Семь пятниц - Дмитрий Ребров Страница 48

Мешкать было нельзя – рыбак мог в любую минуту бросить свое занятие и вернуться к рюкзаку. Согнувшись в три погибели, Бакаев подобрался к пологому спуску на берег и, опасливо ступая по осыпающейся гальке, стал подкрадываться к неподвижной фигуре противника.

Несмотря на все старания Сергея Николаевича, двигаться абсолютно без шума ему не удавалось – камешки под его ногами шевелились, похрустывая и постукивая друг о друга самым предательским образом. Впрочем, мужчина на камне, поглощенный рыбалкой, казалось, ничего этого не слышал.

Оказавшись между рыбаком и его вещами, Бакаев остановился и, поигрывая пистолетом, громко спросил:

– Ну как, клюет?!

Сергей Николаевич ожидал, что рыбак подскочит от неожиданности как ошпаренный, но могучая спина перед ним даже не шелохнулась. Несказанно озадаченный такой невозмутимостью, Бакаев растерянно повторил свой вопрос:

– Клюет, говорю?..

– Не-а… – не повернув головы, нехотя пробурчал себе под нос рыболов. – Пару раз дернула, и все…

Такое вопиющее безразличие наконец-то разозлило Бакаева, он вскинул голову и ледяным тоном отчеканил:

– Вот что, уважаемый, потрудитесь-ка передать мне вашу подсказку!

Суббота (а это был именно он) медленно повернулся к Сергею Николаевичу и, окинув его с ног до головы презрительным взглядом, процедил сквозь зубы:

– Да пошел ты… – он лениво сплюнул под ноги и так же медленно отвернулся.

Бакаев мгновенно вспыхнул от возмущения, но сдержался и не ответил хамством на хамство. Он мысленно сосчитал до десяти, глубоко вздохнул и только тогда подошел к рыболову. Положив ему руку на плечо, Сергей Николаевич ровным голосом процитировал из правил игры:

– В случае, когда сталкиваются два игрока, один из которых – без шлема, последний считается безоружным и обязан отдать подсказку своему сопернику без…

– Не гони волну, парень, остынь… – перебил его Суббота и недовольно двинул плечом, сбрасывая руку Бакаева. – Нет у меня никакой подсказки, понял?!

– Как это?..

– А вот так!.. – и рыболов в весьма экспрессивных, в большинстве своем – нецензурных, выражениях поведал Сергею Николаевичу о своем совсем не радостном пробуждении.

– Вот оно что… Да-а-а, не повезло… – разочарованно протянул Бакаев, дослушав до конца историю Субботы. При этом было не очень понятно, кого именно он имеет в виду – «убитого» рыболова или себя самого.

Суббота, ничего не ответив, опять отвернулся. Сергей Николаевич неловко топтался за его спиной, не зная, что же ему делать дальше. Желание искупаться отчего-то почти пропало, но, верный привычке не отказываться от своих планов, он все-таки принялся стягивать с себя куртку.

– Не знаешь – вода холодная?' – поинтересовался он у хмурого Субботы.

– Что – окунуться хочешь? – хмыкнул тот. – Ну-ну, рискни… Я тоже сдуру полез, так чуть ласты не склеил! Дубак такой – аж яйца зазвенели…

Бакаев подумал-подумал и стал надевать куртку обратно.

– Что ж ты хочешь, – пробормотал он, – как-никак Северный Ледовитый океан…

– Ну?! – развернулся к нему совершенно изумленный Суббота. – То-то я смотрю… Слышь, братан, так здесь и рыба отмороженная какая-то – не клюет ни хрена!

Сергей Николаевич, застегивая пуговицы, низко опустил голову, чтобы скрыть неудержимую улыбку. Справившись с собой и с пуговицами, он протянул рыболову руку:

– Пора мне, будь здоров, и удачи тебе! Как говорится – ловись рыбка большая и маленькая!

– Как же, поймаешь тут… – проворчал тот, прощаясь. – Завезли, блин, на Северный полюс… Ментов, что ли, вызвать, да и свалить отсюда?.. О! Пойду-ка я лучше в «морг» – там, говорили, водяра должна быть!

Расставшись с мрачным, как туча, поверженным противником, Бакаев решил все-таки вернуться за вещами и перенести свой лагерь куда-нибудь на территорию Субботы, на свободное от конкурента место.

А по дороге Сергей Николаевич надумал наведаться к знакомому родничку у подножия каменной гряды. В прошлый раз, стоя на коленях у источника, он испачкал брюки в мокрой глине. Эту неприятность он заметил только на берегу, уже после разговора с Субботой, и, счищая с колен налипшую корку, Бакаев вдруг разродился неожиданной идеей. Ее еще, разумеется, предстояло проверить – там, у родника, – но сама по себе мысль была весьма оригинальна и, главное, сулила Сергею Николаевичу значительные преимущества перед соперниками.

* * *

г. Москва, Лиза Чумичкина

Для «размножения личности» Марины Михайловны Лиза выбрала кадр, на котором та готовилась произнести свое «напутственное слово». Крупный план, а на нем спокойная, доброжелательная улыбка, мягкий взгляд, открытое лицо – идеальный вариант для опознания, решила Лиза.

Перенести изображение с магнитной записи на листок бумаги и в самом деле оказалось совсем просто. После каких-то манипуляций ребят из аппаратной стоп-кадр с монтажного монитора сначала перекочевал на дисплей компьютера, а потом принтер один за другим выплюнул три снимка мадам Лисовец. Лиза подхватила листки и, мельком взглянув на них, удовлетворенно кивнула – качество картинок почти не уступало фотографиям.

Пылко поблагодарив флегматичных, сонных компьютерщиков, Лиза пробкой выскочила из аппаратной и бросилась к лифтам. Время поджимало – шел уже одиннадцатый час, а дел еще было выше крыши.

«Два адреса, да еще и в разных концах Москвы… – думала девушка, спускаясь в кабине лифта, – Нет, одной мне ни за что не успеть! Если Влад не приехал – пришибу этого лоботряса к чертовой матери!..»

Ей с превеликим трудом удалось уговорить едва проснувшегося брата приехать в Останкино, чтобы помочь ей с опознанием Марины Михайловны. За проверку одного адреса Влад потребовал себе мобильник в единоличное и неограниченное пользование. Лиза согласилась – на месяц. Брат настаивал на полугоде. После короткого, но жаркого спора сошлись на трех месяцах.

Влад пообещал выехать немедленно, впрочем, прекрасно зная взбалмошный характер своего братца, Лиза вполне резонно опасалась, что у входа в телецентр его не окажется. Этот разгильдяй, едва положив трубку, запросто мог тут же передумать и отправиться куда угодно, только не на помощь сестре.

К счастью, худшие ее предположения не оправдались – выйдя из лифта, Лиза тотчас же увидела топтавшегося у милицейского поста брата.

По правде сказать, Владу, студенту второго курса юрфака, предложение сестры пришлось по душе сразу же. Он согласился бы приехать к ней даже без мобильника (ужасно любопытно было сыграть в сыщика), – но уж коль подвернулся такой удачный случай, то грех было им не воспользоваться и не выторговать себе хоть что-нибудь.

Заметив Лизу, брат вытянулся в струнку и дурашливо замахал ей руками.

– С добрым утром, любимая!! – улыбаясь до ушей, проорал он. Ставить сестру в идиотское положение было его излюбленным развлечением.