От сумы до тюрьмы - Александр Белов Страница 46

Он бросил шнур, наклонился за пистолетом, но поднять его не успел:

— Саша, оставь все как есть, — попросила его Земфира дрожащим от волнения голосом. — И руки за голову подними, но очень медленно. Не делай резких движений, ладно?

Белов, не выпрямляясь, повернул голову и посмотрел на нее. Девушка, по-прежнему одетая во все черное, но с бежевым платком на плечах, стояла посреди комнаты, держа обеими руками, как это делают полицейские в американских фильмах, так хорошо знакомый ему пистолет. Единственный глаз «Стечкина» смотрел ему точно в лоб. По лестнице, находившейся за спиной у Земфиры, медленно спускался Азиз. Одной рукой он отвел в сторону полу черной кожаной куртки, а другой вытащил из-за пояса «беретту».

Саша медленно выпрямился и, выполняя команду, повернулся к ним лицом. Но одновременно сделал шаг назад и оказался на картоне с разложенными на нем деталями автоматов.

— Салам, ваххабиты, — сказал он, и одарил Земфиру самой солнечной из своих улыбок. — Хорошо, что вы появились, а то пришлось бы уйти по-английски, не прощаясь.

Пистолет в ее руке дрогнул. Никогда еще Саша не казался ей таким красивым, несмотря на разбитое лицо. Резинка, которой он скреплял волосы на затылке, давно потерялась, и густые волосы рассыпались у него по плечам, как у Владимира Ленского. И еще она подумала, что это не делает его женственным. Наоборот, он стал похож на древнего воина, кельта или славянина, возбужденного боем. Словно прочитав ее мысли, Саша несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух, восстанавливая дыхание.

Земфира медленно опустила пистолет.

— Убей его, — приказал ей сзади Азиз. — Он не должен выйти отсюда живым, ты сама знаешь правила игры.

Девушка оглянулась назад, посмотрела на араба, потом снова на Сашу. На лице ее отразилась непередаваемая словами борьба чувств, но она нашла в себе силы снова поднять руку и направить пистолет на Сашу. По щекам ее покатились слезы, мешая прицелиться.

Он увидел, словно в замедленной съемке, как ее палец начинает плавно вдавливать спусковой крючок пистолета, и как она одновременно поворачивается в сторону своего шефа. Ее выстрел слился с выстрелом Азиза. В деревянной обшивке лестницы над головой араба появилось черная дырочка от пули.

В ту же секунду девушка с тихим стоном опустилась на пол, но второй раз нажать крючок Азиз не успел. Белов схватил за дуло лежавший у его ног разобранный автомат Калашникова и, словно метатель молота, запустил его остов с сторону террориста. Вращаясь, как бумеранг, тяжелый автомат угодил прикладом точно в лицо Азиза и отбросил его назад, на ступени лестницы.

Белов бросился нему, по дороге по-футбольному отправив в угол пистолет Земфиры, но его предусмотрительность оказалась излишней. Когда Саша, схватив террориста за ноги, тащил его по ковру к застывшей на полу Земфире, тот даже не пикнул. Теперь они лежали валетом параллельно друг другу.

Она тяжело, с хрипом дышала. Лужица крови, образовавшаяся под ее правым плечом, быстро увеличивалась, несмотря на то, что ковер впитывал ее очень быстро.

— Все-таки ты не ушел по-английски, не прощаясь, — сказала Земфира с болезненной улыбкой и закашлялась. Из угла рта у нее потекла по щеке к уху тоненькая струйка крови. — Помнишь, как нам здорово было в грузовике? Хорошо, что я не дала-им тебя убить.

— А где этот интернат находится, который вы заминировали? — спросил Саша.

Он вдруг почувствовал боль в боку с той же стороны, что и у Земфиры, как будто у него вырезали без наркоза ребро. Белов видел такие ранения, когда служил на заставе, и понял, что девушка обречена: слишком много крови она потеряла.

Земфира так и не ответила на его вопрос, просто молча глядела на него снизу вверх, словно хотела его получше запомнить. Потом сказала:

— Мне так больно, Саша. Я сейчас умру, и мы с тобой никогда не увидимся. — Она положила руку на рану и попыталась зажать ее рукой. Пальцы тут же покраснели… — Я люблю тебя.

— Скажи, где интернат? — снова попросил он. — Там же дети!

— Это дети врагов, они вырастут и будут убивать правоверных.

Саша встал на колени рядом с ней, положил руку ей на лоб, холодный, как у покойника.

— Это бес в тебе говорит, а не ты, — сказал он печально. — Бесы заставляют людей убивать друг друга. А Бог у нас один, он велел плодиться и размножаться.

— Я беременна, — призналась Земфира и снова заплакала. — У нас будет ребенок.

Белову показалось, что это его, а не Азиза, ударили по голове прикладом «Калашникова». Он бросился к трупу Адама, чтобы взять скальпель, распороть одежду на Земфире, сделать что-ни-будь, чтобы дать ей хоть один шанс на спасение, на сохранение жизни.

Вынимая скальпель из раны на горле Адама, он заметил, что второй террорист пришел в себя и лежит с открытыми глазами. Белов метнулся в угол комнаты: он успел поднять «Стечкин» и пистолет Азиза, прежде чем тот смог подняться на ноги.

Белов сунул «беретту» за джинсы на спине, и угрожая «Стечкиным», заставил боевика перетащить тело Азиза по лестнице вниз, в подвал. Как только те оказались в помещении первой камеры, он тут же захлопнул дверь и задвинул засов.

Затем бегом, сломя голову вернулся к Земфире. Она была без сознания от потери крови. Разрезать острым скальпелем одежду было делом минуты. Саша разорвал ее платок на полосы и, как мог, перевязал рану. Бежевые полоски тут же набухли кровью…

Как только во дворе заработал движок ЗИЛа, Кабан вылез из образованного ломаной крышей закутка на чердаке особняка и выглянул в слуховое окно. Грузовик как раз выезжал со двора. Когда он сворачивал из ворот налево, Кабан с огорчением отметил, что за рулем сидит его лучший враг Александр Белов.

Сказать по правде, он столько раз получал по носу в столкновениях с Беловым, что не хотел испытывать судьбу. Когда внизу раздался выстрел, и Азиз вышел из комнаты на втором этаже, где они обсуждали дальнейшие действия, Кабан смело бросился в противоположном направлении — на чердак, где и забился в угол, держа ТТ над головой обеими согнутыми в локтях руками. У него было время подумать, как жить дальше. А главное, с кем.

Ясно, что работа на арабов — тупиковый путь. Платят мало, хотят много. Если братва, даже его же собственные шестерки узнают, что он участвовал хоть каким-то боком во взрывах жилых домов, он труп…

Итак, Белов, как всегда, вышел сухим из воды. Интересно, как ему удалось выбраться из подвала? Кабан, осторожно ступая, крадучись, спустился вниз. В доме царила абсолютная тишина, расстеленные повсюду ковры гасили звук.

Оказавшись на первом этаже, он сначала подошел к лежавшему у окна Адаму. С этим все ясно — уже в райских кущах пребывает. Он переместился к Земфире. Так, девочку кто-то продырявил насквозь в самом неподходящем для жизни месте. Неужто Белов? Кабан легонько толкнул ее ногой, когда это не возымело действия, переложил ТТ в левую руку, похлопал девушку по щекам.