Черный беркут - Михаил Нестеров Страница 5

Раненые и контуженные взрывами бандиты, едва успевшие сориентироваться в дыму, тут же были прошиты очередями из автоматов.

Со стороны поселка слышались трескотня, гортанные выкрики. Фиш и Аносов остановились возле раненого майора милиции. Работали всегда парами, одиночек в отряде не любили, да их практически и не было, хотя каждый мог сделать свое дело и за себя, и за товарища.

— Ты как, браток? — Орешин опустился перед майором-осетином на колено, сдергивая с полупетли «разгрузки» маленький, необычной формы нож, прозванный спецназовцами «робинзоном». Станислав стоял рядом в таком же положении, коротко поводя стволом и головой в «сфере». Освободив руки и ноги начальника милиции, Орешин еще раз спросил: — Как ты?

— Нормально, — прохрипел разбитыми губами майор. Руки и ноги его затекли: видимо, начальника милиции долгое время держали связанным. Он сделал знак головой: можете оставить меня.

Фиш дал ему глотнуть из фляги, положил ее на грудь майору и двинул с товарищами дальше.

Впереди и справа от них раздался характерный вой, оба спецназовца и командир подсознательно определили: гранаты кумулятивного действия «ПГ-7 ВР» — и тут же взрыв. Едва смолк его отголосок, еще один: оба «Урала» выбросили в небо мощные столбы пламени.

И снова дым. Под его прикрытием отряд устремился в поселок. Теперь задача быстро, не давая бандитам взять заложников, не попадаясь на их провокацию, распознать в продымленной мешанине тел оставшихся в живых коренных жителей. На первых порах бандиты будут яростно сопротивляться, но в какие-то мгновения могут и должны пойти на провокацию. А пока всех — и ингушей, и осетин — лицом к земле.

За углом дома, сидя на коленях, сгорбилась маленькая почерневшая старушка; сидит и покачивается, глядя безучастно вдаль. Фиш невольно остановился перед ней. Шок. Не скоро еще пройдет. Это сразу бросается в глаза. «Оса», в последний момент брошенная натренированной рукой Игоря Орешина, спасла ему жизнь. Фиша передернуло, на короткое время он потерял контроль над собой, глядя на торчащий в носу старухи нож для метания и пистолет в ее костлявых руках.

У вооруженной старухи, наверное, есть дети и внуки, потому рука товарища не смогла нажать на спусковой крючок, но та же рука сильно и метко, не колеблясь, швырнула кусок смертоносной стали.

Старуха-убийца... дети-внуки... рука не в состоянии произвести выстрел... нож... работа... Поди разберись с этим. Фиш до сих пор помнит ту старуху, которая готова была убить и убивала до этого, пытала на глазах у матерей их детей. Страшная картина то ли возмездия, то ли чего-то демонического: старческое, одетое в черное тело и жуткие ненавидящие глаза; старуха похожа на смерть, какой ее обычно изображают, — голый череп с седой прядью, проваленные глазницы, а чернеющая пустота вместо носа чудовищно таращится зеленоватой рукояткой «осы».

Фиш получил звонкий удар по щеке.

— А... Товарищ майор... — И получил от командира еще одну оплеуху. Орешин, идя на задание, всегда вставал в пару вместе с «первоходами». В это время и происходили настоящие занятия, обучение навыкам, которые нельзя привить бойцу ни на каких тренировках.

— Очухался, Стас?

— Да, товарищ майор.

— Молодца! Вперед! Теперь смотри в оба, особое внимание обращай на юнцов. Те хоть и хилые, а запросто управляются с ручными противотанковыми гранатометами. Смотри, сколько они народу положили... Знаешь, что такое подранок?

— Знаю, товарищ майор.

— Без прямой необходимости не убивай. Сам видишь, какой контингент нам достался.

Москва, Управление по борьбе с терроризмом

Директор Департамента "А" читал сейчас лекцию в Академии ФСБ. Александр Ильич Головачев, командир части, к которой была приписана бригада «Черные беркуты», знал об этом. Секретарь директора сообщила ему, что Вадим Романович будет в течение часа-двух, у него есть неотложные дела в Департаменте.

— Но если у вас что-то срочное, Александр Ильич, — добавила секретарша, — я могу связаться с шефом по мобильному телефону.

— Час-два, говорите? Нет, не нужно. Я подожду.

Генерал-майор несколько раз отмерил длинный коридор, заглянул в кафетерий, выпил кофе из «пакетика» — мерзкое пойло с сухим молоком и заграничным названием «Иглз».

Из головы не выходил Игорь Орешин: не посоветовался, опрометью бросился спасать жену и ребенка.

А куда, собственно, ему было деваться и что делать?

Около недели назад Головачев удивился нездоровому виду полковника, когда тот пришел на оперативное совещание к нему в кабинет, хотя особого внимания не придал: мало ли что бывает? Прихворнул, с женой накануне поцапался или, наоборот, уснул поздно. Но глазами спросил вожака «беркутов»: что случилось? Орешин отделался мефистофельской гримасой, от которой за версту тянуло прокисшей капустой. Ну и ладно. Головачев продолжил совещание, позабыв о том, что, пожалуй, впервые видел на лице Орешина болезненное выражение.

— Вам еще кофе?

Головачев с удивлением посмотрел на немолодую официантку, державшую в руке белый электрочайник с чуть горячей водичкой.

— Нет, спасибо.

Он быстро вышел из кафетерия и нос к носу столкнулся с директором Департамента.

— А-а, — вместо приветствия протянул Осоргин, пожимая руку Головачеву. — Александр Ильич собственной персоной. Ко мне? — Он сделал приглашающий жест и направился к своему кабинету.

— К тебе, к тебе. — Головачев долго пристраивал в кресле свое массивное тело. — Я насчет Орешина, Вадим Романович.

— А что случилось? Одну минуту. — Осоргин быстро поговорил по телефону. Потом еще один звонок, сделанный уже им самим. — Так что там с Орешиным?

Осоргин был чуть выше среднего роста, грузный, с мощной короткой шеей. Он не имел обыкновения подолгу смотреть в глаза собеседнику, ограничиваясь короткими цепкими взглядами.

— Неприятности у него, Вадим Романович, — тихо проговорил Головачев. — Жену и сына взяли в заложники.

— Та-ак... — Осоргин обеими руками пригладил волосы. — Ну-ка, рассказывай. — И снова потянулся к трубке.

Генерал остановил его:

— Погоди, Вадим.

— Да нет, я по другому вопросу. — И покивал: «Я слушаю, слушаю».

Головачеву неловко было вести разговор в такой манере, когда тебя либо отвлекают от разговора, либо не совсем внимательно слушают, показывая свою незаинтересованность. Осоргин не относился к последним, поэтому Головачев, сохраняя на лице выражение легкого недовольства, начал.

Он был прав: кто-кто, а уж Осоргин-то в первую очередь должен был заинтересоваться разговором, поскольку бригада «Черные беркуты» входила в его ведомство, так же как «Альфа» и «Бета». Правда, «Беркуты» не так давно появились на свет, но были созданы из грозной «группы зачистки № 2», коя неофициально входила в состав «Альфы», но была совершенно независима от ее командования. Сейчас «беркуты» состояли в основном из спецназа морской пехоты, но костяк составляли «старики» из «группы зачистки». А командир «беркутов» заочно был приговорен к смерти несколькими бандформированиями, и за его голову предлагались немалые суммы.