Бетонный фламинго - Чарльз Вильямс Страница 5

Я это сделал:

— Когда он прыгал и метался, то закрутил лидер. А проволока,когда ее перекручивают, всегда ломается. Но такое с каждым может случиться.

— Понятно, — проговорила Мэриан глубокомысленно.

Рыбная ловля ее совсем не интересовала. Сейчас онавслушивалась в мой голос, и только.

Я не мог найти объяснения этому факту и тем не менее былуверен, что прав. Все оставшееся время я внимательно наблюдал за ней, проверяясвое впечатление, и обнаружил, что Мэриан постоянно, как только я начиналговорить, прислушивалась к моим словам все с тем же сосредоточенным ивнимательным выражением. О себе она почти не рассказывала. Сообщила только, чтоона личный секретарь одного дельца в городе Томастон, в центральной части штатаЛуизиана. Что ж, подумал я, может быть, это и правда, несмотря на дорогие часы.Может, получает подарки всякий раз, когда ей захочется. Теперь я уже несомневался в том, что рыбная ловля наводит на нее скуку, Она поймала и тут жеупустила парусника, и это так же мало огорчило ее, как и история с дельфином. Яподцепил шестифунтового парусника. Он был почти невредим, крови было совсеммалость, так что мы выпустили его на волю. Вот и все наши достижения за целыйдень — если не считать пары мелких дельфинов и одной скумбрии.

В четыре сорок пять мы уже были на берегу.

Мы заплатили за лодку, и я отвез Мэриан обратно в мотель.Перед дверью с номером 17 она протянула мне руку и улыбнулась:

— Это было восхитительно. Просто наслаждение — с первой допоследней минуты.

— Может быть, повторим завтра?

— Пожалуй, не стоит два дня подряд жариться на таком солнце.

— А как насчет того, чтобы пообедать вместе?

И получил такой же прохладный и вежливый отказ, какнакануне.

— Честное слово, не могу! Но тем не менее большое спасибо!

Я отправился в свой номер. Приняв душ, переодевшись в серыефланелевые брюки и легкую спортивную рубашку, я сел перед кондиционером,закурил сигарету и стал мысленно перебирать все, что произошло с той минуты,как я заметил, что она подслушивает. Зачем она приглядывалась ко мне? И чего ейнужно на самом деле? Приключений? Новых впечатлений? Но что бы это ни было, я вчем-то не дотянул…

В этот момент зазвонил телефон.

— Я как раз готовлю коктейли из мартини, — сказала Мэриандружеским тоном. — Почему бы вам не прийти, мистер Гамильтон, и не выпить сомной за вашего парусника?

Вот и пойми их, этих женщин, подумал я. Опустив трубку нарычаг, я в два прыжка очутился за дверью.

Волнуясь, я переступил порог 17-го номера. На миссис Форсайтуже была черная плиссированная юбка и белая блузка. Она выглядела очень-оченьнарядной и очень-очень привлекательной, начиная с гладкой прически и кончаяплетеными домашними туфлями. На стеклянной поверхности туалетного столикастояло ведерко со льдом, и Мэриан размешивала мартини.

Она с улыбкой пригласила:

— Садитесь, пожалуйста, мистер Форбс!

На секунду я оторопел, но по тому, каким тоном былипроизнесены эти слова, понял, что блефовать нет смысла. Я закрыл за собою дверьи прошел в комнату. Ее номер был абсолютно схож с моим: коричневые ковер ипортьеры, две одинаковые кровати, накрытые желтыми покрывалами, туалетныйстолик и справа от двери — письменный стол со стеклянным верхом. Телефон стоялна письменном столе, а рядом с аппаратом лежали два листа фирменной бумагимотеля, испещренные стенографическими значками. Среди этих закорючек и черточекмне бросились в глаза два имени, написанные нормальным шрифтом: Маррей и Форбс.

Я взглянул на Мэриан:

— Только что получили?

Она холодно кивнула и разлила мартини по стаканам.

— Несколько минут назад.

— И все это время вы знали, кто я? Фактически вы мне сказалиоб этом еще в баре.

Она улыбнулась:

— Не могла устоять. Вы так невыносимо задирали нос… А мнехотелось посмотреть, как вы отреагируете на это.

— Вы из полиции?

— Конечно нет! — Она придвинула мне бокал с мартини и взяласвой. — За вашего парусника!

Или, может, лучше выпить за живучесть мистера Маррея? Или завысокую цену, назначенную за преступника?

— Что с Марреем? — — спросил я.

— Разве вы не слышали?

— Откуда? Я боялся связаться с кем-нибудь на побережье. А вгазетах — тех, что я мог достать, — об этом не было ни слова.

— Значит, вы все еще боитесь, что убили его?

Я отпил мартини, внезапно почувствовав, что мне это простонеобходимо.

— Нет, я знал, что с ним так просто не разделаешься. Ноизбиение, спланированное заранее, уже само по себе чертовски серьезная вещь.Считается уголовным преступлением. Что вы об этом знаете?

— Пожалуйста, передайте мне со стола записи.

Я взял листки и протянул ей. Все это так обескуражило меня,что я теперь фактически ничего не чувствовал. А она прошла между кроватями,села на ту, что была подальше от меня, подвернув под себя ногу и аккуратнорасправив на коленях плиссированную юбку.

Сделав глоток мартини, Мэриан сказала что-то похожее на«гм-м» и начала читать стенограмму.

Потом поставила бокал на ночную тумбочку и потянулась за сигаретой.Я поднес ей зажигалку.

Она улыбнулась и кивнула в сторону кресла, стоявшего уизножья кровати.

— Садитесь, пожалуйста.

— Так что с Марреем? — нетерпеливо повторил я.

— Перелом челюсти, — с готовностью ответила она,просматривая стенограмму. — Легкое сотрясение мозга, еще что-то с каким-тосинусом, то есть, видимо, с решетчатой костью. Рваные раны на голове. Различныемелкие травмы. Ущерб: долларов сто пятьдесят — его кинокамера и двести —обстановка номера в мотеле. Сам он успешно поправляется, а муж той женщины,видимо, старается замять всю историю и избежать огласки. Попадись вы им в руки,они легко могли бы вас посадить, но состава особо тяжкого преступления нет. Ничеготакого, за что вас могли бы объявить в розыск.

Я вздохнул с облегчением.

— Очевидно, вам не очень-то нравятся частные сыщики? —поинтересовалась она.

— Откровенно говоря, я от них не в восторге, — отозвался я.— Рыскают повсюду, все высматривают, шельмы! Как бы то ни было, мне до зарезунужен был этот фильм. А поскольку я никак не мог добиться, чтобы Маррей внесменя в график неотложных работ, оставил заявку на его голове.