Ядерный будильник - Сергей Гайдуков Страница 46

Вытащенные из кабин водители были на удивление спокойны и уверены в себе. Бондарев глянул в бумаги:

— Гуманитарная помощь? Что ещё за гуманитарная помощь? Кому от кого?

— А там написано, — сказал водитель и зевнул.

— Ни хрена там не написано. Вскрывай, — скомандовал Бондарев, и тогда водители забеспокоились:

— Ты, командир, не торопись. Ты начальству позвони, посоветуйся… Начальству, ему же виднее…

Бондарев посмотрел на водителя как на идиота и скомандовал своим людям досмотреть машины.

И вот тут к ним подъехал «Мерседес». Точнее, сначала подъехал «Мерседес», а вслед за ним джип.

Бондарев подскочил к джипу и ткнул в лобовое стекло одновременно удостоверением в одной руке, пистолетом в другой.

— Федеральная служба безопасности! Всем сидеть в машине, никому не выходить!

Сидевшие в джипе на передних сиденьях двое мордоворотов ухмыльнулись. Бондарев в ответ взвёл курок. Приоткрывшаяся было дверца джипа захлопнулась.

— Так-то лучше, — грозно сказал Бондарев и повернулся к «Мерседесу». Оттуда вылезли двое — упитанный розовощёкий шатен в дублёнке и высокий худой брюнет в кожаной куртке. Брюнет улыбался. Шатен смотрел на Бондарева.

Это был необычный взгляд. Так не смотрят на незнакомого человека. Шатен смотрел на Бондарева так, будто они тысячу лет знают друг друга и будто эта тысяча лет до последней минуты была временем непримиримой вражды и ненависти. Короче говоря, шатен смотрел на Бондарева как на заклятого врага. Бондарев удивился и подумал: «Ну ладно. Тебе же хуже». Он ошибся.

— Ваши документы и что вы вообще здесь делаете?

— По какому праву вы остановили эти машины?!

Бондарев с шатеном заговорили одновременно, и шатен говорил так, будто словами расстреливал Бондарева.

— Меня интересует груз, — сказал Бондарев. — У меня есть информация…

— Забирай своих людей и вали отсюда.

— Что? — Бондарев даже улыбнулся.

— Уезжай отсюда. Это все тебя не касается.

— У меня другое мнение.

— Твоё мнение никого не интересует.

Бондарев вздохнул — ему хамили и не собирались прекращать это занятие.

— Я попросил предъявить ваши документы, — сказал он. — Где они?

Тут из «Мерседеса» вылез третий. То есть он, возможно, вылез и раньше, только его не было видно — росту в мужчине было метр шестьдесят, не больше. Вдобавок он сильно сутулился, отчего выглядел едва ли не горбуном. Одетый в длинное чёрное пальто, он выступил вперёд и неожиданно громким голосом рявкнул:

— Да вы тут все что, с ума посходили?! Вы не узнали, кто перед вами?!

— Вот я как раз и спрашиваю документы, — сказал Бондарев.

Горбун в ответ свирепо насупил густые чёрные брови — просто фильм ужасов какой-то.

— Вы, кстати, тоже покажите документы, — добавил Бондарев горбуну. — Тогда и узнаем, кто есть кто.

— Вы действительно не узнаете, кто… — это подал голос брюнет в кожаной куртке. Бондарев посмотрел на него. Действительно. Как же это он. Надо было сразу узнать.

— Руки на капот, — сказал Бондарев и вскинул пистолет.

— Что?! — ахнул горбун.

— Я не вам, я вон тому товарищу в кожаной куртке. Остальным отойти от машины.

Шатен со зверским выражением лица шагнул было в сторону Бондарева, но тот сказал:

— Я выстрелю.

Тогда все замерли. Бондарев и ещё двое его людей подошли к брюнету и защёлкнули на его запястьях наручники.

— Очень жаль, — сказал Бондарев шатену. — Но вам теперь придётся проехать с нами, чтобы объяснить, что в вашей машине делал человек, находящийся в федеральном розыске за терроризм, убийство и вооружённое нападение.

— Да? — сказал шатен, внимательно изучая Бондарева льдисто-голубыми глазами.

— Да.

— Ты действительно в это веришь?

— Скоро и вы в это поверите.

— Нет, — шатен покачал головой. — Потому что этого не будет. Потому что этого не может быть. Ты забыл, где ты и кто ты. Это твоя очень серьёзная ошибка.

— Мы все ошибаемся, — сказал Бондарев. — Если я сейчас прикажу положить вас всех мордой в снег и обыскать, это тоже может оказаться ошибкой. Но зато я получу большое моральное удовлетворение.

— Не успеешь, — сказал шатен.

На обочину сворачивала целая кавалькада машин, и Бондарев, к своему удивлению, увидел начальника управления и прочих больших начальников. Нужна была какая-то суперважная причина, чтобы они побросали тёплые кабинеты и примчались сюда.

Судя по всему, шатен из «Мерседеса» и был той причиной. Они бросились к нему как к дорогому гостю, жали руки, заискивающе улыбались. Бондареву кто-то бросил на ходу:

— Спрячь ствол, придурок!

Бондарев убрал пистолет, подошёл к ближней фуре и тихо сказал своим:

— Вскрывайте её, пока они там целуются…

Но вскрыть ему не дали. Двое полковников из управления наперебой объясняли ему, какую непростительную ошибку он совершил, задержав машину советника президента почему-то с чем-то. А советник президента сопровождал конвой машин с гуманитарной помощью для Чеченской Республики.

— Какая гуманитарная помощь?! — взревел Бондарев. — Что вы мне мозги пудрите? Давайте вскроем фуру и посмотрим на эту гуманитарную помощь!

— Таможня смотрела, таможня дала добро, все в норме.

— А террорист у него в машине что делает?!

— Какой террорист? — всполошились полковники.

— Ахмед Маскеров! Который вместе с Басаевым в Будённовске был! Или он уже не в федеральном розыске?!

Полковники переглянулись.

— Знаешь что… Если он у него в машине — значит, так надо.

— Кому надо?

Полковники снова переглянулись, а Бондарев рванулся между ними, потому что с высокого брюнета только что сняли наручники, и теперь он с прежней самоуверенностью садился в «Мерседес».

Бондарев со страшными матюгами прорвался к начальнику управления, но услышал от того:

— Уберите этого психа отсюда…

Бондарева убирали втроём, и Ахмед Маскеров с улыбкой наблюдал за этим. Потом тронулись фуры, за ними последовал «Мерседес», за ним джип. Тогда Бондарева отпустили. Он присел на корточки, взял в пригоршню грязного снега и растёр лицо, царапая кожу. Снег таял на щеках, и не видно было тех злых слез, что текли по его щекам.

А потом вдруг оказалось, что управлению нужно срочно сократить штаты, причём именно за счёт Бондарева. Он ушёл без скандала, потому что после того случая на шоссе уже ни в чём не видел смысла. Государство подрывало себя изнутри, и Бондарев не хотел принимать в этом участия.