Черный тюльпан - Андрей Дышев Страница 5

– Пожалуйста, еще раз! – сквозь зубы процедил я. – Если вы нечаянно проглотили свой язык, тогда можете что-нибудь промычать или прохрюкать, я постараюсь понять.

Эта Анна, подумал я, ужасно неприятная девушка. Дура, змея, хитрая и мстительная бестия.

Я мысленно обозвал ее непечатными словами.

– Все? Поговорили? Вы счастливы теперь? Блеск остроумия, нечего сказать…

Мне показалось, что в трубке раздался звук, напоминающий скрип двери, и тотчас побежали короткие гудки.

Я швырнул трубку на аппарат, но вместо того, чтобы упасть на диван и попытаться уснуть, стал быстро натягивать на себя джинсы. Дура-змея-хитрая бестия больше полугода, пока я в поисках Валери шатался по сельве, работала в паре с Альфредом Шраером, одним из туристов нашей группы, оказавшимся впоследствии шавкой, состоявшей на службе у наркомафии. Если верить Анне, никто из охранки Августино даже не заподозрил, что она всего лишь мастерски шпионит, чтобы в нужный момент спасти меня. Если даже латиноамериканские гринперос [1], преуспевающие в наркобизнесе и контрабанде золота, не раскусили ее, то можно представить, сколько лицемерия, фальши, игры и коварства заложено в душе этой миловидной девы, живущей на крыше моей дачи.

Майку я уже натянул на ходу и в домашних тапочках выскочил из квартиры. В такой ранний час на улицах не бывает ни машин, ни отдыхающих, и я, сняв тапочки, побежал босиком по прохладному асфальту. По Приморской до поворота, затем вниз, мимо санатория Министерства внутренних дел, пансионата железнодорожников и, не добегая до реликтового леса, налево, в сторону моря, к Портовой башне Генуэзской крепости.

Калитка оказалась запертой на шпингалет, я громко клацнул им, как автоматным затвором, но был уверен, что никого не разбужу этим звуком: мужчина с сыном вчера съехали.

Я поднялся по деревянной лестнице на крышу лишь для очистки совести. Естественно, Анны там не было. На раскладушке лежало скомканное одеяло и примятая подушка с золотой нитью ее волоса, скрученной спиралью. На стопке кирпичей маленькое зеркальце, расческа, пухлая косметичка, пачка сигарет и банка с торчащими из нее увядшими цветами. Под раскладушкой зеленая сумка, резиновые тапочки. Я поднял голову и сквозь пленку увидел развешанные для просушки купальник и, пардон, некоторые детали женского туалета.

Я вздохнул, мне стало стыдно за этот невольный обыск, и, опасаясь, что Анна вот-вот нагрянет, я быстро спустился во дворик и сел за стол.

Ближайший телефон-автомат – на территории санатория. Следующий – на набережной, у пивбара, но он уже год как не работает. Анна, даже если будет возвращаться очень медленно, уже должна причаливать к калитке. Я еще не знал, что скажу ей, но разговор у нас, по всей видимости, будет не очень приятным. Ей нужна моя помощь. Что именно она хочет?

Я прикидывал варианты, но мой мозг не мог придумать ничего более или менее правдоподобного. Это связано с сельвой? А кто из нас первым заговорил о ней? Кажется, это сделала Анна, она спросила: «Тебе не хочется вспоминать о том, что было в сельве?»

Значит, она намерена просить не о каком-то пустячном одолжении, вроде: «Поухаживай за моей подругой» или «Когда ко мне снова подкатит тот тип на «Вольво», сделай вид, что ты мой муж». Она хочет, чтобы я снова ухватился за нити, концы которых до сих пор не обрублены, и потянул на себя жуткий клубок, в котором сплетены наркотики, бесчисленные убийства, моя дочь и мои чувства к Валери. А этого, как ни стыдно признаться, я боялся больше всего. Но не животное чувство страха за свою жизнь владело мною, а желание как можно дольше сохранить это зыбкое ощущение покоя и равновесия.

Я невольно глянул на часы. Даже если бы Анна продвигалась от телефона-автомата ползком, то уже давно была бы здесь. Возможно, она решила искупаться перед завтраком.

Было бы глупо ждать и тем более отыскивать Анну на пляже. Злость, которая вытолкнула меня из квартиры, улеглась. Собственно, я выяснил, что звонит по утрам действительно Анна, и делает она это, по-видимому, из хулиганских побуждений, чтобы досадить мне и таким глупым способом отомстить за нежелание помочь ей.

Я вернулся домой. Открывая дверь, услышал, как трезвонит в комнате телефон. Богатый сегодня день на звонки, подумал я, и если это опять Анна, то придется высказать ей все, что я о ней думаю. Я поднял трубку, но не стал первым что-либо говорить и лишь молча слушал тишину. Анна – а я был уверен, что это она, – тоже молчала. Я слышал тихое дыхание, шорох, словно трубку перекладывали из руки в руку.

И вдруг, совершенно неожиданно – осторожный мужской голос:

– Алло?..

Я настолько опешил, что не знал, что сказать.

– Вы меня слышите?

Голос показался мне незнакомым. Я кашлянул и наконец ответил:

– Да-да, слушаю.

– Простите, а с кем я говорю? – спросил голос.

Ненавижу подобные вопросы, когда мне звонят и тут же выясняют, кто поднял трубку.

– С автоответчиком, – ответил я. – А хозяин квартиры спит. А с кем имею честь…

– Я ваш доброжелатель, – ответил голос. – Простите, что потревожил вас в такое время, мне трудно было найти подходящий аппарат, так что приходится звонить с этого… Словом, Вацура, я хотел бы вас кое о чем предупредить.

Я молчал. Таким тоном – спокойным, обыденным – не шутят.

– Вы меня слышите?

– Да.

– Вас хотят по-крупному подставить. Будьте осторожны в эти дни. Обеспечьте себе железное алиби.

– Я не понял! – Морщась, я зачем-то шарил рукой по столу в поисках ручки и бумаги. – Кто меня хочет подставить? О каком алиби вы говорите?

– Я вам сказал то, что знаю.

– Кто вы?

– Все, разговор закончен. Здесь посторонние.

Я мельком глянул на дверь, ведущую в коридор, словно она была единственным препятствием.

– Прошу вас, не кладите трубку! – крикнул я. – Всего секунду! Я должен сказать что-то очень важное и для вас…

Не уверен, что эта фраза, претендующая на скрытую тайну, заставила бы незнакомца простоять у телефона еще несколько минут, но я, кинув трубку на стол, пулей выскочил из квартиры, слетел по лестнице вниз и помчался по Приморской к санаторию, где при входе в бювет находился единственный в округе работающий телефон.

«Я тебя достану, – бормотал я, разрывая грудью встречный морской ветерок. – Я из тебя всю душу вытрясу, ты мне все расскажешь».

У меня был небольшой шанс отыскать незнакомца. В том, что это человек приезжий, я почти не сомневался. Мои знакомые, имеющие домашний телефон, вряд ли говорили бы в столь таинственной форме. А приезжему неоткуда позвонить, кроме как из санаторного автомата.