Жизнь взаймы - Виталий Гладкий Страница 45

– Но я прошу тебя! Очень прошу…

"Она просит… Ха-ха! Настаивает – это будет точнее. И отвертеться от этой процедуры мне не удастся, ежу понятно. Если понадобится, то поведут силой. Или что-нибудь в еду подсыплют, чтобы я не брыкался как жеребец перед кастрацией. Почему я вчера не сдернул? Право слово, круглый идиот… А теперь что?"

– Ладно, – немного помедлив, сказал Паленый. – Согласен. Это чтобы ты на меня ошейник не надевала.

– Перестань говорить глупости!

– Уже перестал… – Паленый поднялся. – Пойду одеваться.

"Какая разница, – думал он, – когда меня разоблачат? Днем раньше, днем позже – все едино. Впрочем, не исключено, что от похода к врачу будет хоть какой-то толк. Может, узнаю, кто я на самом деле. – Паленый криво ухмыльнулся. – Чтобы тереть тюремные нары под своим настоящим именем…"

Сегодня Анну Григорьевну сопровождал лишь один "джип". Вторая группа охранников взяла под свою опеку Маргошу, которая должна была повезти Антошку в супермаркет – чтобы купить все необходимое для школы.

Мальчик очень любил этот магазин. Там был игровой зал для детей, напичканный самыми современными игрушками, в том числе и электронными.

Антошка мог подолгу возиться с различными роботами, машинами, прыгающими и летающими монстриками, и прочими японскими чудесами, что сильно раздражало вечно куда-то спешащую Анну Григорьевну. Поэтому в супермаркет Антошка обычно ездил вместе с Маргошей.

На этот раз Паленый сел впереди, рядом с водителем. Он по-прежнему злился, и ему вовсе не хотелось поддерживать разговор с Анной Григорьевной на разные отвлеченные темы. А она явно была настроена поговорить.

"Ну, нет уж! – Паленый кипел внутри. – Инквизиторша! Я сыт по горло разговорами. Пора кончать этот спектакль. Посмотрим, что скажет врач. Если он расколет меня, обратно Анетт поедет одна".

Он незаметно прикоснулся к заднему карману брюк, где лежали паспорт и деньги, выигранные у Лизки и Ника. (Паспорт Анна Григорьевна отдала ему перед самым выездом, потому что в регистратуре клинике на него должны были завести карточку; таков был порядок). Паленый решил смыться прямо из клиники. Там его никакая охрана не удержит.

(Если только Анка-пулеметчица не решила запереть своего "муженька" в психушку, мелькнула в голове Паленого нехорошая мысль).

Нет, это уже было бы слишком. Хотя… Если этот гипнотизер работает в психбольнице, то вполне возможно, что так оно и будет, подсказывала Паленому интуиция.

"Что ж, придется прорываться с боем", – подумал он меланхолично. Чему быть, того не миновать. Умирать, так с музыкой. И опять Паленый прикоснулся к карману – теперь уже пиджака.

Там лежал великолепный немецкий нож армейского образца с выкидным лезвием. Он нашел его в потайном отделении огромного, отделанного резьбой, письменного стола с множеством дверок и ящиков, когда сидел в кабинете Князева. У Паленого всплыло в памяти (чему он опять сильно удивился), что такими автоматическими ножами оснащали диверсантов стран НАТО.

Зачем муж Анны Григорьевны приобрел это опасное оружие, можно было только гадать. Возможно, нож ему просто подарили. У богатых свои взгляды на жизнь и свои причуды.

В том же тайнике Князев хранил и пистолет калибра 7,65 мм, скорее всего "браунинг" или "бульдог", судя по пятнам оружейной смазки, размерам тайника и пустой коробке из-под патронов. Похоже, он забрал оружие с собой в поездку, последнюю в своей жизни.

Тайник Паленый нашел случайно. От безделья он решил поискать какие-нибудь записи Князева – вдруг удастся пролить свет на его убийство. Потайной ящичек явно был сделан на заказ, притом отличным мастером.

Как тайник открывался, Паленый понял лишь тогда, когда сломал тонкую маскировочную перегородку. Сделал он это по наитию – при простукивании тумб, на которых покоилась столешница красного дерева. Ему показалось, что в одном месте существует странная пустота.

Увы, ни единого клочка бумажки с почерком хозяина кабинета Паленый так и не нашел – ни в столе, ни в шкафах. Похоже, все записные книжки и другие бумаги кто-то изъял. Кто? Правоохранительные органы или те, что приговорили Князева к смерти?

Как бы там ни было, находке он сильно обрадовался. Нож был хорошо сбалансирован и лежал в руке как влитый. С ним Паленый чувствовал себя гораздо уверенней.

Машины покинули территорию дачного поселка и свернули в сторону автомобильного шоссе. Это был самый паршивый с точки зрения безопасности участок. По крайней мере, так считал Паленый.

Что касается охраны, то, похоже, им так не казалось.

На этом участке был крутой поворот, где машины поневоле притормаживали. По бокам дороги росли кусты и чахлые деревца, но за ними шла болотистая низменность, где сам черт ногу сломит. На месте злоумышленников Паленый сделал бы засаду именно здесь – в наличии был отличный сектор обстрела и не менее хороший путь отхода группы.

"Джип" как обычно шел впереди. Когда он сбросил скорость и вошел в поворот, в груди Паленого словно что-то оборвалось. "Опасность!!!" – закричал его внутренний голос. Внимание Паленого привлекли сороки, которые явно были чем-то встревожены, суматошливо перепархивая с ветки на ветку.

Глухой взрыв впереди подтвердил его выводы. "Джип" подпрыгнул и перевернулся.

Паленый среагировал мгновенно.

– Задний ход!!! – рявкнул он водителю, который начал тормозить. – Быстрее, мать твою!.. – И, обернувшись к Анне Григорьевне: – Ныряй под сидение!

Но водителя – это был молодой парень лет двадцати семи – на какой-то момент переклинило, и он замешкался. Слишком уж резким был переход от ясного солнечного утра к мрачной жестокой действительности.

Эта нерешительность его и погубила. По "мерседесу" хлестнула очередь, осыпав дождем стеклянных осколков Паленого и Анну Григорьевну, которые уже лежали на полу машины, и голова водителя от прямого попадания пули словно взорвалась.

"Мерседес" вильнул и, съехав на обочину, продолжил движение, подминая кусты, пока не уткнулся бампером в дерево.

Паленый времени зря не терял. Извернувшись, он вырвал из наплечной кобуры мертвого водителя пистолет – это был "ТТ" – и вывалился из машины. Рванув на себя заднюю дверку, Паленый схватил за шиворот переставшую что-либо соображать Анну Григорьевну и одним мощным рывком вытащил ее наружу.

– Лежи и не двигайся! – приказал он не терпящим возражений голосом, грубо прижимая ее к земле.

Дослав патрон в ствол, Паленый притаился за колесом, предвкушая продолжения. Оно не заставило себя долго ждать.

Снова зачастил автомат, превращая салон "мерседеса" в решето. Впереди тоже началась стрельба. Видимо охранники, ехавшие в "джипе", остались живы и теперь отстреливались от нападавших.

Это обстоятельство немного приободрило Паленого. Но не более того. Он был как сжатая пружина. В его голове калейдоскопом мелькали картинки дальнейшего развития ситуации. А она была не просто критической, а смертельно опасной.