своих ребят стать законным супругом дочери и законной наследницы Аристотеля Онассиса. Единственной к тому же наследницы. Ну, понятно, ставки оказались весьма даже высоки: миллиардерша, владелица после смерти папеньки крупнейшей в мире судоходной компании… Понятно, парень оказался дисциплинированным. Обвенчался, как миленький — хотя молодая миллиардерша, на взгляд Мазура, была страшна, как смертный грех, и лично он столько бы не выпил: а впрочем, получив схожий приказ, выпил бы, как миленький…

Особой выгоды от всего этого не получилось: так, с полмиллиончика долларов. Года через полтора муженек взбалмошной наследнице надоел, и она настояла на разводе. Правда, для самого «принца-консорта» все сложилось как нельзя лучше: разводясь, бывшая ему подарила два танкера, он обосновался в Лондоне, открыл свою фирму и жил припеваючи.

Здесь ситуация немного другая, но принцип тот же: сто из ста, что в случае чего его, не раздумывая ни минуты, законопатят в законные мужья к королеве. Возможно, история повторится, и Мазур ей надоест… а может, и нет. Подмывало прямо-таки взвыть от тоски: неизвестно ведь, насколько это все затянется, вполне вероятно, надолго. Прощай, служба «морского дьявола»… То, что Натали, в отличие от гречанки-миллиардерши, писаная красавица, дела не меняет, нет разницы, железной цепью оказаться прикованным к стене, или золотой высшей пробы…

— Судя по молчанию, ты со мной согласен? — поинтересовалась Натали весело. — Нет, честное слово, я тебе не изменяю, как-то даже и не тянет…

Не стоило ей говорить, что он распрекрасно знает: за время их, изволите видеть, бурного романа, чтоб ему лопнуть мыльным пузырем, Натали ему изменяла дважды. Правда, всякий раз с девушками, с мужчинами, заверял Лаврик, ничего подобного не было. Черт ее знает, возможно, она искренне считала, что забавы с девушками как-то и не тянут на настоящую измену?

— Хочется верить… — проворчал он.

— Честное слово, не буду. Я не законченная скотина, чтобы изменять человеку, дважды спасшему мне жизнь…

— Всегда пожалуйста, — сказал Мазур. — Как только понадобится.

— Ну что ты надулся? Все прекрасно. Да, ты снимки напечатал?

— Не успел еще, — сказал Мазур. — Дел было невпроворот. Завтра напечатаю.

Нежданно-негаданно он оказался еще и в роли придворного лейб-фотографа. Натали, должно быть, решившая тряхнуть стариной и вспомнить парижские забавы, уже второй раз позировала в наряде Евы, так что Мазур нащелкал четыре полных катушки великолепным японским фотоаппаратом. Приходилось признать: эта очаровательная чертовка и тут набралась в Париже хорошего опыта: позы принимала настолько красивые, грациозные и соблазнительные, что ее пухнущий фотоальбом ничуть не походил на дешевую порнографию из тех, какой на родине Мазура торговали в поездах мнимые глухонемые. Держи выше: здоровая, красивая эротика наподобие плейбоевской: это в родном отечестве за хранение подобных журналов можно было поиметь крупные неприятности, вплоть до лагерного срока — но Мазур, бывая за рубежами оного Отечества довольно часто, насмотрелся журналов, категорически не гармонировавших с «Моральным обликом строителя коммунизма». Домой он их, разумеется, не возил, если не считать того номера с восходящей американской кинозвездочкой, с которой судьба свела по ту сторону Атлантики. Тут уж он разок дрогнул душой и позволил крохотную капельку лирики. Ну что же, иные забубенные головушки из числа его сослуживцев без зазрения совести прихватывали домой эти журналы охапками, пользуясь тем, что их спецрейсы никакому таможенному контролю не подлежали. На фоне иных ухарей наподобие доктора Лымаря он все равно выглядел сущим ангелочком в моральном плане: почему бы и не прихватить один-единственный номер с фотографиями девушки, с которой у него случился пусть и короткий, но абсолютно чистый роман? Ни он на сей раз не выполнял задание Родины, ни она не работала ни на чью разведку, натуральная взаимная симпатия, и только, а это многое значило для таких, как он…

— Негативы и сейчас можешь мне не отдавать… — протянула Натали лениво. — Сделай и себе альбом, мне будет только приятно. Все равно не будешь его показывать кому попало, я тебя успела чуточку изучить, — и послала Мазуру лукавый взгляд. — Даже если ты передашь негативы в Кей-Джи-Би, я и ухом не поведу: здесь это не компромат, никоим образом.

Мазур вздохнул:

— Что, и тебе придется долго и уныло доказывать, что я — никакое не Кей-Джи-Би, а военно-морской флот?

— Да я верю, верю, — засмеялась Натали. — Но, милый… Ты успел заметить, что я далеко не дура? Как молодой перспективный политик кое в чем разбираюсь. У вас тут не может не быть никого из секретных служб — вы же не дети и не идиоты, это азбука… У тебя просто-напросто могут потребовать пленки старшие по званию, и куда ты денешься? Так что предупреди их заранее, если что, здесь это не компромат. И даже мои игривые снимки с мужчиной не были бы компроматом: я не замужем, мне вольно развлекаться, как захочется. Вот если бы с женщиной — тогда да, мне было бы не отмыться, прощай, карьера, а то и корона…

Опоздала, шустрая, подумал Мазур. Есть даже не снимки, а видеозапись твоих забав именно что с девушкой, сделанная незаметным тружеником в «трогательном чеховском пенсне». Конечно, вряд ли их пустят в ход, если она все же потащит Мазура под венец. Черт побери! Остается всерьез надеяться, вот уж в жизни бы не подумал, на французские спецслужбы: этакий брак вряд ли понравится французам, и они попытаются его расстроить. Дожили, вот так ситуация: якорем спасения должны послужить французские разведслужбы — только они способны избавить от тоскливого прозябания не просто на суше, на далекой и знойной африканской суше, пусть и в золотой клетке…