Кровь на золоте - Борис Бабкин Страница 5

— Да там… — Грач пожал плечами. — В гараже, где «москвич» стоит.

— Что же вы мне сразу не сказали? — разозлился плешивый.

— Слушай, Птицын! — буркнул Грач. — Ты на полтона пониже базарь! Я тебе…

— Я работаю! — резко перебил его Птицын. — И говорю так, как хочу. Все претензии к Федору Матвеевичу.

— Вечер добрый, — улыбнулся Маршал открывшей дверь плотной женщине.

— Здравствуй. — Она прижалась к его груди. — Заходи.

— Ты одна?

— Конечно, так что можешь смело…

— Я, собственно, не за этим. Я в Курск еду. Ты скоро домой тронешься? Если есть желание, поехали. Устанем, где-нибудь остановимся. Представляешь, — улыбнулся он, — ночь под звездным небом.

— А ты, Артем, поэт, — удивилась женщина. — Я сейчас соберу вещи, и поедем.

— Ты ничего не слышала? — присев на стул и закуривая, спросил он.

— Нет. — Складывая одежду в сумку, женщина покачала головой. — А что я могла услышать?

— Именно об этом я и спросил, — засмеялся он.

— Ты знаешь… — Открыв косметичку, женщина подошла к зеркалу. — Я сегодня Птицына видела. В магазин ходила, смотрю, он из машины выходит. С ним Юрка Грачев был и еще трое парней.

— Кто он, этот Птица? — насторожился Артем.

— Бывший следователь по особо важным делам, — подкрашивая губы, невнятно проговорила женщина. — Сейчас у Боброва работает. То ли консультантом, то ли сыщиком. Или, как сейчас говорят, частным детективом.

— А почему же не следователем? — поинтересовался Маршал.

— Вытурили его за что-то, — укладывая косметичку в сумку, сказала она и шагнула к Маршалу. — Ну что, пое…

Резкий удар снизу вверх в подбородок отбросил ее назад. Ударившись затылком о треснувшее зеркало, женщина тяжело упала на пол.

— По дороге тебя со мной могли заметить, — словно оправдываясь, сказал Маршал. — А жить тебе нельзя. Судя по всему, этим делом и Бобр занялся. Он мужчина очень серьезный. Надо сделать так, чтобы труп нашли люди Трофимова. В этом случае милиция об убийстве знать не будет, а Федор Матвеевич получит ответ о наводчике.

Надев тонкие перчатки, Маршал взял женскую сумочку и накинул длинный ремешок на шею женщины.

— Здесь открыто, — раздался вместе с. шумом открывшейся двери мужской голос.

Маршал мягко прыгнул к двери в комнату и щелкнул выключателем.

— Лилька! — раздался громкий голос. — Ты где? Тебя Трофимов зовет!

«Как я вовремя», — сжав пальцы на рукоятке пистолета, подумал Артем.

Дверь от толчка ногой открылась. В дверном проеме показался человек.

— Сучка, — буркнул он. — Ты что, тварь, в прятки играть надумала!

— Чует кошка, чье мясо съела, — усмехнулся другой человек.

Маршал, прижимаясь спиной к стене, не шевелился. Тень в освещенном квадрате открывшейся двери шагнула вперед, зашарила рукой по стене.

— Заходи, — легко толкнул его в спину второй. Маршал резко ударил носком ноги в живот первого и, рванувшись вперед, сильно толкнул охнувшего мужчину в грудь. Прыгнув, обрушил рукоятку пистолета на его товарища. Оба упали. «Вот Трофимову и сообщат», — усмехнулся Маршал. Шагнув к двери, прислушался. На площадке было тихо. Маршал дернул на себя дверь, выскочил. Бросив быстрый взгляд на лестницу, сунул пистолет в подмышечную кобуру, захлопнул дверь и начал спускаться. Перед тем, как выйти на улицу, остановился. У подъезда стояли «жигули», откуда слышалась быстрая музыка, в такт ей дергался огонек сигареты. «Он сейчас никого не видит, — усмехнулся Маршал. — Мне надо срочно делать ноги. Впрочем, немного подожду, — неторопливо шагая к выходу со двора, передумал он. — Надо узнать, почему Бобр в это влез. И увидеть следователя по особо важным. Русский Шерлок Холмс, — с иронией добавил он. — Тебе лучше свои познания не проявлять, — мысленно посоветовал он незнакомому Птицыну, — потому что все люди смертны».

— Откуда ты его знаешь? — спросил скуластого парня Кощей.

— Я знаю его столько же, — лениво проговорил парень, — сколько и ты. Это Ванька его знает, — он кивнул на потягивавшего из банки пиво Зверобоя.

— Не больше, чем вы, — сделав глоток, усмехнулся тот. — Он с моей сестру хой роман крутил. Звали его Витькой. Потом, когда она предложила одного фир-мача завалить за хорошие бабки, мы сработали с ним на пару и свалили. У него ксива уже на Димку была. Да мне хрен с ним, как его зовут. Он мужик башковитый. Запала с ним еще не было. И бабки клевые маем. С моей мускулатурой, — насмешливо проговорил он, — только писарчуком в конторе работать. Хорошо, я с семи лет в секцию стрелковую ходил. Я и стрелять начал, потому что прочитал про Зверобоя. Меня так и во дворе звали. В армию пошел, в железнодорожные попал. Меня ротный засек. Я стрелял уже здорово. Вот и сунули меня в хозвзвод. Числился прачкой, — засмеялся Иван, — а сам постоянно на стрельбище или на соревнованиях. В общем, отслужил клево. Приехал домой, сеструха с каким-то «новым русским» шаталась. Я туда-сюда сунулся, нигде на хрен не нужен. Может, и пристроился бы куда, да желания особого не было. Потом этого «нового русского» вместе с тачкой взорвали. Мне сеструха и предложила одного толстячка шлепнуть. Сразу не соглашался, — усмехнулся он. — Как это, думаю, человека убить. А если честно, тюрьмы боялся. Потом Маршал появился. Ну и как-то сумел убедить меня, что это на пользу обществу. С тех пор уже полгода я с ним. Точнее, когда нужен, он меня находит. Я просто город называю, где буду, он и появляется. А в этот раз сказал, что еще двое нужны. Я вам и предложил.

— Я только откинулся, — признался Кощей. — За бакланку сидел. Сосед, сука, матери в рожу въехал. Я ему череп кирпичом пробил. Четыре и накатили. Тоже не знал, что делать. Знакомые звали в кодлу. Ну что-то вроде рэкета. Если бы его не встретил, — кивнул он на скуластого, — точно бы, писанулся. А когда Влас мне предложил работу, с ходу согласился, мы с ним на уши стали ребятишек заезжих ставить. Вы-то откуда друг друга знаете? — неожиданно спросил он.

— Опомнился, — засмеялся Влас. — Жадность фраера губит. Я когда предложил ему пять «лимонов» сработать, он был готов прямо с ходу идти. Даже не спрашивая, что почем, — снова засмеялся Влас. — А с Ванькой мы с детства знакомы. И в армию вместе призывались. Только меня в морпех взяли. В отпуск поехал, одному пижону харю раскроил. За что — не помню, пьяный в дупель был. Вот вместо двух в армии — треху в зоне. Если честно, боялся, что двушку дадут, тогда дисбат. А там, говорят, караул. Ты на полгода раньше вышел, — сказал он Кощею. — Я откинулся, домой приехал. Мать умерла. Рак у нее. Отца, ты знаешь, — взглянул Влас на Ивана, — не было. Нагуляла меня маман, — он усмехнулся. — Вот я и рванул в Орел к тебе, Кощей. Ты же звал. Мол, все путем будет. Приезжаю, Колян чуть с голоду не подыхает. Ну и начали мы на выездах челноков теребить. Конечно, не помногу брали, но на жизнь хватало. Слышь, Ванька, — обратился он к Зверобою, — ты как увидишь Маршала, скажи, чтоб нас в виду имел. Кто он и так далее, мне безразлично. Мне — как шло, так и ехало. Но, чувствую, с ним можно дела ворочать. В общем, перебазарь с ним. — Лады, — кивнул Иван. — Ему вы тоже вроде подходите.