Удар молнии - Виктор Кнут Страница 44

— Не боись, паря. Недалече уже.

И лодка уверенно разрезала плотную белую стену водяной взвеси, негромко, совсем по-импортному взвывая мотором. Этот шум окончательно тонул в белой мгле, отдалившись от нас лишь на сотню метров, и я точно знал, что добраться до берега ему не хватит силенок. А значит, мы останемся незамеченными. А значит, уже через считанные часы мне предстоит встреча с Алиной. Эх, Алина, Алина…

— Не продуло? А, паря?

Продуло, но это не важно.

— К саму городу тя я не повезу. Знаю мысок один. Оттедова километра два по тропинке. Правильно?

— Да.

— Вот вишь? — В голосе Гены послышалась гордость. — Я ить догадливый. Все понимаю, да тока молчу… А ружжо свое брось. В воду брось, прямо сичас. В город ты с ним не пройдешь. Это, паря, совет. Я же хочу, как лучше.

Так действительно было лучше. И я последовал этому совету. Совсем незадолго до того, как нос лодки мягко уткнулся в податливый песок пляжа.

— Добавить бы. — Передние зубы у Гены отсутствовали, но эта щербатость никоим образом не портила его добродушной улыбки. — Добавь, а, братишка. А то ведь хозяйка заездила. Не выпить, не закусить.

— На. — Я вытащил из кармана несколько скомканных сторублевых бумажек. — А про меня забудь. Это и совет, и угроза.

— Могила, братишка. Да хотя бы в гестапе… И сестра у меня молчок…

Втащив лодку подальше на берег, чтобы не смыло волной, Гена проводил меня с полкилометра до начала широкой тропы, которая, как он уверял, выводила прямо к окраине Медвежьегорска, и долго на прощание тряс мне руку, преданно глядя в глаза.

— Могила, браток. Я ли не понимаю? Все понимаю…

* * *

Уж чего Гена там понимал, мне узнать так и не довелось. Да и никому другому, впрочем, тоже. Вернувшись в Пялъму, он, как обычно, тщательно пришвартовал лодку к пирсу и, взвалив на широкую спину тяжеленный мотор «Ямала», начал подниматься по берегу к своему дому, тихо радуясь столь уловистой ночи…

А через час на него наткнулись мальчишки. Точнее, не на него, а на его еще не остывшее тело. У Гены почти начисто был снесен затылок, крови было совсем немного, но зато обнажились мозги, и даже видавших виды мальчишек дружно стошнило в кусты шиповника. Ни мотора «Ямаха», ни денег в карманах милиция не обнаружила. И выдвинула единственную версию преступления: ограбление.

Совсем не догадываясь о том, что дорогая «Ямаха» лежит на дне Онежского озера в двух километрах от Пяльмы, а мятые сторублевки пробуют на зуб солидные голавли и маленькие уклейки.

— Все получилось? — Алина чмокнула меня в щеку, а Бакс в очередной раз обмусолил мне шею.

— Все! — Наконец-то я мог расслабиться, не озираться испуганно, не думать вообще ни о чем. — Получилось, и даже странно, насколько все сошло гладко. Только маленькие шероховатости… Лапка, держи курс на Питер. Объедем Онегу с севера. Как только выберемся из города, притормози у какой-нибудь забегаловки. Последним, что я ел в этой жизни, был хобот мамонта еще в ледниковый период.

Она расхохоталась, и я почувствовал, как ее смех вытесняет из меня остатки напряжения.

— Все! Алинка, все лучше некуда! Я сделал полдела, самую сложную его часть. Осталось еще немного, и ухожу на покой, на пенсию. Куплю маленький островок в Эгейском море, построю там виллу, и мы поселимся в ней втроем. Ты, я и Бакс. Конечно, не считая прислуги. И не будет больше никаких проблем, никакого оружия. Не будет убийств. Не будет заданий из Лондона. Все будет прекрасно!.. Не превышай скорость, милая девочка. Нам не нужны лишние встречи с ментами…

Мы пообедали в придорожном кафе километрах в тридцати от Медвежьёгорска. Еще до этого я прямо в машине переоделся в китайский спортивный костюм и кроссовки, а свои боевые доспехи сбросил с моста в глубокую речку, предварительно туго связав их капроновым шнуром и добавив к этому свертку балласт из неподъемной ржавой болванки. Потом нас остановили менты, лениво полистали Алинины документы и пожелали на прощание доброй дороги.

Никаких специальных постов и проверок с пристрастием не было. Все сводилось к тому, что военные, проморгав академика, не спешили выметать сор из избы, надеясь обойтись своими силенками. А силенок-то этих кот наплакал, и только. Увы, но от нашей армии остался «пшик».

В придорожном кафе я затолкал в себя невообразимое количество пельменей, заел все это блинами с медом и до машины добирался, кряхтя и опираясь на хрупкое Алинино плечико. Стоило мне забраться в салон, как «порш» заметно просел на правую сторону. Об этом мне ехидно сообщила Алина. Огрызаться не было сил, и я молча откинул сиденье. И проспал до самого Питера. С чистой совестью. С чувством выполненного долга. Крепко-крепко, лишь иногда настораживаясь, когда нас останавливали для проверки документов…

Первое, что я сделал, когда вернулся домой, — это набрал номер квартиры на улице Ленсовета. Подошла М. Моисеева, попробовала позадавать вопросы, но я быстро отшил ее, и трубку взяла Татьяна.

— Ты где пропадаешь? — Она была явно не в духе, — Я что, должна искать тебя через милицию?

— Ты ничего не должна. Наоборот, должен я…

— Давай-ка встретимся и все обсудим. У памятника на площади… Та-а-ак… Сегодня я не могу. Завтра заступаю на сутки… Послезавтра в шесть вечера. Будешь?

— Буду.

— Забудешь?

— Вот еще!

— Повтори.

— Да пошла ты…

— По-вто-ри, я сказала!

— Ну ладно… Послезавтра в восемнадцать ноль-ноль там, где Ленин танцует.

— Значит, понял, — звякнула металлом Татьяна.

— Понял… Как ты? Как девчонки? — Эти вопросы входили в обязательный ритуал.

— Хорошо, но не твоими заботами. — Подобные шпильки тоже входили в ритуал. — Все, Слава. Нету времени, я стираю, — сообщила Татьяна. — Ничего не забудь. Не нажрись. Не опаздывай.

И «ту-ту-ту…», — запела мне в ухо трубка.

Самый обыкновенный, короткий и лаконичный телефонный обмен информацией. Один из миллионов подобных, которые ежедневно происходят по всей планете между собравшимися разводиться супругами. Но какая-то червоточина в этом разговоре присутствовала. Какая — не понял. Как ни пытался, ни мучался, я не сумел ее обнаружить. Вроде бы все как положено. Вот только шестое чувство посылало в мозг мощные импульсы: «Все не так, Слава. Все не так…» И я отправился открывать шифоньер…

Я вытащил наплечную кобуру и подогнал ее по своим размерам. Потом настал черед оружия. Я выбрал «Беретту 92Ф «Компакт»» с полностью снаряженной обоймой, высыпал патроны на стол, разобрал пистолет и устроил всему этому хозяйству доскональный визуальный осмотр. Полный порядок. Или я великий слепец… Я собрал все обратно, воткнул «Беретту» в кобуру, а сверху напялил просторный спортивный пиджак. Придирчиво осмотрел себя в зеркало и остался доволен. То, что вооружен, определить невозможно. Хорошая кобура! Отличный пиджак! Все-таки кое-что я умею!