Расследователь - Андрей Константинов Страница 5

В Крым Обнорский прилетел для участия в семинаре по теме «Журналистское расследование и свобода слова». Была середина сентября, по-летнему тепло и зелено. В России этот период называется бабье лето, а здесь, в Крыму, все еще уверенно властвовало лето настоящее. Обнорский прилетел по приглашению организации «Журналисты за свободу слова». Он любил семинары — за встречи с новыми людьми, за возможность пообсуждать вопросы, которые его искренне волновали. Он еще не знал, что именно здесь, в уютном, зеленом Симферополе, произойдет его знакомство с делом Георгия Горделадзе.

* * *

Галина Сомова была высокой стройной брюнеткой. Андрей обратил на нее внимание сразу, как только увидел. Семинар проходил в старом, некогда принадлежавшем ЦК профсоюзов санатории. Санаторий находился в живописнейшем месте на берегу моря. Но в первый раз Андрей увидел Галину не у моря, а в пасторальном пейзаже на берегу пруда, обрамленного старыми ветлами… Галина стояла на мосточке и кормила уток. Солнце местами пробивалось сквозь густую листву, блики высвечивали на зеленоватой воде пятна более светлого цвета. Все это выглядело очень красиво, но Обнорский подумал вдруг, что пруд в светло-зеленых пятнах солнечного цвета и коричневых пятнышках уток похож на камуфляжный комбез… Сравнение было неприятным и неуместным в этот солнечный мирный день. Рождало глубоко в душе протест, чувство тревоги. Впрочем, это чувство быстро пропало. Мелькнуло — и пропало. Андрей улыбнулся девушке на мосточке и проследовал дальше. Сопровождавший его шустрый мальчик из тусовки говорил о евроремонте, сделанном в санатории, о новых импортных унитазах и о свободе слова… об унитазах у него получалось интереснее. Или, по крайней мере, эту тему он знал глубже. Обнорский для поддержания разговора кивал головой. Андрей чувствовал, что женщина смотрит вслед…

"Мать моя, какая тетенька, — вздохнул Обнорский, идя по коридору к своему номеру, и тут же сам себя мысленно оборвал: — Не время, товарищ! Не о том думаете! Украинские товарищи пригласили вас, москаля, на семинар — можно сказать, на горло своей незалежной хохляцкой песне наступили, — а вы все о бабах, вместо того, чтобы к занятиям готовиться! Стыдно, товарищ Обнорский!

Очень стыдно и больно за вас… Тем более что на таких тетенек пялиться — только нервы себе попусту трепать… Такие тети — да с такими смачными цибурами [Цибуры — женские прелести, стати, достоинства (блатной жарг.)] — в одиночестве у моря не оказываются… Не тот размер, знаете ли, для томного, затянувшегося одиночества… Рядом где-нибудь посапывает толстый лысый папик, которого эта тетя, возможно, уже и утомила, но с народом он все равно не поделится… Так что закатайте губищу свою похотливую обратно взад и готовьтесь, мой одинокий друг, к семинару…"

Андрей устраивался в номере и мысленно шутил сам с собой, надеясь (втайне от самого себя) перехитрить судьбу — очень уж ему хотелось, чтобы незнакомка оказалась не отдыхающей, а участницей семинара. Потому что в этом случае появлялись кой-какие шансы. Но мысли о шансах Обнорский от себя гнал, чтобы не сглазить…

Примерно через час, приняв душ, побрившись, переодевшись и вообще намарафетившисъ, Андрей направился в бизнес-центр, где его уже поджидали участники международного семинара «Журналистское расследование и свобода слова на постсоветском пространстве». Перед тем, как открыть дверь в зал, Обнорский хотел было перекреститься (не из-за волнения о занятиях — а для того, чтобы брюнетка оказалась в аудитории), но оборвал сам себя: «С ума сошел — к Богу, да с такими мыслями! Да вы маньяк, товарищ!» Развеселившись от этой перепалки с самим собой, Андрей вошел в аудиторию, улыбаясь приветливой, интеллигентной и чуть усталой улыбкой молодого профессора, вынужденного ненадолго оставить храм науки ради просветительских лекций в подшефном колхозе. Бизнес-центр был уже почти полон, но брюнетки в нем не наблюдалось. То есть какие-то брюнетки, конечно, присутствовали — участников и участниц предполагалось около тридцати, — но это все были не те брюнетки. То есть тоже хорошие, но не те… Пока Андрей шел к своему месту, горестно вздыхая, на лицо его успело вернуться нормальное человеческое выражение.

Обнорский не первый и даже не десятый раз проводил подобные семинары в разных городах России и бывших Советских республик — так что методикой он более или менее владел, а за свои знания по непосредственному предмету и вовсе не очень волновался, все-таки его «Золотая пуля» была в России чуть ли не единственной конторой, специализирующейся именно на журналистских расследованиях. Андрей любил семинары — ему нравилось делиться опытом с коллегами, нравилось спорить с ними, слушать истории из их практики. Обнорский старался сразу «почувствовать» аудиторию и завязать с ней живой человеческий контакт — в тех случаях, когда это удавалось, семинар уже потом шел не по регламенту, было весело, интересно и как-то азартно… Но пару раз в центре России Андрей потерпел полное фиаско — то есть занятия-то по программе он, разумеется провел, но живой контакт с коллегами почему-то не получился.

Особенно неприятным вышел семинар для журналистов Нижегородского региона.

Тамошние коллеги, отобранные для участия в семинаре местным Союзом журналистов, почему-то изначально настроились по отношению к Обнорскому и ребятам из Агентства как-то агрессивно-скептически. Мол, приехали, штучки столичные, культуртрегеры питерские, нас неразумных просвещать — а мы и сами с усами, могем и вопросы с подковырочкой… Андрей, кстати, вопросов с подковырками не боялся — если только спрашивавшему действительно интересен был ответ, а не просто факт «сольного выступления с вопросиком» — мол, что, срезал?

Но нынешняя крымская аудитория была настроена исключительно доброжелательно — просто на удивление. Обнорский, в принципе, ожидал от хохлов с их «комплексом незалежности» какой-то банды, но никакой враждебности или ревнивой искусственной снисходительности не ощутил. Аудиторию ведь почти сразу чувствуешь — как опытный певец зрительный зал. (Когда-то Андрею рассказывал Игорь Корнелюк: «Знаешь, любой концерт делается — или не делается — в первые три минуты, в зависимости от того, что ты от зала почувствуешь…») — Здравствуйте, дорогие коллеги, — начал Андрей. — Давайте начнем наш семинар. Надеюсь, работать нам будет приятно и интересно, а для начала — давайте знакомиться. Я немного расскажу о себе и об Агентстве, а потом пойдем по кругу — каждый представится, расскажет, где трудится, какой у кого опыт расследовательской работы и кто чего хотел бы получить от нашего семинара.

Только сразу предупреждаю — все ответы на вопросы будем пытаться находить вместе. Я не академик и не дед-всевед и приехал сюда не для того, чтобы учить вас, а чтобы вместе обсудить заявленные в программе семинара темы. Другое дело, если что-то из нашего опыта окажется для вас нужным и полезным — тогда я буду очень рад. Ну а если не примете чего-то — что ж, монополией на истину я не владею… Ну да ладно, давайте знакомиться — меня зовут Андрей Обнорский, творческий псевдоним Серегин, я бывший военный переводчик и в журналистике не так давно — с лета девяносто первого года. Так что…

В этот момент Обнорский поперхнулся, потому что дверь аудитории открылась, пропуская к собравшимся ту самую брюнетку.