Исполнитель приговора - Альберт Байкалов Страница 5

– Может, и вправду не стоит брать ее с собой? – снова на чеченском заговорил Ризван. – Зачем кому-то знать, где мы остановились?

– Не волнуйся, – успокоил его Хажбек. – Я знаю, что делаю.

Больше Витригов не возражал.

Спустя некоторое время, попетляв между беспорядочно настроенными гаражами, они подъехали к панельной пятиэтажке.

Сидевший за рулем «девятки» третий член команды, Бауди Тунтаев, заглушил двигатель и вопросительно посмотрел в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть в темноте салона лицо хозяина.

Задрав ослепительно белый топик, Шах жадно терзал грудь девушки.

– Приехали! – переведя взгляд в окошко, нарочито громко произнес Бауди и выбрался из машины.

Ризван уже направлялся в подъезд, чтобы проверить лестничные площадки до пятого этажа, а затем, спустившись, доложить, что все чисто.

Он не сомневался в надежности этого убежища, да и во всем городе им ничего не угрожало. Выбирая место для рабочих встреч, Бакуев очень скрупулезно все продумывал. Но Ризван все равно строго выполнял свою работу. Кроме ФСБ и милиции в лице участкового, которому объяснили свое появление коммерческими интересами к продукции фабрики по производству мыла, есть просто хулиганы, грабители, ищущие легких денег наркоманы.

Хажбек Бакуев за десять лет войны привык к изнурительным и многодневным переходам, без труда проводил длительное время без сна в засадах. Несмотря на свой тщедушный вид, этот чеченец был вынослив, как осел, и неприхотлив к условиям обитания. Поэтому, вздремнув каких-то полчаса в борделе, Шах отдохнул и остаток ночи «трудился» сначала на слегка поскрипывающей кровати, потом на полу, покрытом стареньким паласом, из-за чего танцовщица ободрала локти и колени, а затем на столе. Перед рассветом вернулись в койку, и все началось сначала.

Когда наконец этот кошмар кончился и чеченец легким шлепком ладони по упругим ягодицам девушки направил ее готовить завтрак, она едва держалась на ногах. Увидев на локтевых сгибах и коленках коричневые, размером с детскую ладошку, потертости, Настя пришла в отчаяние.

– Ты чего? – заметив на глазах слезы, удивился он.

– Я теперь месяц работать не смогу! – Она показала результаты бурно проведенной ночи.

– Сколько ты получаешь?

– Двести баксов…

– Ризван даст тебе четыреста, а хозяин «Лии» отпустит в отпуск. Я договорюсь, – уверенно ответил он. – Пока поработаешь у меня.

Провожая танцовщицу и выполняя приказ Шаха, Витригов перешагнул через страх и дал ей вместо настоящих фальшивые доллары.

«Город дикий, – рассуждал он. – Один банк, а деньги меняют прямо на улице. Пока эти купюры дойдут до хорошего оборудования, они успеют побывать в руках десятков людей».

Качество фальшивок было превосходным. Оперативники МВД и ФСБ уже год безуспешно разыскивали поставщиков валюты в Россию, установив за это время лишь район, где их штамповали, а именно – Северный Кавказ.

– Она ушла? – разбрызгивая по полу воду, с намотанным на бедра полотенцем, Шах вышел из душа.

– Да, – подтвердил Ризван, отводя взгляд в сторону. – Я сделал все, как ты сказал.

Валюта приятно грела карман, но при этом жгла совесть.

– Все русские женщины проститутки, – неожиданно заявил эмиссар, проходя на кухню. – Разве возможно такое на Кавказе?

– А ты приказал дать этой грязной шлюхе целых четыреста долларов! – не выдержал Ризван. – Настоящих! Целое состояние. Вспомни, сколько мы платили за установку фугасов и чем?!

– Я намерен использовать ее в своих целях. – Хитро сощурившись, Шах сел на табурет, стоящий у кухонного стола. – Пришлось представиться ей бизнесменом. Она думает, будто мы из Осетии. Наверняка здесь никогда не видели чеченцев.

Шах перевел взгляд на окно. Было пасмурно. Накрапывал мелкий дождь. Ветер рвал листву росшего напротив тополя.

– Ты сильно расслабился, – осторожно заметил Ризван. – Это притупляет бдительность.

– Имею право, – нахмурился Шах.

То ли из-за погоды, то ли из-за замечания телохранителя его охватило странное беспокойство.

* * *

Дрон притащился в номер к Филиппову в середине дня. Антон недавно проснулся и, сделав несколько упражнений, приведя в рабочее состояние мышцы, принимал контрастный душ.

Заказанный в «Лии» коньяк почти не пили, но после грохота музыки и непривычного способа времяпрепровождения, в совокупности с пропущенным в височную область ударом бандита, в голове слегка шумело. Выключив воду и накинув на себя халат, он направился открывать дверь.

В том, что это был именно Дрон, Филиппов не сомневался. И дело не только в своеобразном стуке. Василий – единственный, кому утром ставилась задача, с которой, по всем расчетам, он смог бы справиться лишь к этому времени.

По сияющей физиономии подчиненного, которому было поручено просмотреть кассеты, Филиппов догадался, что зря накануне всей группой ругали этого капитана, уговорившего убить время в «Лии».

– Шах вчера был в клубе! – Он плюхнулся в кресло и с видом победителя посмотрел снизу вверх на Филиппова. – Пришел в компании с каким-то мужиком, по виду тоже чеченцем.

– Так, – протянул Антон, опускаясь на кровать. – А время?

– Двадцать три семнадцать, – отрапортовал Дрон.

– Поехали, я должен сам посмотреть.

Трое спецназовцев, среди которых оказался и Дрон, сняли комнаты и квартиры на окраине города. В гостинице поселились только Филиппов и Кот. Они заняли разные номера и особо не афишировали, что хорошо знакомы друг с другом.

Дрон жил в частном секторе, у какой-то глухой бабки. Антон ехал следом за его «Тойотой». Когда кирпичные дома сменились деревянными, несмотря на духоту, пришлось закрыть окна. Дороги на окраине были почти лишены асфальта, и салон вмиг заполнился клубами пыли. Включил кондиционер. То и дело на пути стали попадаться копошившиеся у обочины куры. Двое подростков гнали к колонке несколько грязных, со свисавшими с боков клочьями шерсти, коз. Палисадники распирала едва успевшая отцвести черемуха.

– Вот забрался! – вслух усмехнулся Антон, увидев, как Дрон наконец, включив правый поворот, съехал на обочину и остановился.

Последовав его примеру, Филиппов заглушил мотор и вышел из машины. Дрон молча открыл калитку в покосившемся заборе, и они оказались в заросшем лебедой и полынью дворе, через который к крыльцу древнего деревянного дома, смотревшего на мир двумя подслеповатыми окошками, вела узкая тропинка.

– А ничего у тебя хоромы, – с иронией прокомментировал Антон. – У этой избушки куриных ножек нет?

– Ты знаешь, – задержавшись на крыльце и уже взявшись за ручку двери, обернулся к нему Василий, – здесь по сравнению с Заиром, Колумбией, да и с той же самой Чечней, райские условия.